Станислав Подольский

Столкновение

Снежок был очень мелкий и порошил как-то беспорядочно.

Мне было радостно из-за этого снега. Радость почти беспричинная приподымала меня над землей, точнее, над очень плотной и чёрной полосой нового асфальта. Радость звенела в каждой жилке, в каждом волоконце моего тела. Я ощущал себя литым, единым - цельным, что ли.

В те мгновенья я мог, пожалуй, легко победить известного чемпиона по боксу, который соперничал с самим Ласло Папом. Я знал, что смогу это совершить без особого напряжения, легко и красиво.

Но мне не хотелось побеждать. Мне хотелось действовать по-другому: ну, сотворить что-то, сокрушать препятствия, отодвинуть гору в сторонку - если б мешала движению. Или, скажем, мыслить.

Я даже почувствовал, что лоб у меня совершенно особый, какой-то удлиненной, буровидной формы. И тоже налит радостной силой проникновения.

Я шёл подпрыгивая пустынной заснеженной улицей.

Когда я взлетал над тротуаром, только что легкое блуждающее парение снежинок превращалось в дружное стремительное падение - наподобие камнепада или метеоритного дождя.

Когда же я достигал верхней точки взлёта - всё замирало, останавливалось: в пространстве жгучем висели - я и неподвижные звезды снега. Только редкие снежинки врывались в наше парение, повинуясь каким-то другим вихрям или законам. А так мы падали - я знал это - все вместе.

Мы падали сообща целую вечность. И я улыбался этому незатейливому открытию давнишней общеизвестной теории Галилея. Мне не стыдно было - и даже радостно - ещё раз открыть этот закон по-своему и для себя.

Падая, я задумался. И как бы очнулся в иных масштабах времени-пространства.

Всё здесь быстро изменялось. Одновременно происходили мириады событий.

Я сам оказался гигантской вселенной, не связанной на первый взгляд никакой сознательной идеей, кроме идеи тяготения. Это было неожиданно, странно, ужасно любопытно: между мирами моей вселенной открылись неимоверные пространства. Я не узнавал себя, был неволен в себе и одновременно знал, что волен (волен ведь!) - ну хотя бы передвинуть свою вселенную в другие пространства. Волен уничтожить себя, то есть разорвать особую неуловимую связь между частями моей вселенной. И тогда другие вселенные набросятся на меня, сгрызут, растащат по частям мои планеты с моим разумным населением...

Ещё мне показалось, что я обладаю даром почти безграничного предвидения.

Теперь я предвидел, вернее, просто видел, ощущал всей своей вселенной - всей сразу, что издалека, расталкивая легкие звонкие созвездия, мчится прямо на меня дикая и необычайно плотная туманность. Вселенные иные, те, которые не я, никак не реагировали на вторжение. Только в моих мирах гремел переполох. Непонятная мне сила буквально передернула мою вселенную, просквозила её из конца в конец, что-то сгруппировала, перестроила - и возникло ясное ощущение неизбежности столкновения.

Тогда переполох прекратился, жизнь - то есть события - потекла своим обычным руслом. Прошли ещё мириады циклов, что обозначилось у меня в сознании как "неисчислимо долго", пока наконец мы столкнулись.

Я безболезненно наблюдал, как бешеная облачность вторгается в мою вселенную, как заслоняет собой всё остальное мироздание.

Я четко понимал, что сама "облачность" бессмысленна, то есть не имеет в себе той живой организующей природы, которая связывает мои миры.

Мне очень хотелось выяснить, есть ли за этой "туманностью" та самая разумная воля, которая направила "туманность" именно в меня, которая заинтересована, что ли, в уничтожении именно моей вселенной? Или, возможно, все столкновения управляются среднестатистической случайностью? Но я не успел понять, потому что столкновение вступило в фазу, когда разумная связь моей вселенной стала ослепительно рваться.

Перед тем, как погаснуть, зрение в прежних масштабах времени-пространства вернулось ко мне, и я успел увидеть врезавшееся мне в живот крыло грузовика, выскочившего, верно, только что из-за поворота заснеженной улицы.

Январь 1971г.

поделиться: