Страницы авторов "Тёмного леса".
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Блиц-стихи - это коллективные стихи. Делаются они так: кто-то
сочиняет две строки или чуть больше, кто-то - последующие строки
и т.д. Сочинять нужно довольно быстро. Название придумывается
после.
***
Мятежные, отважные,
а ну, посторонись!
Идут цари бумажные
ввысь.
Идут они, серьёзные,
по трупам и цветам
и скоро станут, грозные,
там.
Ударит барабанная
торжественная дробь.
Взошла фигура странная.
Стоп!
Лунатики-поэтики,
а ну, посторонись!
Во имя новой этики
брысь!
1974
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ШАХМАТЫ
Раз играл с Фомой Ерёма,
молвил: трын-трава -
и с h2 на h4
сделал ход сперва.
В бой пошёл по всем канонам
шахматист Фома -
пешкой на E5, не тратя
попусту ума.
А Ерёма был упорен,
храбрым был, и вот
с h4 дальше в ферзи
пешку он ведёт.
Но Фома не испугался
и пошёл b6,
и решил тогда Ерёма
пешкой пешку съесть.
E:g. Чего же проще?!
Так пошёл Фома.
На b3 в ответ Ерёма.
А Фома слона
на g7 спокойно ставит
и, конечно, ждёт,
что слоном своим Ерёма
на b2 пойдёт.
Так и было. И с b8
сделал глупый ход
на c6 Фома. Ерёма
пешкой f идёт.
Вновь Фома не испугался:
на f6 - коня!
Пешкой пешку бьёт Ерёма.
Вот так западня!
g4! Конь бесстрашно
пешке пригрозил.
Кf3 пошёл Ерёма,
пешку защитил.
Фf6.
Ура! Победа!
Падает флажок.
Шахматист Ерёма дольше
выстоять не смог.
1974
И.Миклашевский (Фома),
Ю.Насимович (Ерёма)
***
Фонари зажглись по-над берегом,
и с работы идут москвичи.
От Европы и до Америки
дождь уныло по крышам стучит.
И потоки бегут переулками,
и, впадая в заржавленный люк,
недовольно и сумрачно булькают -
не смолкающий вечный звук.
Ты проходишь, печальный и сгорбленный,
мимо самых весёлых витрин.
Ничего не поделаешь с городом,
его жалкий маленький сын.
За калошиной снявши калошину
и усевшись на старый диван,
в этом доме господом брошенный,
смотришь тупо в пустой стакан.
1974
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ПУЭРТОРИКАНСКИЕ БУДНИ
"Прилив сменяется отливом,
и обнажается песок..."
Он тянет руку к мытым сливам,
другой рукой хватает сок.
Сын бедняка, разбогатевший,
стал здешних рынков королём.
Изрядно в детстве попотевший,
знаком он с каторжным трудом.
И вот теперь чужие руки
несут корзины сочных слив.
Сидит он, сунув руки в брюки,
себя на бархат возложив.
Невольники несут корзины
и наполняют до краёв.
Сидит он в пышном паланкине,
великодушен и суров.
Волна сменяется волною,
а изнемогшие рабы
кладут корзины с требухою
по обе стороны тропы.
Зимой дождливой, жарким летом
ссыпают золото в подвал.
Глядят надсмотрщики за этим,
чтоб раб ни слитка не украл.
Бича щелчки, побоев звуки,
наполнен горем островок.
Сидит он, сунув руки в брюки,
великодушен и жесток.
Ленивым взглядом озирая
своих владений пышный сад,
сидит он, горести не зная
и улыбаясь невпопад.
Восход сменяется закатом,
но у работы нет конца.
Ты не дождёшься, раб, зарплаты,
не оторвёшь от слив лица.
1974
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
***
Это было на рассвете,
ранним утром это было.
В школу шли бедняги-дети,
и метель печально выла,
выла, выла, завывала
да кидала снег в лицо,
всё кидала да кидала
и ломала деревцо.
В растолстевшие портфели
набивался мокрый снег.
В это время из метели
вышел странный человек.
По осанке он директор,
по походке гробовик.
Разбежались мигом все, кто
были рядом в этот миг.
Только вьюга пела, выла,
заливался лютый ветер.
Ранним утром это было,
это было на рассвете.
(Гробовик - преподаватель
ГРажданской ОБороны,
обычно бывший военный)
1974
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ШКОЛА
Большой красивый красный дом,
Похожий на дворец...
С.Михалков
Большой красивый красный дом,
похожий на тюрьму...
Мне отсидеть пришлося в нём
порядком самому.
Теперь я мимо прохожу,
как будто бы забыл
и школьный ор, и школьный шум
и всё, что здесь учил.
Истории густая ложь,
литературы муть
за годы не сумели всё ж
с ума меня свихнуть.
Леса, болота и стихи
и жизни блеск и лоск
не дали стать совсем сухим,
не засушили мозг.
Я мимо школы прохожу,
спокойный, как всегда,
и в школу я не захожу,
заметьте, никогда.
1974
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ГЕНА И СТАТУЭТКА
Стоит на полке статуэтка,
звенят трамваи за окном.
Весной зазеленеет ветка,
лист за листом слетит потом,
затем зима и снова лето,
так дни проходят чередой.
Как надоело мне всё это!
Весь день сиди над ерундой...
Разбить бы эту статуэтку,
потом махнуть куда-нибудь,
как говорится, бросить клетку
и воздух вольности вдохнуть.
Но у меня есть мама, папа,
а в институте есть декан,
придёт повесточка из штаба,
и я, болван, попал в капкан.
Так-так, не вырваться из плена,
куда ж ты, тропка, завела?
Не увлекайся, братец Гена,
берись-ка, дурень, за дела.
По-прежнему звенят трамваи,
и статуэтка всё стоит,
и Гена, попусту мечтая,
перед экзаменом дрожит.
1974
А.Меллер,
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ОБЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СТИХИ
Посв. С.Михалкову
За высокими за борами
на Николиной Горе
За высокими заборами
ранним утром на дворе
по тропе, песком посыпанной,
на другой конец двора
по траве, росой пропитанной,
он идёт, сказав: "Пора".
Солнце утреннее странное
на садовые цветы
льёт, как люстра ресторанная,
реки сонной теплоты.
Он глядит вперёд таинственно
(на другой конец двора),
он скользит в приют единственный
(для того и встал с утра).
Не гремит поэма громкая.
Как ничтожен славы шум!
Он сидит, поэму комкая,
и встревожен, и угрюм.
За железными запорами,
так и знайте, в этот час
ВЫ страдаете запорами
и скрываете от нас.
1974
А.Меллер,
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ПИСАТЕЛЬ
На столе лежит бумага,
карандаш в руке зажат.
Что? - Былина, ода, сага,
песня, эпос, рубайят?
И душа полна сомненья,
разбегаются глаза...
Что сюжет произведенья?
Смерть, любовь, метель, гроза?
Целый день сижу и маюсь,
аргументов не найду,
вспомнить речи их пытаюсь,
отношение к труду.
Где они бывают ночью?
Где они бывают днём?
Что подслушал, что воочию
видел, стоя за углом.
Труд писателя не сладок,
всё ходи да подмечай.
Что-то шепчут. - Непорядок!
И смеются. - Ай-яй-яй!
Я иду по коридору,
скрипнет пол - и вмиг на скрип
затихают разговоры,
недоступен прототип.
Надоело! Это слишком!
Это ж может разозлить!
Посмотрю-ка я по книжкам,
постараюсь применить
ТВОРЧЕСКОЕ ВООБРАЖЕНИЕ.
На столе лежит бумага,
разъясняется вопрос.
Не былина и не сага.
Самый древний жанр - донос.
1974
А.Меллер,
Ю.Насимович
НА ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОЛУБОГО
Из глуши лесов сосновых
с дикой Нары полноводной
вышел, сбросивши оковы,
добрый молодец дородный.
Даром воли опьянённый,
к берегам родной Беляйки
(солидолом напоённой
героине звонкой байки)
голосистым попугаем,
легкокрылой горихвосткой
он летит, детей пугая
строевою песней хлёсткой.
Вот родимые картины
открываются пред взором:
дорогая сердцу тина,
детства милые просторы!
Уж журчащая Беляйка
ослепительно сверкает,
и электробалалайка
оглушительно играет.
О, река! Моя святыня!
Я ликую всей душою,
век тебя я не покину,
остаюсь вовек с тобою.
Я построю здесь избушку,
и, счастливый, одинокий,
здесь в поэзии, как Пушкин,
я оставлю след глубокий.
1975
А.Меллер,
И.Миклашевский
МЫ ВОЛЬНЫЕ ПТИЦЫ
По широкой улице
еду, еду, еду.
Фонари и курицы,
люди и мопеды
нарушают правила
и летят навстречу.
Полный бак заправил я,
всех перекалечу!
Смотрят раскрасавицы
из высоких окон.
Ежели понравятся,
вытащу за локон!
А пока на полную
мимо светофора
пронесусь, как молния,
попадусь не скоро;
а пока на скорости
мимо перекрёстка,
мимо скверов-порослей,
мимо веток хлёстких,
мимо кранов башенных,
мимо стройучастка...
Э-эх, лети папашина
удалая "чайка"!
1975
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
***
Ой вы, гады, не проспите!
Как на Ленинском проспекте
да на новой на квартире
в недостроенном квартале
запись новую крутили...
Да в цитатничке-конспекте
чью-то рожу начертили,
рожки к ней пририсовали,
пели, что осточертели
все портреты и запреты,
не за то здоровье пили
и не те держали речи...
1976
А.Меллер,
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
ЧЕЛОВЕК С ПОДУШКОЙ
Жил да был на белом свете
человек такой один,
он везде ходил с подушкой -
и в театр, и в магазин.
В школе с завистью глядели
на него учителя
и кричали, возмущаясь:
"В нашей школе так нельзя!
В нашей школе, самой первой
на Октябрьский район,
дети все хотят учиться,
лишь один не хочет он!"
Ну а он под бок подушку
и, обиды не тая,
видит сны, какие хочет,
видит чудные края.
Там на острове Буяне
два весёлых дикаря
хулиганят и буянят,
трубки длинные куря.
Там бананы и макаки,
пальмы винные и - ах! -
зреют новые подушки
на раскидистых ветвях.
Кончил школу, сел в автобус;
остановка "Институт".
Где же ты, моя подушка,
ты понадобишься тут!
Папа позвонил декану,
тот бумажку подписал,
чтоб такой-то и такой-то
здесь ещё лет пять поспал.
В институте десять дядей
колыбельные поют.
Эти дяди, эти дяди
сто наук преподают.
А в буфете пиво, раки...
В общем, просто благодать:
на собрании отчётном
тоже можно подремать.
А на острове Буяне
в золотом сиянье дня
папуаска Тити-Буки
пляшет, кольцами звеня;
и блестят от солнца кольца
на руках и в голове...
А упавшие подушки
дозревают на траве.
Но кончаются занятья,
наступает канитель:
преогромную подушку
нужно затолкать в портфель.
Так за годом год в заботах,
но однажды всё на слом -
разбудили, растолкали
и суют ему диплом.
Всё теперь переменилось:
не экзамены, а план,
не стипендия - зарплата,
не подушка, а диван.
В персональном кабинете
полки, папки и печать;
на двери висит табличка:
"Не курить и не кричать".
А на острове Буяне
солнце жаркое зашло.
До чего же, до чего же
с Тити-Букой хорошо!
1976
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
***
"До моей деревни в слякоть
не доехать, не дойти.
Остаётся только плакать
да в трактире ждать пути.
Разместил я чемоданы,
а под стол убрал рюкзак,
сунул руку я в карманы
и нашёл один пятак,
и подумал: вот удача!
Значит, можно заказать
грамм 15, не иначе.
И потребовал подать.
Вот сижу и пью по грамму,
на неделю растяну..."
Так закончим эту драму
про седую старину.
1976
А.Меллер,
Ю.Насимович
***
Великий человек. Большая дача.
Высокий и торжественный забор.
А вот он сам, как на картине дуче,
на куртке орден, на лице загар.
Почтительно порхают птички рядом,
застенчиво склоняются цветы.
Сюда весь цвет съезжается по средам,
великолепным дамам нет цены.
Сюда с полсвета свозятся закуски
и марки самых экзотичных вин.
Мы люди не теперешней закваски,
не в дурака играем - в винт.
1976
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
***
Трубы, битый кирпич, электрички гуденье;
облака, обгоняя друг друга, бегут...
Я иду между луж, поспевая за тенью,
и в душе рубаи Голубого поют.
1976
А.Меллер,
И.Миклашевский
У ПОДНОЖИЯ ПАРНАСА
У подножия Парнаса
стоит человек
и с лицом Карабаса
взирает наверх,
где писателей масса
коротает век.
Надоело поэту
на это взирать,
повернулся, но - где там! -
весь мир не объять,
и пошёл он по свету
безвестный опять.
"Проживу на зарплату
реальным трудом, -
произнёс и заплакал,
присев под кустом. -
"За станок! За лопату!
Ну что ж, проживём."
Только вдруг усмехнулся,
портфель расстегнул,
снова важно надулся,
в тетрадь заглянул,
вскрикнув: "Что я рехнулся!?" -
назад повернул.
1976
А.Меллер,
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
БРАВЫЙ СОЛДАТ ШВЕЙК
В корпусах огни погашены,
чуть колышется река.
Я сижу читаю Гашека,
старовера-чудака.
Вот часы с кукушкой пробили,
наступает новый день.
Шар земной - перпетум мобиле,
а не просто дребедень:
всё вперёд, вперёд, не пятится,
оттого сегодня пятница.
Я сижу читаю Гашека,
а под ним лежит устав.
Я острижен под барашка,
но устав читать не стал.
1976
Алексей Меллер,
Игорь Миклашевский,
Илья Миклашевский,
Юрий Насимович
БАРМАЛЕЙ
(сказка для детей)
Раз-два,
трын-трава,
на траве
лежат дрова...
Ох, стара
скороговорка!
У пригорка
два ведёрка,
за пригорком
Бармалей
скушал
маленьких
детей.
У пригорка
два ведёрка.
Где Бориска?
Где Егорка?
Скушал,
скушал Бармалей
глупых
маленьких
детей.
Три-четыре,
три-четыре.
Ну-ка, хлопцы,
шаг пошире!
Ну-ка, хлопцы,
поживей!
Где тут
этот
Бармалей?
Пять-шесть,
пять-шесть.
Бармалей,
ты хочешь есть?
Три барана,
две овцы...
Веселее,
молодцы!
Семь-восемь,
семь-восемь.
Бармалея
мы попросим:
Эй,
беззубый Бармалей!
Выплюнь
маленьких
детей!
Девять-десять,
девять-десять...
Стоп!
Десять-девять,
десять-девять,
девять-восемь,
восемь-семь...
Будет весело
не всем!
1980
Александр Богданов
Юрий Насимович
ОХ-ХО!
Царь зацепился за цитату
и упал.
Поток отборнейшего мата
залил зал.
А за стеною отключают
микрофон,
а за стеною подключают
патефон.
И тысячеголосый тенор
возорал
по телевизорам интерна-
ционал.
А в спящем зале зал воспрянул
ото сна.
"Ох-хо!" - самодовольно крякнул
Сатана.
1976
А.Меллер,
И.Миклашевский,
Ю.Насимович
БЛИЦ ПРО БЛИЦ
Мы собрались здесь вчетвером
без бабушек и мам.
"Мы хлеб едим и воду пьём,
мы укрываемся тряпьём",
и эта жизнь - по нам!!!
Уже за окнами темно
и спать давно пора,
но свет не гасим всё равно,
и это свыше нам дано
и только до утра.
Сомненья прочь! Сомненья прочь!
Любой из нас - ПОЭТ!
И потому всю ночь, всю ночь,
чтоб лень и скуку превозмочь,
гори, настольный свет!
Пиши, перо! Скрипи, перо,
о наш бумажный лист!
Ликуй, душа! Ликуй, нутро!
Мы пишем про, мы пишем про,
про наш лафанский блиц.
1981
Андрей Селькин,
Дмитрий Чегодаев,
Михаил Чегодаев,
Юрий Насимович
***
Как много лет прошло с тех пор,
когда мы были юны,
пилили сосенский забор
и сочиняли руны.
Перепили - и рухнет зло,
срифмуй - добро воспрянет.
Но розоватое стекло
когда-то серым станет.
Мы пилим, пилим, но и нас
усердно годы пилят,
и посещают нас подчас
усталость и бессилье...
Так вспомни в свой бессильный час,
что утро - это утро,
и утро жизни есть у нас
и быть наивным - мудро.
1982
А.Меллер,
Ю.Насимович
***
Чёрт возьми, и не заметил,
как полжизни пролетело:
лишь недавно утро встретил,
бодро принялся за дело,
а, глядишь, приходит полдень,
и плодов труда так мало.
Между тем какой-то мордень
строит дачи где попало.
1982
А.Меллер,
Ю.Насимович
***
Время много пролетело,
много утекло.
И душа не та и тело,
но, друзья, не в этом дело
и не время - зло.
Возвращаясь вновь к былому,
вспоминаем вновь,
что готовились к другому,
что живём мы по-дурному
без мятежных снов.
То, над чем смеялись в прошлом
мы ехидно так,
уж не кажется нам пошлым
и, глядишь, добраться можно
до колбасных драк.
1982
А.Меллер,
Ю.Насимович
ФИОЛЕТОВОМУ,
КОТОРЫЙ СОВЕТОВАЛ ОСТЕПЕНИТЬСЯ
И БЛИЦЕЙ НЕ ПИСАТЬ
В этой комнате собрались
снова мы вдвоём,
не отпелись, не унялись,
полысели - но остались
с тощим кошельком.
Словно не было Урала
или Теберды,
словно странствовали мало,
словно вкалывали мало,
словно мало, слишком мало
утекло воды.
И опять соединяем
строчки в длинный ряд,
Фиолетового хаем,
на совет его чихаем,
и рифмуем, и черкаем,
как семь лет назад.
1982
А.Меллер,
Ю.Насимович
***
Жил да был весёлый парень,
в телогрейке он ходил
и носил её, как барин,
как дублёнку, он носил.
А в дублёнке он работал;
телогрейка - дефицит;
знал тот парень, что дублёнкой
никого не удивит.
1982?
А.Меллер,
Ю.Насимович
О НЁМ
Зазвонит вдруг телефон.
Ну, конечно, это - ОН!
И отвешу я поклон,
удалюся на балкон
и с балкона прыгну вон.
1982?
Татьяна Белаш,
Алексей Меллер,
Юрий Насимович
ЛИФТЁР
Самая культурная
профессия - лифтёр:
встречи и поэзия,
творческий простор.
Я науку двигаю,
сидя за столом;
важно носом шмыгаю
и вожу пером.
Люди ходят рядом,
смотрят на меня.
Чувствуя их взгляды,
надуваюсь я.
Если б знали, сколько
мыслей в голове,
не ходили б только -
кланялись бы мне!
Кланялись, сгибались,
ползали б вокруг,
делом занимались -
отгоняли б мух.
1982-1983
Алексей Меллер,
Юрий Насимович,
Александр Никулин
ЧЕЛОВЕК С КАРАБИНОМ
В общем так, вчера за магазином
шёл чудак с огромным карабином.
На него глядели воровато,
словно что-то прятали куда-то.
Шёл он, в такт чего-то напевая,
этот факт не очень замечая
и как будто радуясь чему-то
и кому-то улыбаясь будто.
На него глядели воровато,
словно что-то прятали куда-то,
словно что-то мимо проносили
и куда-то не туда грузили.
Потихоньку трогалась машина,
увозя ковры из магазина,
и бледнел от страха не один,
замечая этот карабин.
Ну а он шагал себе вдоль сквера
на виду у милиционера,
и дрожала в ужасе витрина
в объективе фотокарабина.
1982-1983
А.Меллер,
Ю.Насимович
ТАКИЕ, БРАТ, ДЕЛА
- Чёрт, побери! Чёрт, побери!
Такие, брат, дела:
Митюха жарил сухари
и всё спалил дотла.
- Но я не жарил сухарёв,
и это всё враньё!
(Раздался дикий чей-то рёв,
вспугнувший вороньё.)
- А вашу этак, вашу так!
Заварки тоже нет...
- Но это значит я дурак
и зря купил конфет?!
А ну налейте кипятка
и слезьте со стола
и не валяйте дурака!
Такие, брат, дела...
1983
Ольга Городецкая
Дмитрий Чегодаев,
Михаил Чегодаев,
Юрий Насимович
ПУТЕШЕСТВЕННИК ПЕТРОВ
Путешественник Петров
взял сундук и был таков.
Долго мы Петрова ждали,
даже ужинать не стали.
Час проходит, два проходит,
а Петров всё не приходит.
День проходит, два проходит,
а Петров всё не приходит.
Год проходит, два проходит,
а Петров всё не приходит.
Очень трудно с сундуком
кое-где пройти пешком.
Если б взял Петров рюкзак,
не ходил бы долго так.
1981 и 1984
А.Меллер,
Ю.Насимович
РАЗВОД
Жило тело без души
на казённые гроши,
а душа жила без тела,
потому что не стерпела.
1981-1984?
А.Меллер,
Ю.Насимович
ПРО ФЕДОСЕЯ
Жил да был Федосей,
на гитаре бренчал,
обожал он друзей,
скряг-деляг презирал.
Разъяснял он друзьям
высший смысл бытия,
жил он тут, жил он там -
нет честней жития!
Он запоем читал
то роман, то стихи,
скряг-деляг чертыхал
за грехи, за грехи.
Вот скоты! Я уже забыл, а они помнят. На уме
вещи, деньги. До души нет дела. О душе думать надо, о
душе, мои милые! О своей душе, о душе друзей. В пред-
рассудках увязли. Скряги! Скряги! Жалко их даже...
А вокруг, а вокруг
столько скряг и деляг.
Не заметив заслуг,
раздувают пустяк.
Ну подумаешь взял,
почитал, не отдал;
ну подумаешь взял,
побренчал, не отдал;
ну подумаешь взял,
поносил, не отдал,
поплясал, не отдал,
постучал, не отдал,
поглядел, не отдал,
позвенел, не отдал,
пошуршал, не отдал...
Тоже мне, капитал!
Все друзья хороши!
Не вернул, не отдал...
Так ведь я ж для души
поносил, почитал,
побренчал, поплясал,
погостил, покутил,
посмотрел, пошуршал,
позвенел - и слинял.
Им гитара важней,
а не сам Федосей!
Им кассета важней,
а не сам Федосей!
Им книжонки важней,
а не сам Федосей!
Им деньжонки важней,
а не сам Федосей!
А душонки, ей-ей...
Жалкие людишки,
жалкие мыслишки,
жалкие делишки,
а вещей - излишки.
1983
А.Меллер,
Ю.Насимович
КАК-ТО РАЗ ПРИДУМАЛ Я...
Как-то раз придумал я
поселиться на болоте.
До свиданья, кумовья,
фига-два меня найдёте.
Так я думал и гадал,
и по карте пальцем тыкал,
и, предчувствуя скандал,
плотоядно замурлыкал.
Спите, спите, чтоб в вас чёрт
напихал жратвы по пуду.
Презабавный это спорт -
мыть по десять раз посуду.
Я две клюквинки найду
и сжую поочерёдно.
Приучать меня к труду
что-то стало слишком модно.
На болоте, на болоте
буду жить, как я хочу.
Нужды плоти к тёте-Моте!
К тёте-Моте! - я кричу.
Закричал я слишком громко,
кумовьёв поразбудил.
Вот и вся головоломка -
я в шизарий угодил.
1984
Ольга Городецкая,
Алексей Меллер,
Юрий Насимович
ПРО ПЕТРОВА
Пей чай,
ешь плов,
и да здравствует Петров!
Ку-ри,
тво-ри,
угрызая сухари.
Сти-хи
сла-гай
и на кашу налегай.
Мир - стар,
ты - нов,
и да здравствует Петров!
1984
Алексей Меллер,
Юрий Насимович
ПСИХИ
Я сегодня очень тих;
всё равно твердят, что псих,
не пускают погулять,
дом родимый повидать.
К санитарке я бегу.
Санитарка - ни гу-гу
и исчезла в туалет.
Я смотрю ей грустно вслед,
а потом иду к врачу,
говорю, что не шучу.
Врач - на стол,
затем - в окно
прыг,
но заперто оно.
Я тогда пожал плечами:
вы, наверно, психи сами, -
осторожно подошёл
и воткнул врачу укол.
Врач тихонько сполз на стул
и спокойным сном уснул.
Ключ беру я от дверей
и к дверям иду скорей,
с важным видом выхожу
и к автобусу спешу -
на свободе погулять,
дом родимый повидать.
1988
Олег Жингель,
Юрий Насимович
(психушка в Перми
на ул. Революции)
ТЕАТР ОДНОГО РЕЖИССЁРА
Я в театр вошёл, как в загадочный храм,
где портрет режиссёра висит по стенам,
где задумчиво-хмурый помятый портье
не впускает ценителя драмы в фойе.
Тусклый свет в гардеробе мешает глазам
разглядеть режиссёра портрет по стенам.
Вот он, третий звонок, тишину разорвал,
и с волненьем вхожу я в пустующий зал.
Дрогнул занавес старый, и в чёрный проём
вплыл портрет режиссёра, висящий на нём.
Вот на сцене зажёгся мерцающий свет
и над ней осветил режиссёра портрет.
Он, скучая, на простенький задник взирал.
Милый задник из скромных богемских зеркал!
Я гляжу на него, свой порыв не тая,
и киваю ему (режиссёр - это я).
Мне здесь нравится всё: что десятки зеркал
отраженьем любимым заполнили зал,
что актёры, когда-то за что-то радея,
окрестили всё это "Театром апреля",
что повсюду, везде, где ни кинь, тут и там
режиссёра портреты висят по стенам,
и что "этаким чёртом", как в гости к судьбе,
я вхожу в этот храм, что построил себе.
1988
Михаил Чегодаев,
Наташа
и, отчасти,
Дмитрий Чегодаев
***
Как устроен белый свет,
мы решали с другом;
съели завтрак и обед
и смогли найти ответ,
пользуясь досугом.
Свет устроен хорошо,
если много кушать!
Если кто-нибудь про то
скажет что-нибудь не то,
можете не слушать.
1994
А.Меллер,
Ю.Насимович