Страницы авторов "Тёмного леса".
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Роман - жених Юлии, студент института нефти и газа; он же - Гарик.
Юлия - невеста Романа, студентка финансово-экономического института.
Гарик - солист группы "Босяки", автор шлягеров, он же - Роман.
Сергей - номинальный руководитель группы "Босяки", приятель Романа.
Яков Семёнович - учитель музыки, в прошлом - саксофонист, он же - отец Силуан, священник, он же - тайный отец Романа.
Эдик - репортёр влиятельной газеты "Акулы бизнеса", при случае - частный детектив.
Тарабарские, родители Юлии:
Шура (Ширин), черкешенка, - мать Юлии, возлюбленная Фёдора (Фархада).
Мурад, татарин, - отец Юлии (официальный).
Тарасовы, родители Романа:
Оксана, украинка, - мать Романа, возлюбленная Якова Семёновича.
Фёдор (Фархад), русский, - отец Романа (официальный), возлюбленный Шуры (Ширин).
Музыканты группы "Босяки":
Андрей - ударник,
Стас - электроорган.
Потапыч - начальник охраны банка "Возрождение", друг Фёдора, сослуживец по спецназу в Афгане.
Вася - строитель, поэт.
Аня - официантка в кафе.
Продюсеры, публика, милиция, охранники, униформисты.
Ситуация прямого концерта. Звучит яркий шлягер.
Световые эффекты. Оркестр свингует. Публика в восторге, орёт. Особенно выделяется загадочная фигура солиста Гарика: длинные чёрные патлы, чёрные очки, раскованность, страсть, виртуозное владение электрогитарой.
Финал. На сцену рвутся фанаты. Их сдерживает охрана. Прорывается Юлия с огромным букетом роз. Вручает Гарику. Бросается ему на шею. Он не прочь от поцелуя. Всенародное объятие. Между ними прекрасный и колючий букет роз. Публика неистовствует. Затемнение.
На авансцене уголок уличного кафе. Юлия за столиком с бокалом "фанты". Явно ждёт, нервничает. Раскованно входит Эдик с шикарной цифровой фотокамерой.
Эдик (галантно): Судя по "фанте", это Вы назначили мне свидание? Юлия, не так ли?
Юлия (решительно): Здравствуйте, Эдик. Да, это я. Присаживайтесь. У меня к Вам деликатное дело.
Эдик (комфортно располагаясь): Я был заинтригован Вашим звонком. А кто Вам порекомендовал обратиться ко мне? Так сказать, кто наводчик?
Юлия: Так, одна подружка, Верочка. Знаете такую?
Эдик: Хм, Верочка, Наденька, Любаша... Да-да, кажется, припоминаю. Так в чём дело-то? Рад буду помочь, в пределах возможного, разумеется.
Юлия ("берёт быка за рога"): Меня заинтересовал солист группы "Босяки", некто Гарик. Знаете эту группу?
Эдик: Наслышан, как же. У них сегодня премьера - бешеный успех. Я только что оттуда. Такие вещи репортёр не должен пропускать. Публика очумела. Одна красотка чуть не задушила солиста в объятиях... с розами!.. Минуточку, да не Вы ли - та красавица? Глазища горят. Царапина на щеке...
Юлия (обрывает): Скажу прямо: этот человек мне дорог. Так вот, хочу знать о нём всё. Но он такой... таинственный... (Деловым тоном) Вы человек информированный, по словам Верочки, способны помочь скромной девушке. Буду весьма обязана. Вот задаток. (Достаёт конвертик.) Как видите - конвертируемая...
Эдик (мельком заглянув в конвертик, небрежно прячет его во внутренний карман): Да, конечно. Сложно, но я постараюсь.
Юлия (как в детективном сериале): Связь постоянная по мобильнику в любое время дня и ночи... Да, вот ещё что. У меня предчувствие... Знаете, сердце... подсказывает. Что-то у этих "Босяков" не в порядке. Кажется, взаимоотношения накаляются... Верочка говорит. Она довольно близко знакома с их ударником, кажется... Пожалуйста, не сводите с них глаз. Если что-нибудь с Гариком случится, я не знаю... Глаза выцарапаю... Загрызу... Короче, выясните. Благодарность - неумеренная. (Стремительно поднимается. Уходит.)
Эдик (задумчиво выпивая рюмку коньяка, заранее заказанного Юлией): Ну, даёт! Девка совсем сбрендила! Впрочем, мне на руку. (Достаёт конверт, ловко пересчитывает доллары). Но как хороша! Пламя!
Затемнение.
На сцене - закулисы. Звучат заключительные аккорды. Нарастает овация, сопровождаемая ударником. Стремительно входят усталые, но разгорячённые музыканты: Стас, Андрей, Гарик, Сергей. С другой стороны вваливаются толпой друзья, поклонники, дельцы шоу-бизнеса.
Друзья "качают" Гарика. Крики "Ура!", "Даёшь всемирные гастроли!", "Шампанского!"
Справа возникает импровизированный стол: закуска, шампанское, цветы.
Слева появляется Яков Семёнович, учитель музыки. Скромно стоит на отшибе от веселящейся толпы, наблюдает, улыбается: его радует успех и ликование молодёжи.
Гарик замечает учителя, бежит к нему, раскрыв объятья.
Гарик: Яков Семёнович, я счастлив! Наконец-то настоящий успех! А всё Вы. Мы Вам страшно благодарны! Помните, как мы вчетвером прибежали к Вам, знаменитому саксофонисту, - сопливые пацаны: "Бей - но научи!" Что-то там "мурлыкали", звенели на гитарах, барабанили по столу, "блеяли" хором. И вот теперь - триумф! В этом наполовину - Ваша заслуга.
Яков: Конечно, всё помню. Главное, вы горели желанием играть. Ну, а остальное - упорство, труд, везуха, как говорится. Так что - вперёд! И Бог в помощь!
Гарик: Но отчего Вы перестали выступать? Такой мастер! Сначала ушли с эстрады, стали простым учителем в музыкалке. Потом вовсе исчезли. Говорят, в подземке... играете... Неужели...
Яков (с горечью): Поток времени, сынок. Время стёрло нас - тогдашних джазистов - в порошок. Да и начальство "не способствовало": запреты, гонения, "пособники запада", "идеологические диверсанты" - и прочий бред. Но главное не в этом. Главное - душа другой музыки возжелала, возможно, небесной... Теперь, Рома, после всех трудов, удач, провалов, решил уйти от мира. Принял постриг. А там - как Бог велит. Возможно, предложат тут в пригороде небольшой приход принять: церковку восстановили, а священника нет.
Гарик (с энтузиазмом): Яков Семёнович, это потрясающе! Хотя мне и не совсем понятно: жизнь кипит, события, победы, музыка - а тут в монахи... К тому же любовь... Есть тут одна девушка, так, мелькнула в публике...У неё такие глаза! Такое чувство в них. Она все наши концерты посещает. А на днях целый куст роз мне вручила - и мы потом даже обнялись - втроём: я, она и розы! Правда, розовые коготки впились довольно чувствительно... Наверно, из ревности.
Яков: Ну что ж, всему своё время - и любви, и монашеству. А любовь - это прекрасно. Ведь сказано: Бог есть Любовь. И нам любить велел. Но любовь ещё и ответственность, терпение, служение любимой, любимому. Ты это понимаешь?
Гарик: Да пока что о любви я одно знаю - как с головой в кипяток!
Яков: Ну, ничего: любовь сама всему научит, если искренняя, от души... Что ж, прощай, сынок. Если понадоблюсь, приходи. Знаешь, где меня отыскать.
Гарик: До свидания, Яков Семёнович. А как Вас в новом образе называть?
Яков: Был на свете старец святой, Силуан, - простой и мудрый. Вот и меня нарекли Силуан. (Прощается, коснувшись рукой щеки Гарика. Уходит.)
Всё время диалога Гарика и Якова на сцене идёт бурное застолье: выстрелы пробок шампанского, взрывы смеха, горячие речи по поводу успешного выступления. (Замысел объемного действия, 50 тактов для импровизации актёров.)
Сергей: Гарик, что ты там застрял. Ты же главный виновник... торжества! Канай к нам! (Всем) Старики, ура! Лёд тронулся - теперь держись!
Гарик (Вступая в разговор): Действительно, это успех. Пора клепать новые номера. У меня уже есть идейки. Такое шоу закатим: острое, современное - новые песни, музыка, мотивы разных народов - от Индии до Америки, от Кавказа до Чукотки. Вот и Яков одобряет...
Сергей: Да уж: чукча не чурка, чукча - музыкант. Что, ушёл дед?
Гарик: Не просто ушёл, а вообще от Мира уходит. Постригся в монахи. Возможно, даже священником будет.
Сергей (со смехом): Чо ты говоришь? Ну, у старика совсем крыша поехала.
Гарик: Ты напрасно так жёстко о нём. Он настоящий учитель. Прежде всего сам стремится к духовности. Наверно, он прав.
Сергей: Да ты что! С его техникой на саксе, с его знаниями как раз теперь такие бабки можно заколачивать!
Гарик: Ну что уж ты зарядил: бабки да бабки. А о душе кто подумает? Яков и теперь впереди многих, такие уроки нам даёт...
Сергей (деланно уступая): Да ладно, честь ему и хвала... А мы - к звёздам. И без всяких там терниев. Тернии - это для тупых и мрачных... (Отходит в сторону. Говорит как бы для себя, аппартом). Вот бы и тебя в какой-нибудь монастырь запичужить, умника, чтобы под ногами не путался. Не люблю ни с кем делиться - ни славой, ни бабками, ни бабами, ха-ха-ха! (За столом веселье).
Стремительно входит господин с небольшой свитой пиджачников.
Господин: Кто хозяин этот группа? Карашо, отшень карашо! Я продюсер Дин Смит. Пишем тут и сейчас договор: кастрол по началу странах Восточной Эвропа. А там будем посмотреть, возможно Западный Эвропа, ну и так далее.
Главный пиджачник: Во даёт! Дин Смит это Дин Смит - мигом быка за рога! Но это дела недалёкого будущего. А пока что мы вас у себя обкатаем: сначала Петербург, потом на Юга, потом уже в лапы к Смиту.
По закулисам бродит репортёр Эдик. Время от времени щёлкает фотокамерой со вспышкой. Пытается что-то записать на магнитофон.
Сергей: А это ещё что за фрукт? Шпион? ФСБ?
Эдик: Пресса! Пресса! Акулы бизнеса. Спец.корр. Два слова в номер! Вы уже подписали контракт с господином Дином Смитом? Где ближайшие гастроли? Кто ведущий солист? Кто он, откуда возник? Крошечное интервью! Кто руководит группой "Босяки"? Каково ваше кредо?
Сергей (прерывая, с апломбом): Руководитель я. А вы здесь пока что лишний. Ещё ничего не известно толком. (Охране) Покажите этому господину выход на улицу, а то здесь столько переходов и закоулков...
Взрыв веселья. Затемнение. Занавес.
На авансцене уличное, уже знакомое нам, кафе. Эдик поправляет слегка растрёпанную причёску, удобно располагается за столиком. Заказывает юной официанточке сто граммов коньяка с лимончиком. Достаёт мобильник, набирает номер.
Эдик (со вкусом): Алло, Юлия? Добрый день, Юлечка! Да-да, это я, агент 003. Информация номер один: некое, интересующее нас лицо на грани великих событий. Похоже, с "Босяками" подписан серьёзный контракт на гастроли: Петербург - Черноморское побережье - страны Восточной Европы... ну и так далее. Так что интересующее нас лицо (назовём его для краткости "Чёрные очки") может ускользнуть от нас, и надолго. Сеанс окончен. Иду по следу. Всего!
На широком экране задника - город. Шум проезжей улицы. Слева - фасад современного здания с вывеской "Компания "Чёрное золото". Справа - вычурный особняк с вывеской "Банкъ "Возрождение". Сцена разделена на две части: слева - офис нефтяной компании, справа - кабинет директора банка.
В офис решительно входит женщина средних лет, подчёркнуто стройная, черты лица выдают горянку. Это мать Юлии Александра (настоящее имя Ширин, как у героини известного эпоса).
Шура (как бы сама с собой): Мурад на селекторе. Самое время действовать. Ждать и терпеть больше нельзя. (Подходит к телефону, набирает номер, говорит, как бросается в холодную воду) Алё!
Фёдор (ген.директор банка "Возрождение", авторитетно): Говорите!
Шура: Здравствуйте, господин банк!
Фёдор (всё ещё машинально): Да, слушаю... (осознавая, встревожено) Что вы сказали?
Шура (молчит, прикасается к левой груди, где сердце...) ...
Фёдор (обеспокоено, потом смятенно): Алло, кто это? Алло! Постойте... Почему Вы молчите?.. Неужели?.. Алло! (Осторожно) Ширин?.. Говорите... Пожалуйста...
Шура (чуть слышно): Фархад...
Фёдор (нетерпеливо, восторженно): Ширин! Ты! Сколько лет! Где ты? Давай встретимся. Почему ты молчала?.. Столько лет...
Шура: Когда расстроилась наша свадьба, сердце моё разбилось. О чём было ещё говорить?
Фёдор: Да-да, я страшно виноват. Я должен был... не смиряться. Похитить тебя. Бежать с тобой. Господи, что я мог сделать - мелкий служащий сберкассы! Ни кола, ни двора, ни денег - в жестоком канцелярском мире...
Шура: И тогда ты женился на госбанке: взял за себя дочь директора...
Фёдор (запальчиво): Но и ты вышла замуж за нефть - за главного специалиста нефтепромысла!
Ширин (самоотверженно): Нет-нет, ты ни в чём не виноват. Это я виновата: не смогла перечить родителям, братьям. "Иди за своего! Он богатый! Авторитетный! Если нарушишь волю родителей, мы тебя проклянём! Зарежем!" Они продали меня. А я была слишком робкой. И вот... Сердце моё разбилось. Ах! (Достаёт валидол).
Фёдор: Что с тобой? Тебе плохо? Где ты? Я сейчас приеду...
Шура (справившись с волнением): Что ты, не надо: мне уже лучше. (Деловым голосом) Я собственно звоню по делу. Знаешь, я все эти годы не теряла тебя из виду. Всё знаю: и то, что ты крупный финансист. И то, что у тебя замечательный сын, так похож на тебя... в юности... А у меня дочь Юлечка...
Фёдор: Да и я не мог забыть тебя. Доходили вести. Знаю о карьере твоего мужа. Кстати, его "Чёрное золото" - клиент нашего банка, перспективное дело, особенно если объединится с газовой компанией, есть тут намётки... Ведь даже Романа своего я уговорил поступить в институт нефти и газа... Всё равно будущее за объединённым капиталом...
Шура (прерывая): Так вот, у меня дочь-красавица. Но у нас с ней проблемы. Знаешь, подружки распущенные, парни какие-то... У них это называется "бойфренды". Пропадает где-то сутками. Возвращается за полночь или под утро. Сладу с ней нет: нервная, независимая. Учёбу в финансово-экономическом запустила, а ведь вот-вот защита диплома! Боюсь я за неё: взрослая дочь - это проблема. А повсюду - алкоголь, наркотики, насилие, СПИД! Нет-нет, пора ей замуж: остепенится: семья, дети - это спасение в нашем мире.
Фёдор: Как ты права! У меня те же проблемы с сыном. А Юлечка, верно, похожа на тебя?
Шура: Точь-в-точь я в юности. Но, к сожалению, никакой робости: другое поколение. К тому же слишком мы её избаловали: грубит, дерзит, неуправляемая... (Спохватившись) Но это всё наносное, пройдёт, как только... Я её знаю, у неё нежное сердце...
Фёдор (с воодушевлением): Слушай, Ширин, у меня идея! Что если их познакомить - твою дочь с моим сыном. Он толковый мальчик, дельный, талантливый, самостоятельный - весь в меня! Вот только гитарой увлёкся: сочиняет что-то там эстрадное. Но это - хобби, не главное, пройдёт. Ведь Роман - наследник серьёзного дела. Возможно, у него с твоей дочерью получится, то что у нас не сложилось? Это было бы так замечательно! И мы с тобой - пусть косвенно - породнились бы! И наши компании, глядишь, объединились бы: нефть и финансы - это звучит!
Шура (решительно): Фархад, милый! Фёдор Романович, решено, берёмся за дело! До свидания! Жди звонка... (Кладёт трубку, опускается в жёсткое кресло - прямая, как нож, молчит. Потом бормочет, как бы в себе) Твоя дочь... Вся в тебя... Это твоя дочь, наша с тобой доченька, Фёдор Романович, стало быть, сводная сестра твоего Ромки... Что делать, что делать? Но сводная всё же не вполне родная... (Прохаживается по офису. Подходит к телефону. Барабанит пальчиками по крышке стола. Наконец, хлопнув ладонью по столу) Решено. Вперёд - и будь, что будет. Но с Юльки глаз не спускать: того и гляди, что-нибудь отколет, я её знаю.
Шура (порывшись в справочнике, решительно поднимает трубку, настукивает номер): Алё, это редакция "Акул бизнеса"?
Девушка (тараторит): Да, это "Акулы бизнеса". Подписаться на "Акул" можно в любое время дня прямо в редакции. Пенсионерам и льготникам - скидки. "Акулы бизнеса обладают крупнейшим банком данных, подробными досье, свежайшие сведения обо всём, вчерашние, сегодняшние и завтрашние новости...
Шура: Молчите и слушайте. Пригласите к телефону репортёра Эдуарда.
Девушка: У нас есть два-три Эдуарда. Вам какого?
Шура: Того, у которого рубрика "Скандалы, расследования, криминал".
Девушка: А, это Пенкин. Соединяю.
Шура: Алё, это Эдуард? Вас беспокоит... правление "Чёрного золота". Вы не могли бы наведаться к нам? Но не в само правление... Встретимся в кафе возле правления. Это рядом со "свечкой" по улице Советской, 37.
Эдик: Да. Когда Вам удобно встретиться?
Шура: Сегодня. Сейчас. Жду Вас через сорок пять минут. Вы меня узнаете: (шутливо) прямая, как аршин, брюнетка "кавказской национальности". На столике - "фанта", коньяк, кофе. Пароль "007". Если это не я окажусь, скажете: "Извините, я пошутил". Всё. До встречи.
Занавес.
На авансцене то же самое уличное кафе, что и в первом действии. Тот же столик. Шура в светлом костюмчике. На столике оговоренные напитки. Деловым шагом приближается Эдик. Направляется к столику Шуры.
Эдик: Добрый день. А вот и 007. Вы ведь меня ждёте?
Шура: Присаживайтесь. Коньяк? Фанта? Кофе?
Эдик: Первое и третье - для тонуса.
Шура (стучит по стакану): Анечка! (Подлетает юная официантка, явно знает Шуру и её щедрость.) Фанту, коньяк, кофе, шоколад. (Анечка исчезает. Моментально появляется со всем требуемым на подносике - как по волшебству).
Эдик (ловя волну аромата коньячного): Я весь внимание.
Шура: Я выяснила: вы ловкий и, видимо, вездесущий человек, обретаетесь среди молодёжи всех уровней, на всех этих "шоу", "тусовках", "экстримах"...
Эдик: Естественно.
Шура: Необходимо выяснить, проследить, сообщить...
Эдик: Видите ли, как-то это не вполне... по специальности.
Шура: Гонорар неумеренный. Здесь задаток (передаёт конверт). Вы ведь знаете: аванс возвращают в случае неудачи, задаток - остаётся у Вас в любом случае.
Эдик (мельком заглядывает в конверт): Я Вас внимательно слушаю.
Шура: Моя дочь где-то пропадает по ночам, что-то переживает, позеленела вся, забросила учёбу. Необходимо выяснить: где, с кем, в какой степени. Если то, что я подозреваю, - уничтожить негодяя.
Эдик (поёживаясь, кашляет): П-постараюсь. Но, сами понимаете, последнее...
Шура: Озолочу! Вот её фото. (Показывает).
Эдик: Где-то я уже видел это лицо...
Шура: Зовут - Юлия Тарабарская. Запишите номер моего мобильника. Звоните в любое время дня и ночи. Моя кличка "Мадам". Ваша - 007. И учтите, если что-нибудь случится с моей дочерью непредвиденное...
Эдик (поспешно): Расцарапаете!
Шура: Загрызу! Уничтожу!
Затемнение.
Сцена разделена на два пространства. Слева - гостиная в тринадцатом этаже АО "Чёрное золото" - "рабочей квартире" ген. директора Тарабарского.
Справа - такая же гостиная жилого этажа банка "Возрождение" - квартиры ген. директора Тарасова.
Сейчас освещена левая половина сцены. Мурад Тарабарский в махровом халате, сидя в удобном кресле, просматривает ленту "факса". Жена Шура держится за голову, повязанную полотенцем.
Шура: Мурад, ты отец. Скажи ей своё веское слово. Она тебя услышит.
Мурад: Что я ей скажу? Учится она на отлично, почти защитила дипломный. Взрослая девочка. Пока ничего не произошло. Зачем включать тяжёлую артиллерию? Ты мать - ты и скажи: имеешь право.
Шура: Когда "произойдёт" - поздно говорить будет. Уже утро. Где твоя дочь? Компании, пьянки, наркотики, разврат подстерегают на каждом углу. Раньше девушка и подумать не смела о таком!
Мурад (рассеянно): А ведь есть ещё СПИД, сифилис, героин...
Шура: Ты меня убить хочешь! Выход один: она должна выйти замуж, срочно! Есть один прекрасный мальчик.
Мурад (отрываясь от факса): Да? И кто же? Кто его родители? Ты их знаешь?
Шура (выпаливает): Роман Тарасов.
Мурад: Как? Тарасовы - банк "Возрождение"? Достойный союз. Но где гарантии, что их сын...
Шура (срывает полотенце с головы): Я уже поговорила с отцом, Фёдором Романовичем, он сочувствует: у него те же проблемы.
Мурад: Вот ты и поговори с Юлькой доверительно, по-матерински.
(Осторожно входит Юлия: туфли в руках - чтобы избежать объяснений с родителями. Видит, что попалась. Слегка растеряна, замирает, но тут же справляется со смущением, принимает независимый вид.)
Юлия: Привет, предки! Что-то вам не спится.
Родители (хором): Ты должна выйти замуж!
Юлия (обалдело): Что? В честь чего? За кого?
Шура: Доченька, ты находишься на грани гибели. Тебе грозят болезни...
Мурад: Насилие...
Шура: Наркотики...
Мурад: Позор...
Шура: Тебя обидят, там, эти... жоржики.
Мурад: Ловеласы...
Шура: Торговцы... живым товаром!
Юлия (очнувшись): Стоп. Вы с ума спятили?
Мурад: Как ты разговариваешь с любящими тебя родителями?!
Юлия (понимая юмор положения): Хорошо, и кого же вы мне... прикупили в мужья?
Шура: Изумительный мальчик!
Мурад: Сын замечательных родителей, наших деловых партнёров: отец - ген.директор крупного банка.
Шура: Мать тоже порядочная женщина.
Юлия: Постойте, не за родителей же я должна выйти. А каков жених?
Шура: Красавец! Обаяшка! Рост! Глаза!
Мурад: Достойный молодой человек. Оканчивает институт нефти и газа. Представляешь, нашему бизнесу он - родной, позарез необходим. Мы его введём в курс... подготовим поприще, а там и - чем чёрт не шутит... Я уже не молод...
Шура: Видишь, прекрасная пара для нашей красавицы-дочери!
Юлия: Ну, вы даёте! Я ж его в глаза не видела. Мне он - до лампочки... А, понимаю: вы продаёте дочь в рабыни банку! Как он-то называется?
Шура: Роман...
Мурад: Да нет, банк "Возрождение". Представляешь, как при Леонардо да Винчи...
Шура: Как при Дон Жуане, Джордано Бруно... ну при этом, которого на костре сожгли, кажется.
Юлия: Что-то вы перепутали, господа предки: инквизиция и прочее были после и до Возрождения. А впрочем... (в сторону) вот и повод подзаработать. Ну, погодите!
Родители (хором): Доченька, пора ведь замуж-то!
Шура: Другого такого жениха днём с огнём... Это счастье, спасение, совсем другая жизнь!
Мурад: И бизнес семейный спасём! И внуков хочется понянчить...
Юлия: Да вы и сами ещё ничего. Может, подбросите мне... братика или сестрёнку? Да и удовольствие продлите.
Шура: Фи, доча, нельзя ли без пошлостей?
Юлия (решительно): Ну что же, надо так надо. Но поскольку вы, мои драгоценные, думаете в первую очередь о бизнесе, как я посмотрю, а не о счастье любимой дочери...
Родители (хором): О счастье, о счастье! О всеобщем счастье!
Юлия: Не лицемерьте. Будьте хоть раз искренними! Сделка так сделка. Вот мои условия...
Шура (поражена, сидит с открытым ртом): ...
Мурад: Вот это другой разговор. Это по нашему. Твои условия?
Юлия: Во-первых, надо где-то жить. С вами не хочется. Со свекровью - ни за что. Так что необходима приличная квартира в центре, комнат на пять-шесть, гараж с мерсом, разумеется. Загородная дачурка в зелёной зоне, чтобы от вас отдышаться...
Шура: Какой цинизм! Всё-таки мы родители: растили, воспитывали...
Юлия: Ну, вот и воспитали... Да, и бабки, конечно.
Мурад: Доченька, не ожидал. Но восхищён: какая деловая хватка, решительность - вся в меня!
Шура (в сторону): Ах, мой мечтатель! Люблю мечтателя - легко ему на свете.
Мурад: Сколько же ты хочешь? На обзаведение...
Юлия: Миллион - сверху.
Шура: Что значит "сверху"?
Юлия: Чистыми, сверх всех расходов на свадьбу и обзаведение.
Мурад: Рублей? Миллион рублей?
Юлия: Баксов. Наличными. Мелкими купюрами. Сразу - здесь и сейчас.
Шура: Но это же язык грабителей!
Мурад (весело): По рукам! Для родной дочурки ничего не жалко!
Юлия: Что же, деньги сегодня - смотрины через месяц: мне нужно перед этим ещё в Питер смотаться... за материалами к диплому.
В левой части сцены затемнение, в правой - свет усиливается.
В гостиной, смахивающей на кабинет гендиректора (письменный стол, селектор, факс) - Фёдор, Оксана - родители Романа.
Фёдор (недовольно): Уже утро, а Романа всё нет. Ты не в курсе, Ксюша, где твой птенец?
Оксана (бойко): Такой же мой, как и твой. Роман взрослый мальчик и не докладывает мне, где его носит по ночам.
Фёдор: Ясно, дело житейское. Но матери не мешало бы... Ладно, иди уж, досыпай, Ксанушка. Сам разберусь. Да, вот ещё, как думаешь, не пора ли нашему Ромке о семье собственной подумать? Вот-вот защитится, пойдут другие заботы, напряжёнка, иная среда - акулы, барракуды, тайные и явные киллеры. Где он себе девку чистую раздобудет? Не в ресторанах же или офисах...
Оксана (озабочено): Твоя правда, Федя. Я и сама думала уже. Да он ведь у нас самостоятельный - всё сам да сам.
Фёдор: Ладно, посмотрим. Я с ним поговорю, как явится. А ты что скажешь, если посватаем ему одну тут приличную девушку, дочь директора "Чёрного золота"? Я предварительно говорил с её родителями намедни.
Оксана: Что ж и спрашиваешь, когда говорил уже. Так то они нам ровни, но неизвестно, что за характер у неё, как выглядит, понравится ли Ромке?
Фёдор: Что ж, "под лежачий камень...". Будем действовать.
Оксана уходит.
Фёдор (включив селектор): Начальника охраны ко мне.
Почти моментально входит человек в штатском, в тёмных очках.
Фёдор: Здравствуй, Потапыч. Извини, рано беспокою.
Потапыч: Утро свежее, Фёдор Романович. Я уже отдохнул...
Фёдор: Что скажешь по поводу моей просьбы?
Потапыч: Ваше поручение проработано. Ваш сын вчера участвовал в концерте группы "Босяки" во Дворце культуры нефтяников. Правда, на сцене его было не узнать: камуфляж - парик, чёрные очки, какие-то молодёжные обноски. Но наш человек под видом рабочего сцены проследил его за кулисами и видел, как он в гримуборной гримировался.
Фёдор: Молодец, бережёт честь фамилии. Ну и как концерт?
Потапыч: На удивление - бешеный успех. Молодёжь чуть не разнесла ДК в клочья.
Фёдор (удовлетворённо): Наша порода: за что ни возьмёмся - всё горит... в руках. (Потапычу) Будь добр, как вернётся - сразу ко мне.
Потапыч (у него микрофончик у уха): Он уже вернулся, поднимается в лифте, идёт по коридору, сейчас войдёт.
Фёдор (Потапычу): Свободен. (Вдогонку) Спасибо, дорогой.
Потапыч исчезает.
Осторожно входит Роман с зачехлённой гитарой за спиной и дипломатом. Крадётся к двери спальной комнаты.
Фёдор (неожиданно, мягко): Здравствуй, сын.
Роман (вздрогнув): Привет, папа! Вы уже проснулись?
Фёдор: И не спал. Бессонница замучила: проблемы, тревоги, события. Ну а ты как... развлекался?
Роман (легкомысленно): Да на вечеринке застрял. Прямо сказать, оторвались по полной!
Фёдор (доброжелательно): Ну и прекрасно: надо иногда... оторваться. Я такой же в твоём возрасте был, да возможности не те. (Серьёзно) Но ко времени ли "отрываешься"? Защита на носу.
Роман: Дипломный готов процентов на девяносто. Невелика задача. Знаешь, папа, навязывают абстрактные темы из учебника. А хотелось бы реальный проект разработать.
Фёдор: Разумно. Ты защищайся давай. А реальное не за горами: навалится - только держись. Причём такое, что в институтах не изучают и в проектах не показывают. Впрочем, любая наука на пользу.
Роман (вспомнив): Папа, что скажешь: я хочу во время преддипломной скатать в Питер - отдохнуть чуток, по музеям побродить, с мыслями собраться.
Фёдор: Съезди, коли надо... Но у меня к тебе небольшой разговор. Так сказать, информация к размышлению - тому самому, петербургскому.
Роман (настороженно): Честно говоря, я подустал. Но слушаю... если срочно...
Фёдор (серьёзно): Слушай. Но сначала небольшой исторический экскурс. Как ты понимаешь, единство страны держится на нескольких китах: язык, экономика, культура... Один из них - мифология или "идея". Российская империя крепилась религиозной идеей, обещанием в неопределённом будущем бессмертия в царстве справедливости и избытка. Ради этого следовало быть праведным, порядочным, терпеливым, мирно содержать высший класс. Коммунисты заменили эту идею более материальной и приближенной идеей коммунизма, даже срок назначили определённый. Ради недалёкого "прекрасного будущего" следовало терпеть и содержать партию и руководство. Но вот со сроком просчитались: срок пришёл и прошёл, а в активе ничего, кроме войн, лагерей, насилия и нищеты. Вот эта мифология и рухнула... Но успела вырастить в железобетонном яйце государства хищного и прожорливого птенца - госаппарат. Партия развалилась. Аппарат стал всем. И, разумеется, захотел поиметь - всё. И горько пожалел в себе Аппарат, что перепала в смутные времена некоторая воля частной инициативе... Ты заметил, как яростно уничтожали весьма эффективную, дельную компанию "Мамонт"? "Долги" компании вдруг превзошли стоимость самой компании со всеми потрохами. Руководство "Мамонта" - за решёткой, имущество "за так" перешло государству (сиречь аппарату). А поплатился ли хоть один чиновник за то, что не взимали "налоги" в течение десятка лет?.. Стало быть, Аппарат принялся пожирать всё и вся, прибирать к рукам налаженное другими, продавать давно проданное, жать там, где не сеял. Что же теперь нам-то делать? Ведь слопают и не поперхнутся. Как не попасть при этом в каталажку и на свалку... истории?
Само собой, мелким служащим аппарата я уже не стану - полжизни отсидел в сберкассе на чужих деньгах. И сыну своему подобного не пожелаю, и внукам. Что же делать? - Объединяться, укрупняться, сращиваться.
Как думаешь, для чего я тебя в институт нефти и газа устроил? - Да чтобы ты профессионально разбирался в прибыльном производстве. Ведь у нас уже тридцать процентов акций "Чёрного золота". А будут и все 51%. Катамаран из нефтегаза и капитала не так-то легко потопить. А там, глядишь, и с Аппаратом договоримся: живые деньги - великая сила...
(Кажется, нелогично меняет тему беседы)
И вот я думаю, сынок, пора бы тебе жениться.
Роман (опешив): Как-то Вы, папа, неожиданно мыслите. Я ещё не думал об этом всерьёз. И даже ни в кого не влюблён пока что. Так, бродят иногда за кулисами призраки прекрасные...
Фёдор (в тон): Не влюблён - и прекрасно: не надо будет резать по живому. А я хочу познакомить тебя с одной весьма достойной девушкой.
Роман (уклончиво): Что-то уж больно по-старинному получается: знакомство, сватовство, брак по воле родителей...
Фёдор (терпеливо): Так что ж? Не всё в старину плохо было. Веришь, сынок, что я тебе плохого не желаю и не предложу?
Роман: Верю, конечно. Но...
Фёдор: Вот и познакомься, испытай. Насиловать твою волю не буду. Нынче одно доброе и осталось - между сыном и отцом доверие.
Роман (уклончиво): Хорошо, папа. Но знакомиться буду через месяц, после Петербурга, ладно? И вот ещё что: мне в поездке понадобятся наличные.
Фёдор: Нет проблем. (Включая селектор) Леночка, подготовьте кредитную карточку ну так на... сотню тысяч баксов, да и наличными тысяч сто рубликов крупными купюрами. (Глядит на Романа, спрашивает, отключив микрофон) Хватит?
Роман (опешив): Конечно, папа. Спасибо.
Фёдор: Ну иди, отдохни... от вечеринки. Задержал я тебя. Бабки возьмёшь у Людочки-секретарши.
Обнимает сына, целует в лоб. Роман уходит.
Фёдор (в селектор): Потапыча ко мне.
Моментально входит Потапыч, будто стоял под дверью.
Фёдор: Потапыч, дорогой. Сын едет в Питер. Проследи, пожалуйста, чтобы в поездке Роману было комфортно и безопасно: опасный возраст, опасное время, опасный город... Питер. К тому же у Ромки будет серьёзная сумма при себе. Так что - головой отвечаешь...
Потапыч: Конечно, шеф. (Намерен исчезнуть.)
Фёдор (поспешно): Да, ещё секунду, Потапыч. (Достаёт из ящика конвертик) Возьми: тут премиальные за ударный труд...
Потапыч берёт, прячет не глядя. Исчезает.
Затемнение.
На авансцене знакомое кафе. Эдуард в чёрных очках, обвешан аппаратами, как террорист оружием. Удобно располагается за столиком. Слева выпархивает официантка Анечка.
Эдик: Привет, Аннет! Как всегда, пожалуйста.
Анечка приносит виртуозно рюмку коньяка с лимоном. Эдик нюхает, делает глоток, прислушивается ко вкусу. Набирает номер на мобильнике. На другом конце авансцены в сумочке у Шуры раздаётся мелодия "Союз нерушимый..."
Шура: Да, на проводе.
Эдик (со вкусом): Мадам, 007.
Шура: Какой ещё 007? Это не справочная.
Эдик: Агент 007. Срочное сообщение.
Шура: Ах, да. Слушаю.
Эдик: У меня для Вас новость.
Шура (с тревогой): Не может быть!
Эдик: Ваша дочь влюблена.
Шура: Как это? Где? Когда? С кем?
Эдик (садистски): Пока ещё ни с кем, кажется. Но в ДК строителей на концерте поп-ансамбля осыпала розами (это в апреле-то!) солиста группы "Босяки", некоего Гарика, и чуть не задушила его в объятиях.
Шура (с облегчением): А, ну это она может...
Эдик: По сведениям, на днях группа отправляется на гастроли в Питер, то есть в Санкт-Петербург.
Шура: Ах, вот почему Юлия рвётся в Питер!
Эдик (хватает на лету информацию): Есть сведения, что и объект собирается в Питер.
Шура: Спасибо. Вы работаете оперативно. Надо встретиться.
Эдик: Где? Когда?
Шура: Здесь и сейчас! (Вбегая в кафе, отключает мобильник). Я так и думала, что Вы на условном месте.
Эдик (слегка потрясён): Мадам, Вы экстрасенс?
Шура: Не знаю насчёт "сенс", но "экстра" - точно. Собирайтесь в Питер. Проследить. Заснять. Присутствовать. Защитить. Отстоять.
Эдик (поспешно): Я готов, мадам. Но... э-э... необходимы... Командировочные.
Шура: Да, конечно. (Достаёт пакет). Здесь - на билет, гостиницу и прочие мелкие расходы. А также очередная часть гонорара. Премиальные по благополучном возвращении.
Эдик (весело швыряет пакет в сумку): Мадам, я готов!
Шура: Всего! Выходим раздельно. Держите в курсе.
Эдик: Анечка, еще раз и какую-нибудь закусь: горю на производстве! (Набирает очередной номер на мобильнике. На другом конце авансцены в сумочке у Юлии звучат позывные "Чижик-пыжик, где ты был?")
Юлия: Говорите.
Эдик: Добрый день! Агент 003.
Юлия: Да, понимаю. Какие новости?
Эдик: Самые свежие: группа с объектом уже на колёсах. За объектом слежка недоброжелателей. За Вами слежка доброжелателей. Необходимо встретиться.
Юлия: Вы где?
Эдик: На условленном месте.
Юлия: Не уходите. Я как раз поблизости. Иду. (Влетает в кафе). Салют! Чуть не наткнулась на мамулю. Чего это её нелёгкая здесь носит?
Эдик: А вот и слежка доброжелателей.
Юлия: Ну, это не новость. Вы можете смотаться в Петербург?
Эдик (с готовностью): Разумеется! Ведь у нас контракт с Вами. Я уже в пути. Но... э-э... подъёмные...
Юлия: Само собой. (Достаёт конвертик). Здесь на дорогу и прочее. Не спускайте с него глаз... и фотокамеры. Я должна знать о Гарике всё. Премиальные по возвращению. Ухожу. Переждите немного, прежде чем выйдете из кафе: ощущение, что следят - все за всеми. А ваша заметка о "Босяках" ничего. (Уходит).
Эдик (аппартом): Ну и семейка! Ну и хватка! Лишь бы не вляпаться...
Затемнение.
На экране - поезд мчится по Среднерусской равнине. Перестук колес. На сцене купе. Парни, участники группы "Босяки", собирают на стол: водка, пиво "Балтика" (можно заработать на рекламе!), закуски. Устраиваются. Можно было бы сходить в ресторан, но там неуютно как-то.
Сергей (ему всегда хочется дирижировать, командовать, руководить): Ну что - разлили, вздрогнули (выпивают), пропотели! (Закусывают). Мужики, есть идея! Обсудим?
Все: Обсудим.
Сергей: Куда едем, куда мчимся?
Стас: Во второй стольный град!
Сергей: То-то и оно. А как думаете, какая публика нас ждет?
Стас (у них с Сергеем как бы пасовка фразами): Ясно, молодые.
Сергей: Вот и я о том же. Что там за "молодые"? Кишат эти самые лысики-скины, нацболы, РНЕвцы - патриоты. Надо показать им, что мы - свои. Кое-кому придется парички-то выбросить.
Гарик (вспыхивая): Ты что, мои предки коньки откинут, увидев меня на эстраде! А ведь прессы не избежать.
Сергей (наставительно): Потребитель всегда прав! С волками жить...
Стас: С босячнёй этой фашиствующей, что ли?
Сергей: Не скажи. Толкуют же по телику: "Это народная самодеятельность".
Гарик: Ничего себе "самодеятельность" - девочек беззащитных потрошить!
Стас: Действительно, крысы это, а не волки: нападают толпой втемную - на беззащитных. Нет уж, это либо подонки, либо зомби-тупицы.
Сергей (примирительно): Да я не о том. Вы правы, малосимпатичная публика. Но в зале они задают тон и настроение. Тем более в Питере. Отсюда вывод: надо выглядеть, как они. Переоденемся в металл, патлы посбриваем... временно.
Стас (возмущенно): Ничего себе! Нет уж, в крыс переодеваться я не буду даже понарошку.
Гарик: И я остаюсь в "камуфляже". Знаете, шкурой чувствую какую-то за собой слежку. Да и еще причина есть...
Стас: Только-только заимели какое-никакое лицо - уже и теряем его.
Все (решительно): Нет, остаемся при своих.
Сергей (с надеждой): Ну а ты что помалкиваешь, господин ударник?
Андрей: А я - барабаню. (Выдает бурную дробь на краю столика и трель вилками на бутылках). Но если понадобится - вдарю.
Гарик (примирительно): Да я думаю, большинство ребят в Питере - нормальные пацаны и девчата. На них и сделаем ставку.
Стас (кипятится): Нет, подумать только: кавказец им - зелень, фрукты, витамины припер, а они его "мочат"! Африканцы нам валюту тащат за наше сомнительное "высшее" образование, а они их лупят! А главное, девчушек толпой режут! Скины, твою мать! Мартышки лысые!
Гарик: Ну ты, Стасище, раскочегарился! Закипаешь, как чайник. Но почему вдруг - мартышки? Чего это ты животных оскорбляешь?
Стас: Да потому что вечно мы чужое копируем, вечно обезьянничаем. Подберем что-нибудь со свалки западной - и носимся, как дурни с писаной торбой. У них - битники, хиппи - и у нас "хипы", у них байкеры, рокеры - и у нас "байкеры", у них "скинхеды" - и у нас... У них вирус какой-нибудь придумают - а мы болеем - всякими "вич" да "спид", только бомжи у нас - отечественного разлива... Да детки бездомные...
Сергей: Ну, что уж вы так на лысиков оторвались! Там и других полно: "красные", "свои", "идущие вместе"...
Гарик: Честно говоря, надоели все эти "ходящие толпой". Раздирают молодых на клочья. Ведь если есть "свои" - значит, тут же и чужие, если кто-то "красный", значит, остальные - белые, зеленые, голубые... Нет уж, братцы, все это для идиотов... и хитрецов. Даешь независимых! Я - за личность.
Стас: Короче, нет, ничего не меняем. Мы - это мы, и точка.
Сергей (вынужденно): Ладно, ладно. Мы - это мы. Замётано. (Аппартом) Как вы мне осточертели с вашими "личностями"! Ну погодите, зайцы! Особенно ты Лжегарик...
Входит Эдуард.
Эдик: Музыке привет от прессы! Можно тут втереться?
Сергей (резко): Нельзя. Теперь наши "фотографии" и интервью денег стоят. Мы вам не битлы какие-нибудь, чтобы бесплатно на нас наживаться.
Эдик (беззлобно): Не скажи! Реклама тоже денежек стоит, тем паче на гастролях.
Гарик: Заходи, заходи, акула! Ребята, это "реп" - из "Акул бизнеса", я его давно на наших концертах заприметил. Он уже и заметку о нас в "Акулах" тиснул. (Наливает стакан водки) Присаживайся, выпей, закуси вот.
Эдик (улыбчиво): Вот это по-нашенски! Это дружелюбно! Прессу не забижают. (Опрокидывает стакан водки. Крякнув, закусывает. Нахально щелкает фотоаппаратом налево и направо).
Гарик: Пойду покурю. (Выпрастывается из купе).
Униформисты вносят декорацию, изображающую окно вагона - снаружи. В окне пристраивается Гарик... Закуривает. По проходу снуют пассажиры, проводники. В соседнем окне покуривает наш знакомый Потапыч.
Справа появляется Юлия в джинсовом костюмчике потрепанном. Решительно направляется к Гарику.
Юлия (нерешительно): Здравствуйте, Гарик!
Гарик (удивлённо, но находчиво): Добрый вечер, ангел вечерний! Какими судьбами Вы здесь?
Юлия (удивлённо): Откуда Вы знаете, что я Ангел?
Гарик: Да так, догадываюсь.
Юлия (как в воду бросается): А догадываетесь, что я - женщина из плоти, влюбленная женщина?
Гарик: Наверное, это так и есть: Ангел, воплотившийся в юную женщину. Извините за любопытство, кто же Ваш счастливый избранник?
Юлия (как в омут с головой): Вы. (Неловкая пауза). Я знаю Вас давно: не пропустила ни одного концерта вашей группы. Меня поражает Ваше исполнение: мелодично, глубоко - при сильнейшем чувстве! Сколько скромного достоинства и огня в каждом жесте!
Гарик: Мне, право, неловко: я не стою таких похвал. На самом деле я куда примитивней. Если и есть что-то в моей игре - это заслуга моего учителя музыки Якова Семёновича. Вот он действительно замечательный музыкант и человек. Если честно, то он для меня настоящий духовный отец... Но в Ваших словах чувствуется искренность. Я очень тронут. И не скрою: я тоже давно вас заметил. А уж после объятий с розами и колючками, наверно, навеки запомнил.
Юлия (кокетничает): Неужто заметили серенькую пигалицу... У Вас, верно, миллион поклонниц.
Гарик: Не лицемерьте! Вы очень яркая, грациозная. Если и птичка, то из какого-то тропического леса... И вообще... не слушайте меня: я, кажется, изрядно пьян, мы тут с ребятами уже поддали как следует.
Юлия (как-то странно, взволнованно и в то же время решительно): И тем не менее Вы меня в краску вогнали... Но я предлагаю продолжить нашу беседу у меня в купе: там у меня хороший кофе, сласти: я, знаете ли, лакомка, притом запасливая...
Гарик (поколебавшись: его действительно закружил алкоголь и неожиданное предложение): Отчего же не побеседовать! Дорога томительная. Мои друзья-крикуны и без меня обойдутся. Да и кофеёк не помешает со сластями. А главное - такая милая собеседница...
Идёт за Юлией в соседний вагон, по-видимому, какой-то СВ - суперлюкс. В проходе за его спиной возникает Эдик, фотографирует уходящих.
Эдик: А вот и наша "сладкая парочка". Похоже, в мире скоро появится новая роскошная "бабочка", если уже до того не появилась. Позвонить, что ли, мамаше - порадовать? А впрочем, нет, не будем циниками-предателями. В конце концов, любовь - великое таинство, даже если вот так - в дороге, в поезде, с бухты-барахты. К тому же девушка ведь тоже щедро оплатила мою лояльность.
Циничные философствования Эдика прерывает, возникнув у него из-за спины, Потапыч.
Потапыч: Шпионишь, парень?
Эдик (несколько ошарашен, но не смущен): Как и Вы, наверное.
Потапыч: На кого работаешь?
Эдик: Да так, парагвайская разведка. А Вы уж конечно, Моссад?
Потапыч (кладет тяжелую руку десантника и убийцы на шею Эдика): Договоришься, пацан. Колись быстро.
Эдик (чувствуя, что шутки кончились): Да нет, что Вы: просто пресса. Я репортёр "Акул бизнеса" - информационная поддержка восходящих звезд шоу-бизнеса, вот удостоверение, уважаемый.
Потапыч: То-то же. Интим этого парня не светить. Под ногами не путаться. Знай свое место.
(Отнимает фотокамеру, умело засвечивает, стирает заснятые кадры).
На экране проносится скорый поезд ночной: светятся окна во тьме. Стучат колеса на стыках. Промелькивают огни селений.
В правом отделении сцены вспыхивает купе соседнего вагона, видимо, СВ. Юлия и Гарик.
Юлия: Гарик, задержитесь на несколько секунд: у меня неубрано. (Входит в купе, моментально сбрасывает джинсовый костюмчик. Набрасывает на себя настоящее кимоно, миг - и повязан пышный бант под грудью. В это время Гарик стоит отвернувшись).
Юлия: Милости просим, сэнсэй! (Изображает почтительный поклон гейши).
Гарик (смущен, слегка обалдел): Однако у Вас шикарно! Кажется, купе на двоих? И это кимоно! Вы совершенно преобразились. Может быть, Вы фея? Или оборотень?
Юлия (с легчайшей усмешкой): Если и оборотень, то благожелательный и более того... А купе, возможно, и на двоих. Но я приобрела оба билета: ненавижу соседок, дискомфорт.
Гарик: Но это ведь страшно дорого!
Юлия: Не страшно! Я только что провернула крупную сделку.
Гарик: Вы бизнес-леди? Как это я не догадался...
Юлия: Вообще-то нет, пока. Но в данном случае...
Гарик: Что-то удалось продать?
Юлия: Кого-то... А именно - себя.
Гарик (задет): Кому же? Олигарху какому-нибудь? (Неожиданно горячо). Не делайте этого: такой, как Вы, нищета не грозит! (Опомнившись). Простите, я Вас прервал. Интересно, кому же Вы...
Юлия (жестко): Родителям. Не удивляйтесь. Они пошли на крупные расходы, чтобы всучить меня одному... манекену... но очень обеспеченному...
Гарик (с досадой): Страшно интересно. Это Ваш жених? Опишите его, пожалуйста.
Юлия: Я его ещё не видела, но знаю эту публику. Лощёный молодой человек. Страшно избалованный, думаю. Наследник контрольного пакета крупного банка. Разумеется, холодный, как лед: все ему подарено в этой жизни - и пальцем шевелить не надо. Ненавижу этих "золотых" мальчиков. Вам-то приходится драться за каждый шаг в жизни; творить! Вы весь - скрытое пламя. Зал вспыхивает, когда вы берете аккорд. Рядом с Вами меня жар и озноб пробирает. А он - мой "жених" - мне безразличен.
Гарик (озадачен пламенной речью Юлии, начинает что-то подозревать): Но, возможно, он любит Вас? Вы с ним общались вот так доверительно, как со мной?
Юлия (досадливо): Наобщаюсь ещё - после свадьбы. (Внезапно) Гарик, на прощание... Мне страшно хочется, чтобы у Вас осталась хоть какая-то память обо мне. Пожалуйста, примите от меня вот это. (Снимает с шеи медальон на золотой цепочке).
Гарик (смятенно): Что Вы! Это ужасно дорогая штука! Я не могу...
Юлия (решительно): Гарик, я крупно "заработала" на продаже своей свободы. Возьмите. Я так хочу. Если Вы не примете эту безделушку, я... её выброшу в окно. (Бросается к приопущенному окну).
Гарик: Что Вы делаете! Конечно, мне приятна будет память о Вас. Но... Зачем же вы выходите за нелюбимого?
Юлия: Сказала, это сделка. Меня купили - оптом... Впрочем, если бы я могла надеяться... Если бы у Вас хотя бы жалость ко мне... хотя бы симпатия... не говоря о любви... Я бы бросила им в лицо все их деньги и блага! Я бы пошла за таким, как Вы, в огонь и воду, куда угодно, на край света, в поездах, в гостиницах жить, лишь бы... Впрочем, зачем Вам такое продажное существо, как я!
Гарик (горячо): Молчите! Ваше чувство буквально обжигает. Что ни говори, я все-таки мужчина...
Юлия: А, пусть все горит синим... Меня сдерживает одно: у Вас, наверное, есть жена или невеста - и Вы не хотите её оскорбить... изменой?
Гарик: Не скрою, есть невеста. Но она, верно, тоже холодная, как лед. Уж точно не любит меня - и знать не хочет. Тоже богачка. К тому же расчетливая кокетка. Небось, изменяет мне где-то там направо и налево...
Юлия: Ужас! Убить ее мало!
Гарик: Ну это уж Вы хватили через край. Возможно, она просто не знает меня. Может быть, узнав по-настоящему, она проникнется...
Юлия: Навряд ли. Знаю я этих лицемерных кокеток. Половина подруг моих - такие. Да они за хороший куш - с кем угодно. А за большие деньги - хоть с Кощеем Бессмертным...
Гарик: Но Вы ведь не такая?
Юлия: Я сама себя толком не знаю... Но я не такая. За любимым пойду куда угодно... Как жаль, что не Вы мой жених. (Внезапно решившись, горячим шепотом). Но знаете, хочу хоть раз в жизни принадлежать любимому! А потом - хоть в омут головой! (Подходит вплотную к Гарику). Неужели вы отшвырнете меня? Неужели это Вам безразлично? (Медленно развязывает бант. Кимоно распахивается - под ним ничего нет, ослепительное обнаженное тело юной женщины).
Гарик (окончательно теряя голову): Нет, я схожу с ума... (Притягивает Юлию, целует. Свет угасает. Грохот поезда на стыках, импровизация актеров.)
В левой части сцены вспыхивает купе группы. Ребята выпивают. Говорят все, не слушая друг друга. Вваливается Вася.
Вася: Мужики, можно к вам? Весь поезд "гудит", только я - одинокий волк.
Сергей (сильно под градусом): Ты кто?
Вася: Я Вася-строитель, ваш сосед.
Сергей: Заходи, Вася, чувствуй себя как дома. Здесь все чувствуют себя как дома.
Вася: Не волнуйтесь, я не один, я - с ней. (Показывает бутылку "жириновки").
Сергей: Заходите вдвоем. Распечатывай, разливай, поехали! (Все пьют.) Внезапно вспомнив: А где Гарик? Куда он девался? Был-был, командовал-командовал - и пропал?
Пробуждается дремавший в уголке Эдик.
Эдик: А Гарика чеченцы украли.
Сергей: Как это? Откуда здесь чеченцы?
Эдик (наставительно): Они везде!.. Шучу... Его похитила прекрасная незнакомка.
Сергей (ревниво): Не может быть! Он у нас девственник.
Эдик (выпивая): А теперь - настоящий мужчина!.. Да вы не переживайте: он в самых лучших руках... то есть объятьях... этого поезда. Так что дайте выпить - горе залить.
Вася-строитель: Какое там у тебя горе! Вот у меня горе так горе.
Эдик (сочувственно): Расскажи-поделись, родной.
Вася: Беда России не в дорогах и дураках. Главная беда - чиновники! Затрахали! Я всю жизнь работаю, вечно в дороге: Москва - Сургут - Колыма и обратно. Жилье строю, всё, что просят, строю. Пользу приношу людям. А они, как псы, по следу рыщут, ищут промашку. "Ты, - говорят, - тридцать копеек не доплатил. Плати теперь штраф - триста тысяч. Или - тридцать тысяч на лапу: нам тоже, дескать, жить хочется. Причем, мы должны жить лучше, чем ты". Ненавижу!
Одна радость - стихи. В дороге пишу, в гостиницах после работы, да где попало. Хотите, прочту?
Андрей: Валяй, читай.
Вася: Вам про политику или мораль?
Эдик: Мораль еще в дет.яслях осточертела. Даёшь политику!
Вася: Ну, не судите строго. (Говорит стихи)
Облака под крылом самолета,
И видны лишь кусочки земли.
Здесь вокруг одни лишь болота,
Жаль, не ходят по ним корабли.
Нефтяные рассыпались вышки.
Кто-то этому, ясно, что рад.
И виднеются алые вспышки,
Где сжигается конденсат.
Люди разных земель и окраин -
Все стянулись сюда за рублём:
Белорус, украинец, татарин -
Им устроен был теплый приём.
Неприметно они поокрепли.
Социальная сфера жива...
За спиной у них делают деньги,
Отбирая людские права.
Все пропитано сладкою лестью.
Невозможно и дальше так жить.
Это пахнет кровавою местью,
И концу той веревочки быть.
Непременно вернем мы свободу.
Каждый будет по-своему рад.
Но когда перед честным народом
На коленях стоять будет гад,
Признаваться, молить о пощаде
Мол, ошибся, вознёсся, прости,
Отпусти, мол, меня, Христа ради -
Да пойду по иному пути...
Но вот эту всю ложь и блевоту
Каждый слушал уже не раз.
Больше слушать ее неохота: -
Сдохни заживо, пидарас!
Эдик: Ну, брат Вася, ты даешь! Мрачно, но круто! Дай, обниму тебя!
Стас: А теперь мы сбацаем по-своему.
Все хватают свои инструменты. Поднимается дикий нестройный шум. Постепенно выстраивается в явный диксиленд. Андрей выводит дробь на чём попало. Орущий, поющий, пьяный поезд мчится в ночь...
Диксиленд предыдущего действия переходит в полновесный бит: на сцене завершающий номер концерта группы "Босяки" в молодежном центре Санкт-Петербурга. Публика беснуется - полный успех. Мигающий свет со спецэффектами и лазерными штучками. Зал орёт. На сцене все в движении, все пляшут. Некто мимоходом цепляет к стойке микрофона кабель. Заключительные аккорды. Гарик вставляет микрофон в паз стойки. Вспышка короткого замыкания. Гаснет свет. Летят искры. Крик, зала. Вспыхивает свет. Гарри лежит навзничь. Публика рвется на сцену. Среди всех Юлия, Эдик. Из-за кулис внезапно появляются люди в чёрных очках, оттесняют публику.
Потапыч (командирским голосом): Посторонним покинуть сцену. Носилки. Быстро. (Набирает номер мобильника) Скорая? Срочно в молодежный центр: удар током, падение, возможны травмы. Да, без сознания. (Опускается на корточки перед уложенным на носилки Гариком. Профессионально пробует пульс, приподнимает веки, склоняется, пытаясь уловить дыхание. Делает искусственное дыхание Гарику. Тот заметно вздыхает). Унести.
На сцене закулисы сцены МЦ. Появляется Сергей, суетится, истерично что-то кричит.
Сергей: Что это? Жив? Погиб? Я знал! Я чувствовал - это диверсия конкурентов! Что делать? Надо вызвать милицию!
Потапыч: Посторонних убрать.
Люди в очках вытесняют толпу.
Потапыч (набирает милицию): Алло. Молодежный центр. Здесь покушение. Пострадал солист группы "Босяки", Гарри. Единственный подозреваемый - руководитель группы, некто Сергей. Подъезжайте шустренько. Что? Кто говорит? Доброжелатель. (Продолжает распоряжаться) Мужики, пострадавшего в первую городскую, срочно: "скорую" тут только за смертью посылать. (Гарика уносят).
Влетает группа милиционеров с "калашами".
Лейтенантик: Всем оставаться на местах. Где пострадавший?
Потапыч: Пострадавший увезен в больницу, свидетели на месте.
Лейтенантик: А кто здесь руководитель группы, Сергей?
Сергей: Я руководитель.
Лейтенантик: Где Вы были в момент происшествия?
Сергей: Здесь, на сцене.
Лейтенантик: Кто подсоединил кабель к стойке (он уже рассмотрел ситуацию).
Сергей (нервно): Не знаю. Не заметил. Думаю, враги, конкуренты.
Лейтенантик: Как они могли сюда пробраться во время концерта - невидимыми? У вас что, охраны нет?
Сергей (путаясь): Да, нет.
Потапыч: Есть охрана. (Показывает лейтенанту удостоверение.) На сцене муха посторонняя не пролетала. Я видел, как вот этот сморчок подготавливал кабель. Просто сразу не сообразил, зачем он нужен: растаскивали ведь и другие провода, аппаратуру.
Из кулисы появляется Эдик, он, видимо, все же пробрался на сцену.
Эдик (решительно): Позвольте слово молвить - прессе. (Как обычно, слегка юродствует, предъявляет удостоверение.) А я видел, кто присоединил кабель к стойке, и даже заснял этот "процесс". Точнее, сначала заснял, а потом и увидел, прокручивая кадры.
Сергей бледнеет. Пытается скрыться через сцену. Его возвращают вежливые молодые люди в черных очках - под локотки. На экране прокручиваются кадры съемки, где видно, как человек, похожий на Сергея, на ходу цепляет провод к стойке микрофона - среди вспышек шоу.
Лейтенантик: Так, всё ясно. Составим протокол.
Занавес.
На авансцене, по-видимому, часть скверика: парковая скамья, чахлое деревце: всё это слева. В правой части авансцены скверик. Слева - на скамейке Эдик с мобильником. Справа входит Юлия, у неё в сумочке звонит мобильник.
Эдик: Алло. Агент 003.
Юлия: Да, слушаю. Что с Гарри?
Эдик: Он там, куда простых репортеров не пускают. Но, похоже, жив.
Юлия (воодушевленно): Слава Богу! Эдуард, с меня причитается.
Эдик: Поезжайте домой. Пребывание здесь бессмысленно: вас туда не пустят и ничего не скажут. Гарика курируют, кажется, очень серьезные люди. О дальнейшем сообщу.
Юлия (поспешно): Стойте! Что Вы о нем узнали?
Эдик: То что он - подозрительная личность. Во-первых эти вечные черные очки. Их носят либо слепые, либо те, кто скрывается от общественности.
Юлия (азартно): Возможно, он известный преступник... Но я все равно его люблю!
Эдик: Успокойтесь. Он скорее индийский раджа или шах Ирана в эмиграции.
Юлия: Как это? Почему?
Эдик: У него... Э-э... Уж больно крутая охрана.
Юлия: Как чудесно! Хочу стать шахиней!.. Или пусть даже рабыней - в его гареме...
Эдик: Да уж, действительно, чудеса... Всё. Спешу. Конец связи.
Юлия уходит. Эдик набирает другой номер. Появляется Шура.
Эдик: Алло. Агент 007.
Шура: Да-да, слушаю. Почему молчали? Где информация?
Эдик: Ваша дочь в порядке. Влюблена по уши. Долгое время находилась тет-а-тет с этим фруктом.
Шура (возмущенно): Как это? Куда же вы смотрели? С ней ничего не случилось?
Эдик (возмущенно): Во-первых, в условиях контракта не сказано, что я должен мешать любовным похождениям объекта - только информация. Во-вторых, ничего не случилось, кроме того, что происходит между женщиной и мужчиной. В-третьих, Ваша дочь уже на пути домой. Все. Конец связи.
Шура (поспешно): Стойте. Я Вам весьма благодарна. Приглашаю Вас на помолвку моей дочери в ближайшее воскресенье. Там и рассчитаюсь за все. Конец связи.
Шура удаляется - там. Эдик с наслаждением глотает из изящной фляги. Удаляется. На его месте появляется Потапыч. Удобно располагается на скамье. Достает "мерзавчик", зубами срывает крышечку, одним духом выпивает содержимое. Аккуратно попадает бутылкой в урну.
Достает мобильник, набирает номер. В правом секторе авансцены появляется Фёдор. У него в барсетке звонит мобильник.
Потапыч (сокрушенно): Шеф, придется снять мне голову.
Фёдор (встревожено): Как? Не может быть. Что случилось?
Потапыч: Да я, кажется, всё предусмотрел: заметил подготовку покушения на Романа. Отключил кабель. Следил за каждым шагом этого м... мерзавца. Но брак электропроводки меня победил, потому что он всюду, всегда. Бардак - непобедим!
Фёдор: Что ты несешь? Говори ясно: что с Ромкой.
Потапыч: Один подонок тут подвел к стойке микрофона 220 вольт, чтобы разделаться с Ромкой - из зависти, видно. Это я устранил. Но ободранный кабель электрогитары все же закоротил на Ромку: его слегка тряхнуло. Пацан поскользнулся, упал. И вот тут-то самое главное: он ударился затылком, потерял сознание.
Фёдор (яростно): Прикончу! Что с ним? Говори, не тяни жилы.
Потапыч: Да уже ничего, пришел в норму. Полеживает в первой городской. Завтра выписывают. Обратный билет уже у меня.
Фёдор (облегченно): А! Ну, слава Богу. Пугаешь, гад. А вообще-то встряска ему не помешает: может, одумается, бросит свои фитюльки-бирюльки, делом займётся. Возвращайтесь: в воскресенье смотрины, а возможно, и обручение, чего тянуть... Все. Конец связи.
Слева на сцене гостиная компании "Черное золото", справа - помещение для приемов банка "Возрождение" (как в первой картине).
Освещена левая часть сцены. В гостиной Шура, Мурад. Входит Юлия.
Мурад (радостно): С приездом, доченька! (обнимает.) Сегодня у нас важное событие. Ты познакомишься с прекрасным парнем. А наша компания сблизится с крупным банком, давним нашим партнером, реальная удача, залог стабильности и благосостояния.
Юлия (как, во сне): Да, папа.
Входит Эдик в сопровождении охранника.
Эдик (несколько развязно): Привет честной компании! Я не опоздал?
Шура (многообещающе): А, входите, входите, агент 003! (Всем) Этот обаятельный молодой человек информировал меня о событиях в Петербурге, обеспечивал безопасность Юлечки. (Передает Эдику конверт) Это Вам за информацию, как обещала. А это - за безопасность дочери. (Дает ему пощечину) Тоже, как обещала.
Эдик (ошарашенно поправляя черные очки): Спасибо... Но сдержите Ваш темперамент. На "премии" я не настаиваю. Это не гостеприимно с Вашей стороны.
Юлия (очнувшись): Так вот оно что. Вы по совместительству шпионили за мной, агент 007? Вот Вам за информацию (отдает конвертик). А это за совместительство. (Дает пощечину).
Эдик: Ну, это уж слишком! Яблоко от яблоньки, как говорится... Вот она благодарность за службу - верой и правдой! Я удаляюсь. Разбирайтесь здесь сами между собой.
Мурад: Задержитесь, молодой человек, вы можете понадобиться. Не обижайтесь на дам: пощёчина - оборотная сторона страсти, возьмите вот - и утешьтесь. (Протягивает стопку купюр).
Юлия: Папа, я не хотела бы ни с кем знакомиться.
Мурад: Как, это "не хотела бы"? Ты ведь слово дала, семья пошла на серьезные расходы: квартира в престижном районе, мерс, наличные наконец... Ты не деловой человек. Познакомься с парнем. А там видно будет. В наручниках тебя под венец не поведут.
Шура (что-то обдумывая): Моя девочка! Не страшись. Я не дам тебя в обиду.
Слева свет меркнет. Загорается правая часть сцены.
В помещении Оксана, Фёдор. У входа Потапыч. Входит Роман.
Роман: А вот и я!
Фёдор: С возвращением, сынок. Как там преддипломная практика?
Роман (решившись): Здравствуй, отец. Честно говоря, я там участвовал в концертах... одной группы. Прости, не говорил: не хотел огорчать. Но кое-какие события...
Оксана (прерывая): Как, перед защитой диплома - "гастроли"? Ты же всё провалишь! Ты же обещал сосредоточиться! Воздержаться (хватается за сердце) от выступлений.
Роман: Прости, мамочка. Я справлюсь со всем...
Фёдор (примирительно): Ну, не будем зацикливаться, сегодня важный день. Познакомимся, а возможно, и сблизимся с "Черным золотом". Громадный шаг наверх - к успеху банка.
Роман (решительно): Отец, я должен сказать...
Фёдор (прерывая): Сынок, не надо слов. Я все знаю. Но путевые приключения одно, а серьезный проект - другое. Подумай о матери: у неё сердце. В конце концов ты слово дал... Познакомься хотя бы с девчонкой.
Звучит сигнал рации. Потапыч, выслушав...
Потапыч: Шеф. Там священник прибыл.
Фёдор: Пригласить. (Всем) Я тут одного батюшку позвал. Пусть освятит своим присутствием помолвку.
Входит Яков Семёнович в облачении священника с предметом, завернутым в черную ткань.
Яков: Мир дому сему.
Все (кроме Романа): мир Вам, святой отец!
Роман явно поражен, даже снимает чёрные очки, глядит во все глаза.
Вспыхивает свет, объединяющий гостиные в общее пространство. Охранники-униформисты в черных очках уносят прозрачную стену, разделявшую прежде сцену, происходит движение персонажей: женщины обнимаются. Мужчины пожимают друг другу руки. Расходятся, уступая место молодым. За каждым из отцов семейств возникают фигуры охранников в черных очках как символ значительности и силы каждого клана.
У Романа, который успел сменить черные очки на прозрачные, состояние тихого шока: он видит и узнает Юлию - в "ненавистной", "навязанной" ему девушке. Юлия с неприязнью глядит на Романа, не узнавая в нём Гарика. Примечательно: Юлия одета в стиле "хиппи" - драные джинсы, курточка. Но - удивительно хорошенькая.
Мурад (несколько смущенно - из-за фортелей дочери): Ну вот, все, кажется, в сборе. Можно приступать к главному, ради чего мы здесь собрались.
Фёдор (решительно): Знакомьтесь, ребята, современность не терпит проволочек. (Обращается к священнику) Отец Силуан, хотелось бы как-то по-старинному, по-доброму освятить знакомство молодых людей, в Вашем присутствии благословить детей на будущий брак. (Потапычу) Где там икона? Приступим к таинству.
Юлия (решившись): Нет! Никакого знакомства, никакого "таинства" не будет.
Мурад: Что ты говоришь, дочка? Как это не будет? Почему?
Юлия (в отчаянии): По кочану! Я беременная...
Немая сцена. Мурад от неожиданности падает в кресло. Шура, наоборот, вскакивает. Все поражены.
Мурад (приходя в себя): Как это беременная. От кого? Имя! (внезапно бешено) Зарежу!
Юлия (дерзко): Подумаешь, напугал. Да режьте меня - не выдам любимого. Я одна во всем виновата. Да, я люблю другого - настоящего человека, а не этого маменькиного сынка в шмотках от Версачи. Мой любимый - музыкант, певец...
Роман (начинает догадываться, говорит деланно иронично): Ну что ж, Юлия, вы мне нравитесь: какая честность! Какой темперамент. Правда, ваше сердце принадлежит другому. Но, кажется, он не очень то рвется с Вами под венец? (Всем) Мне подходит эта женщина, беру ее за себя. А ребеночка вырастим сообща.
Юлия (в ярости): Ах, ты еще и издеваешься! (Бросается на Романа) Вот сейчас мы "познакомимся" по-настоящему! (Пытается расцарапать ему лицо. Невольно попадает в объятия Романа) Пустите меня!
Роман (комично): Караул! Убивают! Не пущу...
В суматохе у Романа расстёгивается ворот рубахи. Юлия видит знакомый медальон, который она подарила Гарику в поезде.
Юлия (сникнув, беспомощно): Что это? Откуда это у Вас?
Роман: А, так... Одна подружка подарила. Не обращайте внимания.
Юлия как бы теряет сознание, Роман вынужден взять ее на руки.
Шура (требовательно): Поставьте... Положите... мою дочь на место... Оставьте Юлию в покое... Распутник!
Оксана (возмутившись): Это мой сын распутник? А кто же тогда шлюха?
Мурад: Опозорен! Они издеваются надо мной, над моей дочерью... (внезапно) Зарежу мерзавца!
Фёдор (теряя самообладание): Так ты еще и угрожаешь? Подсунул моему парню бог весть что да еще и резать собираешься? (Орет) Перестреляю всех к чёртовой матери!
Охрана с обоих сторон выхватывает оружие, целиться друг в друга. Тем временем Роман, опустив Юлию в кресло, исчезает со сцены.
Отец Силуан (решительно): Стойте! Прекратите безумие! Здесь помолвка или бандитская разборка?
Федор (очнувшись): Отбой! Всё. Опустите оружие. Так черт знает куда зайти можно.
Мурад (очнувшись): Стоп. Уберите стрелялки. Нет - так нет. Дочь опозорила меня. Какое уж тут деловое партнёрство...
Входит Гарик в черных очках с гитарой.
Мурад: Это еще что за обезьяна? Кто его пропустил?
Юлия (поражена): Это мой любимый! (Пытается упасть в обморок).
Отец Силуан: Очнись, Юлия. Ты любишь этого человека? Дай ему руку. Обручись с ним. Он пришел за тобой.
Юлия завороженно идет к Гарику. Гарик медленно снимает очки, парик. Все узнают Романа.
Юлия (остолбенела): Зачем этот несчастный маскарад. Роман, я не знала, что ты еще и подонок! Откуда ты узнал про Гарика?
Отец Силуан: Юлечка, удержи свои обвинения. Твой любимый Гарик и Роман - один и тот же человек, и он любит тебя. (Всем) Поймите, Роман - замечательный музыкант, композитор, и он переодевался, принимал личину Гарика на выступлениях, чтобы не огорчать своих родителей, которые хотели его видеть бизнесменом. Он это делал из любви и уважения к ним. Что поделаешь, если никто не хочет считаться с другим: родители не понимают детей, дети самоутверждаются любой ценой. Все расхаживают в чёрных очках. Снимите очки! (Юлии) А тебя, Юля, Роман полюбил с самого начала, еще в ту пору, когда ты исцарапала ему лицо своими розами. Но он не мог тебе открыться, потому что только в образе Гарика ты оценила его. Дети, люди многолики, часто неузнаваемы, но главное в них то, что Господь вложил в их души любовь. Простите друг друга. Дайте ваши руки. Да соединит вас Тот, Кто и создал для жизни и любви!
Шура (внезапно): Никогда! Только через мой труп!
Все поражены.
Мурад: Женщина, ты с ума сошла? Что ты несешь? Ведь все, кажется, разъяснилось, налаживается...
Шура: Ничего не налаживается. Всё погибло. Юля, Роман - твой брат. (Каждый реагирует по-своему. Момент импровизации. Шура падает на колени перед Мурадом).
Шура (мужу): Прости меня или убей! Юлия - дочь Фёдора.
Мурад в шоке. Фёдор вскакивает.
Шура: Когда-то в юности мы с Федором полюбили друг друга. Я была счастлива. Он называл меня Ширин, как в древнем эпосе о любви, а я его звала Фархадом. Но мои родители-мусульмане и слышать не хотели о нашем браке: "Выходи за своего. Ты нас убиваешь." На самом деле они видели во мне ещё и товар: по нашим обычаям за невесту платили большой выкуп. Но не гнев родителей сломил меня. Брат сказал, что если я не расстанусь с Фёдором, он его убьет. Я знала, что брат не шутит, и вышла замуж за достойного человека, коммуниста, неверующего, но "своего". Но я была уже беременна доченькой. Вынуждена была всю жизнь скрывать правду. А сейчас не буду лгать. Потому что сын Фёдора - брат Юлии, а это нехорошо для брака.
Падает в обморок.
Мурад: О Аллах! Я коммунист, неверующий, но я Тебя призываю. Ты раздавил меня. Жена - змея подколодная, обманщица. Дочь - шлюха, да ещё, оказывается, и не дочь вовсе, не моя дочь. Что значит всё моё призрачное богатство перед этим?! Жизнь разрушена. Смерти мне, смерти.
Достает из ящика стола револьвер, машинально передергивает ствол, досылая пулю...
Юлия: Папа, не надо! (Бросается к Мураду) Папа, я тебя люблю! Папа, я твоя дочь: ты вырастил, ты воспитал меня. Ты всегда любил, баловал, защищал. Ты один неподдельный в этом мире лжи! Вот и любимый мой, оказывается, мой брат, и мне придется делать аборт, чтобы не рожать какого-нибудь урода. Папа, убей лучше меня!.. (Падает перед Мурадом на колени).
Роман (хватаясь за голову): О Боже, что ты со мной делаешь! Я переспал с сестрой! Моего ребёнка убьют, не дав ему увидеть белый свет! Я не хочу жить. Убейте меня...
Отец Силуан (внезапно): Дети! Роман! Ты можешь жениться на Юлии. Ты имеешь на это полное право, потому что ты не брат ей, потому что ты - мой сын, а я твой отец.
Все поражены. Немая сцена.
Оксана (решившись): Да, это правда, сынок. (Падает на колени) Прости меня, сын! Прости, Фёдор! Я одна кругом виновата! Но что я могла сделать. Тогда, в юности, одна... Все набросились на меня: "Не смей с ним путаться! Он не наш, чужак, жид, джазист, нищий... Убьем его и тебя...". Я сломалась, меня сокрушили... Рома, не могу больше лгать. Это твой отец...
Фёдор (возопил): Да что это такое! Только что у меня появилась дочь, но тут же сына отнимают! Вы все лжете! Поп, кто ты такой?!
Отец Силуан: Кто я такой? В прежней жизни я был Яшка-саксофонист. Я был, кажется, приличный музыкант, один из лучших джазистов. Был почти счастлив: успех, любовь. Моя любимая девушка Оксана, была беременна. Я просил ее стать моей женой, и вдруг все рухнуло. В ту пору у нас боролись с чем ни попадя: с широкими и узкими брюками, с евреями, врачами, с джазом, с колготками, с алкоголем. Дикая супердержава надорвалась в борьбе с жизнью, со свободным потоком жизни - и развалилась. Но по пути уничтожила миллионы жизней, в том числе и крошечную мою.
Вот вы тут устроили чехарду: "Хочу - не хочу, нравится - не нравится, люблю в парике - не люблю в костюме, моя дочь, не моя дочь... Беситесь, выдумываете, толкаетесь, мучите друг друга - сытые, обеспеченные - богатство из всех дырок лезет... А кто я? И где моя семья? - Погибли, умерли, уничтожены - в эвакуации, в лагерях - сталинских и немецких, на "великих стройках" социализма, во всех войнах: отечественной, "интернационального долга", "миротворческих": в Афгане, в Африке, Корее, Вьетнаме, на Ближнем востоке, в Чечне - всюду, куда швыряли нас сумасшедшие "строители коммунизма"... И вот я один как перст, без семьи, без дома, без будущего... Впрочем, нет. Кое-что у меня всё-таки есть: мой Бог и мой сын. Вот он - перед вами. И я не позволю уродовать его судьбу и душу...
Юлия (будто просыпаясь): Так, значит ты не брат мне, Гарик... Рома... Любимый! (Бросается к Роману с криком) Мой! Никому не отдам! (Виснет у Романа на шее).
Все вскакивают с мест. Что-то кричат. Охранники, оказывается, тоже не манекены: начинают палить в потолок. Общее возбуждение (импровизация).
Отец Силуан (он же Яков) в рясе монашеской, с массивным крестом, разворачивает сверток, хватает сверкающий саксофон. Всё перекрывает мелодия "Бенсон-блюза" (возможно, пение Оскара Бентона).
Юлия на руках у Романа. Мурад обнимает Шуру: он, видно, простил ее.
Фёдор поднимает с колен Оксану: утешает ее. Эдик мечется - снимает происходящее. Разгорается, играет сполохами мощный свет. Музыка соединяет всех...
Занавес.
1. Тема пьесы - великое вечное чувство - и всевозможные предрассудки: социальные, семейные, национальные.
2. Фабула: два могущественных клана намерены укрепить свои позиции за счет брака наследников: Юлии и Романа. Никто не считается с чувствами молодых людей, несмотря на то, что судьбы родителей тоже были исковерканы национальными обычаями и корыстными интересами их родителей.
Волей судьбы молодые люди знакомятся сами, чувствуют взаимное тяготение, не зная друг друга, причем Роман предстает в другом обличье - солиста группы "Босяки", их отношения заходят далеко. Незнание обстоятельств и запутанная история взаимоотношений их родителей препятствуют их любви: ревность, обиды, скандал грозят разрывом. Лишь решительное вмешательство бывшего саксофониста, учителя музыки, а теперь и священника Якова Семёновича разрешает все противоречия, открывает дорогу самому главному - живой любви.
3. Действие разворачивается на фоне реальной современности; язык, нравы, интересы - при вечной теме любви Ромео и Джульетты, искажённой нашим временем, когда конфликты возникают не между семьями, а между народами.
4. Некоторые условности, приемы и трюки, рекомендации к спектаклю.
а) Возможны актерские импровизации в некоторых сценах спектакля;
б) Желательно "объёмное" действие, как в жизни, когда во время основного действия происходят некие второстепенные действия других персонажей. М.б. некоторый "контрапункт" событий;
в) Возможно широкое применение прозрачных экранов (плексиглас) как, символ общения "через стекло" - взаимонепонимания.
В этом же смысле - всеобщее применение "чёрных очков".
г) Широкое применение кинопроекций: улица, поезд, небоскребы компаний, автомобильные потоки; укрупненные кадры диалогов (как на "тв").
д) Микрофоны (как у телеведущих) - для укрупнения и выделения некоторых диалогов.
5. Говорят: театр начинается с фойе. У нас театр, спектакль начинается с улицы. Справа и слева от входа в театр (ещё до спектакля) зрители замечают нищих музыкантов: аккордеониста, трубача, гитариста. В фойе - ударник. У входа в зал - саксофонист (возможно, Яков Семёнович). Перед всеми открытые футляры для сбора подаяния.
После спектакля всё собранное пойдёт на угощение за сценой, где соберутся актёры и друзья театра для обмена впечатлениями.
Аккордеон: военные песни - "Катюша", "Огонёк".
Труба: мелодия из кинофильма "Мужчина и женщина".
Саксофон: "Бентон-блюз".