Страницы авторов "Тёмного леса".
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Галина Дицман
С Т И Х О Т В О Р Е Н И Я
***
Я люблю тебя, как любят свою тюрьму,
серый дом мой, в котором и мне
кто-то выстроил клетку;
квартиру - пещеру мою, где все стены
надёжны и крепки;
и твой замкнутый двор, и озябшие в сумерках ветки,
а за что люблю - сама до сих пор не пойму.
Я люблю тебя, как любят свою тюрьму,
позабывший меня, непонятных страстей человече.
Я в плену у тебя - каждый день, каждый миг,
каждый вечер.
Я, пожалуй, на этот вопрос и себе не отвечу -
ведь за что люблю - сама до сих пор не пойму.
Я люблю тебя, как любят свою тюрьму,
странный город мой, растревоженный и суетливый,
на закате - такой безучастный, в тумане -
тоскливый,
где всем хочется плакать, и ждать,
и родиться счастливым...
А за что люблю - сама до сих пор не пойму.
Я люблю тебя, как любят свою тюрьму,
неуютный мой край с непонятным путём и судьбою.
Нас бедою и пленом связало навеки с тобою,
назови это ненавистью, или, быть может, любовью...
Но за что люблю - сама до сих пор не пойму.
1976
***
Чужая смерть - как ветер за окном,
пока ещё не в твой летящий дом.
Пока ещё в твоём - светло и людно,
дела, заботы, споры ни о чём,
и кажется - представить даже трудно,
что будет так же холодно и в нём.
Лишь в сердце, как осколок тьмы кромешной,
внезапный холод, чувство пустоты -
и понимаешь: в мире стало меньше
на одного такого же, как ты.
Как будто, разбежавшись, вниз с обрыва
внезапно глянул ты погожим днём
и, отшатнувшись к людям, торопливо
глотаешь ветер пересохшим ртом -
тот жгуче-чёрный ветер за окном,
пока ещё не в твой летящий дом.
1980
ПУТЬ К ЗЕМЛЕ
Как здесь тихо и странно...
Вы спите?.. А может, вы умерли?
Для чего же я здесь?..
Но раздумывать времени нет:
я ведь - утренний дождь.
Я родился в неласковых сумерках
и достигну земли
до того, как настанет рассвет.
Жизнь моя - серый миг.
Вы о ней в вашем сне не услышите.
Так зачем я лечу?..
Ведь чем дальше - тем мне тяжелей.
Вы под крышами спите.
А мне - разбиваться о крыши те!
Весь полёт мой сольётся
в последний удар по земле.
Я не ливень, не смерчь.
Мне не быть животворной лавиною,
переполненных рек
мне не вывести из берегов,
но я должен идти...
Своей кровью асфальт для вас вымою -
просто смою следы
ваших быстрых и мелких шагов.
Но я всё-таки - дождь!
Не туман, забивающий лёгкие,
и не тень лицемерная -
мне по земле не ползти!
Я оттуда иду,
где играли зарницы далёкие...
Мне грозит лишь одно -
испариться в начале пути.
Ближе, ближе земля...
И не знаю я, сколько отмерено
мне мгновений летучих...
Но что же, не знаю - и пусть!
Вы, очнувшись, шепнёте
в своём забытье неуверенно:
"Дождь идёт..." - и уснёте.
А я навсегда растворюсь!
Растворюсь - но в земле;
значит, должен в траву превратиться я.
Испарюсь - значит, ветер
последний мой вздох унесёт,
снова стану я облаком,
небом,
а значит - и птицею.
И тогда вы проводите
взглядом
мой краткий полёт.
1981
МОСТ
Ветром
выстудило асфальт -
ни машин,
ни прохожих нет.
Тёмный воздух звенит
как сталь,
разбиваясь о парапет.
Под тяжёлым мостом
вода
зябко ёжится
на ветру.
Под ногами - осколки льда
и толпа фонарей
вокруг.
Только эхо
моих шагов -
или
тени моей
шаги?
Вдруг не стало за мной долгов,
и свободны
обе руки,
словно кем-то
был разрешён
этот час
свободы ночной...
Неуютно
и хорошо.
И лишь полмоста
за спиной.
1981
ЛЕТНИЙ ЭТЮД
Солнце.
Небо.
Свет пылающий.
Люди
в мареве жары.
Ивы.
Над обрывом - кладбище.
Жизнь
без примеси игры -
И ребёнок,
в жизнь играющий,
свой не ведающий срок, -
весь в свету.
Под тенью - кладбище.
Небо.
Ветер.
И песок.
1981
ЧЕЛОВЕК ВОСЬМИДЕСЯТЫХ
Жертва стресса и прогресса,
весь в расчёсах аллергии,
суетливый, бедный чудик
в свой желанный выходной
с обезьяньим интересом,
позабыв дела другие,
собирает Кубик-Рубик,
стоя к пропасти спиной.
1981
КАК ДЕЛА?
У меня есть работа,
которая, в общем, нужна.
Ни уму и ни сердцу -
но всё-таки два выходных.
У меня и семья есть,
с которой я, в общем, дружна:
не поймут никогда -
но простят, как прощают родных.
Есть ещё и любовь...
в общем, вместе живём мы...
и пусть
всё наскучит смертельно! -
но надо кого-то любить?
Есть ещё старый друг;
ну, а как я к нему отношусь?..
Друг про друга всё знаем мы -
стало быть, вместе и пить.
У меня есть Россия.
Не знаю, кто так рассудил -
ты как хочешь живи,
но от Родины не откажись...
Есть пока что и силы;
а если не станет и сил -
то кому это важно вообще? -
ведь не кончилась жизнь!
Для кого-то - награда,
кому-то - раскаянья крест...
И не важно, что
в общем
не видишь пути своего!
Я люблю слово "жизнь" -
это главное, что у нас есть.
Я нормально живу.
И не будет со мной ничего.
1981
***
Что меня заставляет
эти странные слышать созвучья?
Я устала, мне плохо,
пустите, мне хочется спать!
Но нанизывать рифмы
на пронзительный огненный луч я
вновь зачем-то должна,
и должна продолженья искать
этим образам диким -
им тесно в издёрганном теле,
им бы вырваться в космос
и молнией вгрызться в траву.
Они долго звучали
во мне, и теперь захотели
стать реальностью, данной
другим - навсегда, наяву.
И откуда-то снизу,
по нервам, сквозь мышцы и вены,
как ударами тока,
до судорог в взмокшем мозгу
поднимается ЧТО-ТО -
пока без названья, наверно,
чтоб потом превратиться -
как странно - всего лишь в строку.
Понимаешь - в слова -
в сочетанье бессмысленных звуков,
порождающих смысл...
или видимость смысла для нас -
дальних правнуков тех,
кто, с натугою горлом забулькав,
к небу поднял однажды
звериный задумчивый глаз.
Что мы есть? - Да всего лишь
игра непонятной природы.
Нас когда-нибудь смоет
пылающий звёздный прибой.
Так какому же миру,
какому же солнцу в угоду
я слова создаю,
исходя, словно кровью,
судьбой?
________
... Боль прошла.
Вот они -
кровь от крови моей, плоть от плоти,
где они были раньше,
чем стали теперь - не пойму:
отзвучат и исчезнут;
лишь тело в горячке колотит.
Ну а ты говоришь,
что завидуешь мне...
Но чему?
1981
***
Слышишь - поступью глухою,
как слепцы, стуча клюкою,
к нам идут туманы строем.
Сжала ночь закат рукою,
и за чёрною рекою
странный терем мне построен.
Не приютом, не острогом,
по неумолимым срокам
мне заказан без причины,
неказист и кривобок он,
и косит глазами окон
в смоляную мглу пучины...
Пол холодный, стол дубовый,
мрак зеркальный, свод крестовый...
Не по мне он, этот терем,
пусть стоит, совсем готовый, -
Мастер, вымолви хоть слово -
мы его с тобой разделим!
Мне не жить в подвале этом!
Мастер, не тяни с ответом:
кто ты, сумасшедший зодчий?
... Подпись на углу цементом
уж рассыпалась под ветром
в строки звёздных многоточий...
И в тот час, что мне отмерян,
счёт не ведая потерям,
я пойму: пора настала,
и войду в нелепый терем -
он один мне будет верен...
Сяду я за стол устало.
Чёрных волн бесшумны речи,
чистый лист, перо да свечи...
И с печалью отрешенья
я приму свой долгий вечер,
глядя на движенье вечных
чёрных вод без отраженья...
1981
***
Желающим вступить в должность поэта
Предлагается заполнить эту анкету
ВОЗРАСТ -
достаточный для сомнений
СПОСОБНОСТИ -
могу рифмовать
ГОЛОС -
прерывистый от волненья
ВОЗМОЖНОСТИ -
негде их испытать
ЧЕСТОЛЮБЬЕ -
до судорог в скулах
ПРОДАЖНОСТЬ -
пока не очень, а что?
ЖИЗНЬ ЛЮБИШЬ? -
люблю - рискуя
НАДЁЖНОСТЬ -
вооружён мечтой
ОТНОШЕНЬЕ К ЛЮБВИ -
нет других отношений
ОТНОШЕНИЕ К РОДИНЕ -
без слов
ЗДОРОВЬЕ -
крепнет от поражений
БОЛЕЗНЬ -
несваренье плохих стихов
СЛУХ -
фальшивую ноту слышу
ЗРЕНИЕ -
дальнозоркость во тьме
СЕРДЦЕ -
стучит, пока руки пишут
ЧУВСТВО ЮМОРА -
как его не иметь?
НАДЕЖДА -
была, но боюсь растратить
ДОЛГИ -
перед всеми и перед собой
ОТНОШЕНЬЕ К СЕБЕ -
всегда с пристрастьем
ВЕРУЮЩИЙ -
мне не нужен бог...
ЗА ПРАВДУ УНИЗИШЬСЯ? -
стиснув зубы
СОЖЖЁШЬ ЛИ СТИХИ СВОИ? -
сам сгорю
ЗА СЛАВУ ПРОДАШЬСЯ -
там видно будет
ЧТО СКАЖЕШЬ ПРЕД СМЕРТЬЮ? -
"Благодарю..."
ПОЭЗИЯ ИЛИ ЖИЗНЬ? (НУЖНОЕ ПОДЧЕРКНУТЬ) -
- и жизнь, и поэзия - в этом суть.
ЧТО БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, ЗАПОЛНИВ АНКЕТУ?
- Ставлю прочерк. Ответа нету.
1981
***
Для печали и боли,
что другим не слышны,
мы вживаемся в роли,
что нам свыше даны.
Я не верую в бога -
ни на грош, ни на грамм.
Небо слишком убого,
чтобы верить богам.
Но в кого же мне верить?
Не в себя же саму?
Сквозь открытие двери
свет уходит во тьму,
там ребёнок мой спящий
безмятежно сопит...
Этот путь холодящий
и ему предстоит.
Тащит медленно вечность
свой сверкающий нож.
Состраданьем увечным
никого не спасёшь.
1982
ЛИРИЧЕСКИЙ МОМЕНТ
Это ж просто курам насмех -
нету времени влюбиться!
Я бы в вас влюбилась наспех -
по привычке торопиться.
Но опять у сына насморк
и проблемы на работе...
Я бы в вас влюбилась насмерть
да душа моя в цейтноте!
1985
***
Малая Медведица
по небу карабкалась
и Большой Медведицы
всё искала след...
Тусклым всё мне видится,
словно катарактою
Малая бессонница
застила мне свет.
Малая бессонница -
бритвенное лезвие:
ворох дел запутанных
режет тишиной...
Малая Медведица
Млечный Путь облизывая,
нюхала испуганно
ветер ледяной...
Малая бессонница,
ты - большой предвестница...
Кто не хочет маяться,
может крепко спать.
Малая Медведица
за Большой Медведицей
бродит и пытается
матушку догнать...
1985
***
Я капусту шинковала,
в вёдра белые швыряла,
по тебе переживала, -
выручайте, Фрейд и Пруст!
Обрубала кочерыжки,
наедалась до отрыжки,
кулаками жала крышки,
усмиряя вдорный хруст.
Все на кухне замолкали
средь морали и эмали,
разговоры буксовали
после двух кисельных фраз...
Сын мамаши непутёвой
лез на стол, шалить готовый, -
разве примешь за чужого:
черти прыгают из глаз!
Бабье лето шиковало
там, где нас и не бывало.
Я капусту шинковала,
соль втирала в мозоли.
Что обрубишь - не вернёшь, но
было весело - и тошно.
Я во тьме видала то, что
вы увидеть не смогли:
там не листья облетали -
веки жёлтые моргали,
и туман, как когти, рвали
иглы редких фонарей,
словно белые ресницы
над пустующей глазницей,
сквозь которую змеится
холод прошлых ноябрей...
1985
"КАРМЕН" В ПОСТАНОВКЕ АНТОНИО ГАДЕСА
Неповторимый,
непостижимый
ритм - угловатый, как сгиб запястья,
с дробным отточием
после фразы...
Позы отточены
слишком - разве
о поцелуях речь и о страсти?
Неодолима,
необорима
эта жажда смертельного риска!
В тайнах ночи
не властен разум -
с дробным отточием
после фразы
двое замерли близко-близко -
неразделимы,
непобедимы...
Вечным соперникам у природы
нету пощады -
и выбора нету.
Пол дощатый,
два силуэта,
танец смерти, любви и свободы -
неповторимый,
недостижимый...
1985
ЭПИТАФИЯ ВИЙОНА (БАЛЛАДА О ПОВЕШЕННЫХ)
Из Франсуа Вийона
Братья, вы, - кто придёт потом,
Зла не держите на нас.
Кто бы сжалился над бедняком,
Настал бы спасенья час.
Вздёрнули - всех шестерых - за раз,
Людей из плоти живой,
И вот мы станем пылью, золой...
Но кто же жил - не грешил?
Над нашей бедой смеётся любой -
Главное, чтобы Господь простил!
Братья, вам тягостно слушать смерть,
Но всё же мы говорим:
Земная твердь, небесная твердь -
Все мы меж них висим.
Дева Мария, пред сыном твоим
Скажи за нас пару слов:
Чтобы не видеть адских костров,
Чтоб в милосердии Он не забыл
Нас, мертвецов, в конце-то концов, -
Главное, чтобы Господь простил!
Дождь нагие тела поливал,
Лучи палящие жгли,
Ворон глаза и брови склевал,
А мы и присесть не могли.
Туда - сюда, к земле - от земли
Ветер качал, как хотел...
Что осталось от наших тел,
Когда Он нас отпустил?
Не попадайтесь - таков удел...
Главное, чтобы Господь простил!
Господи, власть твоя велика,
Да защитит нас твоя рука!
Дьявол сгубил нас - но не купил.
Что ж тут смешного? Петля крепка...
Главное, чтобы Господь простил!
1985-1986
Н Е И З Б Р А Н Н О Е
Эти стихи были отвергнуты автором,
но составитель всё же включил их - в
особый раздел. В основном, это ранние
стихи.
***
Я не знаю, на кого молиться,
ворожить - загадывать о ком.
Разлетелись грустные жар-птицы,
обернувшись серым вороньём.
Знаю: в тридевятом дальнем царстве
ждёт меня удача, ждёт беда.
Но уж не надеюсь я, признаться,
что дойду когда-нибудь туда.
Странно, неуютно стало в мире
трезвости и строгой простоты.
Словно нас с рожденья обделили
детским ощущением мечты.
1977
ГАЗЕТНАЯ ОДА
Большая газета в глазах новобранца -
великая тайна: как в ней разобраться?
В ней всё - соразмерно, и всё - суматошно,
в ней - завтрашний день, перемешанный с прошлым,
трезвон телефонов и дым сигаретный,
и то, что сперва, может быть, незаметно -
вдруг спросит вахтёрша: "Ох, батюшки-светы,
неужто опять опоздает газета?"
А кто-то в буфете сидит, опечален...
Но горе-то в чём? - "Ерунда, опечатка..."
Вы главный секрет постепенно поймёте -
газета находится в вечной работе,
и все - от курьера до редактората -
как звенья отлаженного аппарата,
и если сегодня выходит газета -
то это для всех небольшая победа.
А если вчера вам намылили шею -
вы даже от этого похорошели,
и неунывающие фотокоры
вас развеселят журналистским фольклором.
Престиж? Гонорары? Поездки?.. Не только.
Пришедший за этим протянет недолго,
но всё же сюда возвращаются снова
влюблённые в тайну печатного слова,
в азарт постоянной людской круговерти,
где место найдут юбилеи и смерти...
В ней всё быстротечно - одно непреложно:
не правда ль, её не любить невозможно.
Но что б вы ответ не сказали на это,
сегодня и завтра выходит газета. 1984
ДРУЗЬЯМ
Кнопку лифта в темноте
гулко нажимаете,
и два раза стукнет дверь,
отбивая час...
Хорошо, что обо мне
вы не забываете,
только жаль, что я теперь
редко вижу вас.
Пусть по суетным делам
мы весь день мотаемся,
пусть не видим, как кроты,
в близких людях свет,
но судьба переплела
нас извечным таинством -
тяжкой цепью доброты,
паутиной лет.
Приходите - как-нибудь,
вечером, усталые,
ведь не так уж долог путь,
если путь знаком.
Позвонить - совсем пустяк:
всё идёт по-старому,
заходите кто-нибудь -
напою чайком...
Пусть за этот редкий час
не открыть нам истины,
пусть слова совсем не те
скажешь невзначай, -
хорошо, что я о вас
помню, о единственных...
... Но всё чаще на плите
остывает чай.
1984