ВСЕМИРНЫЕ КОНГРЕССЫ ЭСПЕРАНТО

Хочу рассказать о 4 всемирных конгрессах эсперантистов, на которых я побывал: в Монпелье в 1998 г., в Берлине в 1999 г., в Тель-Авиве в 2000 г. и в Белостоке в 2009 г. Такие конгрессы проходят ежегодно начиная с 1905 г. (не было их только в годы Мировых войн) и собирают тысячи участников.

Сначала, наверно, нужно напомнить, что такое эсперанто. Это язык, придуманный в 1887 году Лазарем Заменгофом, считавшим, что человечеству нужен нейтральный (т.е. не принадлежащий ни одному народу в особенности) язык межнационального общения.

Но может ли человек изобрести язык, настоящий, полнокровный, а не какой-нибудь ублюдочный? Можно смастерить очень хорошую заводную куклу, но разве можно создать живое существо? Невозможно! Однако иногда гениальный человек делает невозможное, потому и называется гениальным. Заменгоф несомненно был гением.

Конечно, эсперанто он придумал не в один год, работал над этим всю жизнь. Более того, эсперанто, как всякий язык, продолжает развиваться. Возможность развития заложена в нем с самого начала.

Заменгоф никогда не помышлял, чтобы эсперанто со временем заменил существующие на Земле языки; он хотел, чтобы эсперанто стал вторым языком каждого землянина. В таком случае любые два человека любых национальностей всегда смогут говорить между собой на понятном обоим языке. И тогда - надеялся Заменгоф - станет меньше войн и межэтнических конфликтов. Именно эта благородная идея вдохновляла его и первых его последователей.

Сейчас, начиная с середины XX века, функцию всемирного языка межнационального общения как будто выполняет английский. Но выучить иностранный язык, в частности английский, трудно. Средний выпускник средней школы в любой стране мира владеет английским, мягко говоря, не в совершенстве. А вот прилично обучить всех школьников мира эсперанто - задача вполне выполнимая.

Главное (но не единственное) преимущество эсперанто - в его простоте. Человек, знающий два-три европейских языка, может овладеть эсперанто в первом приближении буквально за один день: почти все слова в эсперанто заимствованы из французского, немецкого, латыни. Но и абсолютно неграмотному человеку овладеть эсперанто на порядок легче, чем любым другим языком: грамматика эсперанто чрезвычайно проста; она описывается 16 правилами, сформулированными Заменгофом в своей первой публикации.

Простота эсперанто - это отнюдь не примитивность. На этом языке можно формулировать любые оттенки мысли и чувства. Я слышал об экспериментах, показавших, что при переводе текста с любого языка на эсперанто и потом обратно на исходный язык потери оказываются меньшими, чем при переводе на любой другой язык и обратно. Грамматика эсперанто дает очень богатые возможности словообразования с помощью различных приставок и суффиксов. Порядок слов в предложении произволен.

Переводить классику на эсперанто начал сам Заменгоф; эта работа продолжается и сейчас. Заменгоф потратил немало лет на то, чтобы перевести на эсперанто Библию. Будучи полиглотом, он переводил с разных языков. Но лучше всего, когда перевод делается со своего родного языка, это дает возможность не упустить нюансы, понятные только носителю языка. Конечно, адекватно перевести на эсперанто высокохудожественное произведение совсем не просто, это творческая работа, требующая таланта.

Овладеть эсперанто в совершенстве почти так же трудно, как любым иностранным языком. Да многие ли люди владеют в совершенстве своим родным?

Эсперантская литература содержит не только переводы со всех языков, но и оригинальные произведения, т.е. изначально написанные на эсперанто. Уже сам Заменгоф писал на эсперанто стихи. Создавая эсперанто, он специально позаботился о поэтах (ради них введена возможность отбрасывать конечную o у существительных, заменяя ее апострофом).

Все конгрессы эсперантистов начинаются и кончаются исполнением гимна эсперанто, текст которого был написан Заменгофом:

  En la mondon venis nova sento,
  tra la mondo iras forta voko...

Однако, чтобы осуществить мечту Заменгофа, нужно как-то побудить человечество изучить эсперанто. Когда эсперантистов станет достаточно много, у всех активных людей появится потребность его изучить (как сейчас возникает желание изучить английский, испанский, китайский, японский, арабский). Но пока критическая масса эсперантистов не набралась, нет и веских причин изучать этот язык. Так откуда же она наберется?

Первых эсперантистов воодушевляла надежда на скорый успех и особенно на то, что этот успех поможет покончить с войнами. Число эсперантистов росло; и дело не только в числе: среди эсперантистов сто лет назад было немало нобелевских лауриатов!

Мировые войны приостановили этот рост. Гитлер и Сталин подвергли эсперанто жестоким гонениям: они испытывали звериную ненависть к самоорганизующемуся движению, не имеющему и не желающему иметь вождя, не желающему применять насилие, а только убеждение.

Во второй половине XX века эсперанто-движение снова стало расти, но характер его изменился. Теперь это стало своего рода игрой, хобби для не очень занятых людей. Эсперантисты встречаются на ежегодных всемирных конгрессах и многочисленных менее крупных симпозиумах. Это прекрасный способ провести отпуск - посмотреть на мир, пообщаться с интересными людьми; для закоренелых эсперантистов - встретиться со старыми друзьями. Поездки на встречи эсперантистов - это не только наиболее интеллектуальный, но и наиболее дешевый вид активного отдыха, т.к. организаторы встреч обычно бронируют места в недорогих гостиницах, кэмпингах и т.п.

Большое преимущество эсперантиста перед прочими гражданами: куда бы он ни поехал (в том числе и внутри своей страны), везде он встретит друзей; ну, по крайней мере, не совсем чужих людей. Конечно, есть сообщества (например, религиозные), членов которых связывает более тесная дружба, чем эсперантистов. Но столь тесная дружба со столь многими людьми, которых ведь не выбираешь персонально, несколько обременительна. По-моему, в эсперанто-сообществе принятая психологическая дистанция между людьми оптимальна: отношения доброжелательны, но не навязчивы.

Сколько на Земле эсперантистов? Их число оценивается очень по-разному - от десятков тысяч до десятков миллионов. Возможно, обе оценки верны, ведь ответ зависит от того, кого считать эсперантистом - только свободно говорящих и пишущих на эсперанто или всех, кто хоть раз посетил занятие или полистал учебник.

Чтобы число эсперантистов могло существенно возрасти (без чего эсперанто никогда не станет главным языком межнационального общения) должны появиться новые побудительные мотивы для изучения эсперанто. Думаю, что такое вполне возможно. Ведь каждое поколение эсперантистов пополняет сокровищницу эсперантской культуры переводами классических произведений художественной и научной литературы, исторических документов и т.п. Так что может настать момент, когда эсперанто станет самым легким путем к знаниям. Конечно, чтобы такое произошло в обозримом будущем, энтузиасты эсперанто должны осознать это обстоятельство и активнее заняться переводом на эсперанто лучших учебников по всем отраслям знаний. Было бы очень хорошо, если бы эсперантисты из разных стран написали на эсперанто о своем родном языке, географии, истории своей страны...

Пока же эсперанто остается лишь развлечением (несомненно полезным, развивающим ум, но развлечением). Среди эсперантистов есть люди всех возрастов, много молодежи, но преобладают все-таки пенсионеры.

Во франции я случайно стал свидетелем знакомства двух эсперантистов; один назвал свою фамилию, другой воскликнул: "Вы не родственник такого-то?!." - это была фамилия очень известного эсперантиста. "Я его сын. - был ответ. - Но к сожалению, мой отец не дожил до того, как я занялся эсперанто; пока я не вышел на пенсию, у меня для этого не было времени." Год спустя в Германии пожилая эсперантистка рассказала мне, что ее родители познакомились друг с другом на конгрессе эсперанто. "К сожалению, - добавила она, - они не дожили до времени, когда я стала заниматься эсперанто".

Честно говоря, пока что я знаю только один пример того, как эсперанто использовался не для отдыха (что тоже, конечно, неплохо), а для дела. Японский врач Сайонджи Масаюки придумал новую разновидность массажа (он назвал ее юмеихо) и хотел преподавать ее не только японцам. Но он не знал языков; ему подсказали, что легче всего изучить эсперанто; Масаюки так и сделал, и стал преподавать юмеихо на эсперанто. Между прочим, один из его лучших учеников - иранец Голам Реза Азар-Хусейн - в 1995 г. обучал этому массажу у нас в Кисловодске, а переводчиком с эсперанто на русский был один из самых маститых эсперантистов Анатолий Иванович Масенко, житель Кисловодска. С тех пор юмеихо (наряду с другими видами массажа) преподается на курсах повышения квалификации массажистов в кисловодском медицинском колледже.

Но пора, наконец, вернуться к конгрессам. По традиции конгресс длится неделю, из которой один день целиком отдан экскурсиям. Вообще, экскурсий к конгрессу приурочено много (на полдня и на целый день, а также многодневные экскурсии до и после конгресса); разумеется, оплачивать их надо отдельно, в небольшую плату за участие в конгрессе они не входят. Главным же содержанием конгресса являются многочисленнейшие заседания, лекции, занятия, круглые столы и т.п., происходящие параллельно, так что всё время приходится делать трудный выбор: куда пойти. Каждому участнику дается программа; я не выпускал ее из рук, всё время прикидывая, как бы успеть побывать одновременно в нескольких местах. Начинается всё в 9 часов, но продолжительность мероприятий разная (полчаса, 45 минут, час, полтора); так что послушав часовую лекцию в 9.00, не успеешь к началу какого-нибудь интересного заседания в 9.45, а впрочем, всё равно, я хотел обязательно послушать лекцию, начинающуюся в 10.15, да еще надо найти аудиторию (по традиции аудитории обозначены не номерами, а именами выдающихся эсперантистов прошлого, что не облегчает поиск). И так часов до пяти-шести вечера; потом небольшой перерыв - и вечерняя программа: концерты, дискотеки (не всегда в здании конгресса); желающие могут принять участие в банкете (тоже, конечно, за отдельную плату).

На конгрессе в Монпелье (старинном городе на юге Франции) самыми интересными для меня оказались лекции о расцвете местной культуры, предшествовавшем общеевропейскому Ренесансу и разгромленном в ходе крестового похода против альбигойцев в XIII веке. Между прочим, именно в Монпелье была открыта первая в Европе медицинская школа. А авторитет трубадуров юга Франции был столь велик, что даже в сравнительно далеких странах, таких как Англия, местные трубадуры пели на окцитане - языке юга Франции, теперь почти забытом.

Из услышанного на берлинском конгрессе больше всего запомнилась лекция об отце Джорджа Сороса (известного финансиста и мецената). Отец Сороса был эсперантистом. Во время I Мировой войны он попал в плен, оказался в лагере на Дальнем востоке. Революция освободила его из плена, но пробираться назад в Европу ему с товарищами пришлось пешком, они прошли по пути доктора Живаго и достигли Москвы, когда там уже начинался нэп. Сороса встретили московские эсперантисты и дальше он поехал уже на поезде. Об этом путешествии он написал книгу (разумеется, на эсперанто).

Также хочется упомянуть выступление темпераментного бразильского профессора Эвальдо Паули. Он сказал, что в 65 лет его выгнали на пенсию, и он задумался, чем бы заняться. Занялся эсперанто, и так увлекся, что, когда в университете сменился ректор и его снова пригласили преподавать, он отказался - на это уже не было времени. Дело в том, что господин Паули основал в интернете энциклопедию Simpozio (на португальском языке и на эсперанто). Энциклопедия эта продолжает существовать и пополняться, но, к сожалению, проект, видимо, не привлек достаточного количества участников.

В Белостоке самым ценным для меня были занятия польским языком. На конгрессах традиционно проводятся занятия местным языком. Правда, в Монпелье преподавали не французский, а окцитан, в Берлине - не немецкий, а сарабский (почти вышедший из употребления язык полабских славян), в Тель-Авиве - арабский.

Упомяну лекцию о средневековом союзе Польши и Литвы как прообразе современного Европейского Союза: это был редчайший в истории случай добровольного и равноправного объединения двух государств.

Еще одно сильное впечатление, оставшееся от белостокского конгресса - заседание африканской секции. Один из выступавших сказал: "В Европе много книг, но мало кто их читает. А в Африке сейчас необыкновенная жажда образования." Докладчик призывал эсперанто-движение помочь в утолении этой жажды. Говорили и о том, что африканцу, желающему поехать на конгресс эсперанто, почти невозможно получить визу в Европу (так что африканцы, присутствовавшие на конгрессе - это, главным образом, студенты, обучающиеся в Европе).

Во время конгресса происходит множество заседаний: зеленых, коммунистов, христиан, бахаистов, радиолюбителей, железнодорожников, математиков, слепых, филателистов, вегетарианцев, даже нудистов. Для тех, кто не знает, поясню, что бахаисты - это последователи религии, возникшей полтора века назад в Иране и (по мнению ее приверженцев) вобравшей всё лучшее из всех мировых религий. Последователей веры бахаи немного (около 5 миллионов), но есть они во всех странах, причем среди эсперантистов их концентрация выше, чем среди не эсперантистов. На то есть причина: основоположник бахаизма Бахаула говорил, что необходимо создать язык для межнационального общения; его сын Абдул Баха призывал своих последователей изучать эсперанто; а дочь Заменгофа Лидия стала бахаисткой. Будучи в Израиле, к сожалению, я не успел попасть в Хайфу, где находится главный храм бахаи (потому что там долгие годы провел в заключении и умер Бахаула).

Конечно, одним из предметов обсуждения на конгрессах является сам язык эсперанто. Проводятся встречи с членами академии эсперанто, блюдущей чистоту языка. В конце 90-ых годов, например, обсуждали, как следует произносить на эсперанто название вводившейся тогда общеевропейской валюты евро (ведь на разных языках оно звучит немного по-разному); как правильнее называть на эсперанто интернет (interneto или interreto - от reto, что значит сеть).

В заключение несколько слов о быте. Организаторы конгрессов предлагают на выбор гостиницы от самых роскошных до самых простых. Я неизменно выбирал самый дешевый вариант.

Во Франции и в Польше это были студенческие общежития. Общежитие белостокского политехнического института состоит из двухместных комнат (на уровне лучших студенческих общежитий в России). Моим соседом оказался пожилой швейцарец, социальный работник. К сожалению, мы с ним мало общались, т.к. то он приходил домой, когда я уже спал, то я приходил, когда он спал; а утром мы оба спешили на конгресс, причем никогда не оказывались на одних и тех же мероприятиях. Во Франции общежитие было еще лучше: комнаты одноместные, с большим количеством мебели (ненужной для постояльца, приехавшего на неделю, но ведь расчитано общежитие на студентов).

А в Германии и в Израиле я жил в хостелях, т.е. молодежных гостиницах. Комнаты в них многоместные, никакой мебели кроме двухэтажных кроватей. Почему-то в нашей стране ничего подобного не существует; напротив, невзрачные советские гостиницы норовят переделать в пятизвездочные. Если в богатых странах хостели пользуются спросом (и не только среди молодежи), то у нас бы, наверно, спрос был еще больше. Возможно, когда рынок насытится дорогими гостиницами, и у нас начнут открывать дешевые; но пока об этом даже разговоров не слышно, говорят о необходимости строить гостиницы "с европейским уровнем обслуживания".

Чем европейские улицы отличаются от наших? Насколько помню, нигде в Европе я не встречал автомобилей, припаркованных на тротуарах, как это принято в России, особенно в Москве. В Тель-Авиве такое бывает; мне объяснили, что израильские законы это разрешают, но при условии, что для пешеходов остается достаточный проход.

Еще одно отличие Европы от России: у нас сколько бы дверей ни было в доме, открыта бывает обычно только одна (у двустворчатой двери - одна створка). Наверно, это связано с нашим холодным климатом, но также и с въевшемся за 70 лет в подсознание ощущением себя в осажденной крепости. Во Франции меня первое время удивляло, когда в здание можно было войти через любой из многочисленных входов.

Из впечатлений, не связанных с эсперанто, отмечу еще два. В Израиле это - Мертвое море. Меня поразила вовсе не плотность воды, о которой я был наслышан (да, честно говоря, и не обратил на нее внимания), а ее температура - около сорока градусов. Заходя в воду, я ожидал, что, как обычно, в первое мгновение она покажется холодной, и вдруг - как в горячую ванну залазишь!

А в Германии впечатлила дамба, построенная в XIX веке вдоль часто разливающейся Эльбы; не сама дамба, а прогулочная дорожка длиной около тысячи километров, проложенная по дамбе уже в недавние годы. Погода была хорошая, день выходной; гуляющих было довольно много; пожилой господин шел по дорожке и читал книгу; а велосипедисты, которых я пропускал, неизменно говорили danken.

  Илья Миклашевский

поделиться: