Снежный роящийся воздух.
Надежный басок мотора.
Песня магнитофонная.
Шершавый поток дороги.
Кружатся упорные горы
Ни шатко, ни валко - сурово
струится тоска спокойная.
Ты дома - в дороге - снова.
Не важно, о чем фальшивит
мотивчик магнитофонный, -
простор молчаливый дышит,
и сердце стучит бессонно,
и вьется снежок незримый
над каменною землею...
Машину уносит в зиму.
Я снова живу - душою. Январь 2001 г.
Первозданная библия
Мир как книга,
где каждое существо -
отдельное стихотворение:
акация - изысканно-прихотливая
гостья Востока,
и каштан, фонтанирующий
ветками ниспадающими,
и сосна женственно обнаженная -
вся в ресницах и колкостях...
Вот девушка пролетает испуганно-радостная -
на шпильках и крылышках.
Вот мужчина шествует в латах невидимых,
храня меч за душой.
Вот толкучка роится, жужжащая деловито,
муравьями машины проносятся...
Вот закатное солнце золотит
книгу осени
нежностью запредельной,
где Слова наполняет дыханием искренним
Дух Творящий живительный 16 января 2001 г.
Простые вещи
Простые вещи - главное в природе:
вода и воздух, ветер и гроза,
земля весенняя, и деревце на взгорье,
и молодая дерзкая трава...
Когда сквозь лес, заснеженный и черный,
струится солнечный сердечный свет,
я забываю горестные годы, -
и нет тоски, и умиранья нет...
Брести простором, озаренным, вещим.
Жить, восхищаясь небом и строкой.
Любить простые праведные вещи -
земли дыханье, моря непокой... 17 января 2001 г.
Вокзал
Что за очи, что за звезды
смотрят ночью с небосвода
на мою печаль и радость,
на мое сверканье слез?
Две звезды - одна крупнее,
а другая зеленее -
посреди угрюмой сажи
в полыханье чуждых звезд.
Что за звезды - сквозь морозный
черный воздух - жгутся розно?
Две звезды - одна добрее,
а другая зеленей.
В этой выси, стылой, грозной, -
немигающие звезды
смотрят нежно и серьезно
взором радости Твоей.
Свищет сизая поземка.
Некуда податься в мире:
вой голодных, плач бездомных,
ледяной колючий дым...
Господи, на поезд Жизни
возвратил бы свой билетик,
если б сердцу не сияли
две горючие звезды. 23 января 2001 г.
Вечерней электричкой
Убывание света - ускользание жизни.
Электричка струится в спокойный закат
сквозь прозрачные рощи предгорий капризных
под слезливый напев хрипуна-блатняка.
Славит он эмигрантские пьяные будни,
офицерское горе, дворянскую грусть...
Исполинским простором мы кружим и кружим,
эту жизнь, словно море, творя наизусть.
Что там было, что будет - кто знает, кто помнит?
Лишь полет электрички, да медный закат,
да латунные горы - что грозные волны,
да безмолвная нежность летит наугад... Январь 2001 г.
* * *
Дневная тонкая луна
на темносинем небосводе.
Прозрачный тополь у окна -
метелкой вечною природы.
И голосящая зурна,
и бубен свадебки армянской.
И тишина, и Тишина,
и свежесть родины незнанской... 3 февраля 2001 г.
Ощущение
Какое-то веяние нежное.
Какое-то сияние тихое.
Какое-то пробуждение в мире -
девочка, очнувшаяся девушкой...
Возможно, весна настает?
Возможно, юность восстала -
Мира, души оживание?.. 10 февраля 2001 г.
Прохожий
Ах, пасмурный свежий простор
прощальной февральской зимы!
Горит огоньков кругозор
в круженье снежинок и тьмы.
Летающий белый сквозит
в предгорьях молчанья и сна.
Подножный морозец скрипит:
проходит не жизнь, так зима.
"Пора уж, дружок, проходить", -
прозрачный намек озарит...
Но тысячи лет - погляди! -
с прохожим Звезда говорит. Февраль 2001 г.
Леди Весна
Вечное время года.
Непроглядная неба синь
в облачках солнечных,
но холод струится по склонам желтым
и черным предгорий томительных.
В обшарпанной электричке,
битком набитой народом потертым-потрепанным,
бедняцким и сытым, всяким-разным -
живым,
Леди странствует птицей
заоблачной страны нездешней.
Явилась внезапно Леди прекрасная:
крыло волос каштановых тяжко струится,
глаза в ресницах пушистых
непроглядно мерцают -
простая, изысканно-свежая,
таких не бывает на свете,
на этом, по крайней мере.
Откуда залетела она в вонючую
клетку вагона вихляющего?
Что знает? Что думает? Куда улетит
Леди - нездешняя птица
из черного микрорайона,
Леди Весна 16 Февраля 2001 г.
* * *
Все пробуждается: листочки ивы,
трава подспудная и птичья карусель.
Просторы дышат вечностью пугливой,
и в небе бьется Невидимки трель.
Похоже, вновь весна наш угол навестила:
живая свежесть трогает лицо,
и распускается душа, как ветка сливы,
и в мыслях бродит оживанья сок.
Очнешься вдруг в летящей электричке
от небывалого сырого сквозняка
и ощутишь: все снова необычно,
и песнь пернатая звучит века, века... Март 2001 г.
* * *
Я улетаю - а те остаются,
в клетчатых брючках, в лиловых очках.
Я пропадаю - а блюдца не бьются.
Вздох откровенья - и вьющийся прах...
Я ухожу золотистым рассветом,
полночью звездной, вечерним огнем.
Жизнь ускользает! На что мне приметы
каменных масок, живучих притом?
Все облетает в летящей Вселенной:
венчик ромашки и скальный гранит.
Творческий Дух над водою безмерной
с Духом Любви говорит, говорит... Март 2001 г.
* * *
Кроме воздуха талого
да звезды над душой,
мне не нужно ни малого,
ни большого уже.
Кроме хлеба колючего
да воды ключевой,
мне не надобно лучшего
низачем ничего.
Хлеб да соль, да звезда еще -
пока дарено жить,
да Другого, Товарища -
по душам говорить. 15 марта 2001 г.
* * *
Природы праздный соглядатай...
А. Фет.
Под сизой тучей зеленятся кроны,
свежеет ветер низовой,
и трель пичуги восхищенной
сверкая мчит над головой.
Природы праздный соглядатай,
бреду окраиной простой.
Мир трудится, весной объятый,
а я присутствую при сем.
Прости, пристрастная Природа,
прости, зеленая родня,
что у небесного порога
так безнадежно, так убого
и я пою на склоне дня... Март 2001 г.
Дерево
Растопыренные ветви
молодого великана:
триста лет стоит, могучий,
возле озера в горах,
первый видит он восходы,
провожает пыл закатный,
осеняет легкой тенью
зыбь и блики на волнах... 2 апреля 2001 г.
Рабочая электричка
Рассветные пассажиры
голубенькой электрички,
которая в стынь туманную
железные петли вьет...
Какие здесь лица светлые!
Какие глаза понятные!
Какая душа открытая
у здешних - наперечет!
Вот этот, небритый, заспанный,
наверно, простой рабочий.
Он цедит минуты дремы,
пока не явился труд.
А Эта - в сиянье утреннем -
задумчивая Мадонна...
О Сыне Ее раздумья,
Чей Дух обитает тут.
Доверчивость ли мужская,
приветливый женский облик,
негромкий летучий юмор,
раздумчивый разговор...
Пусть бесится где-то алчность,
бушует глухая злоба, -
я с утренним мчусь народом
в зеленом сиянье гор. Апрель 2001 г.
Нагорный лес
Какая влажная земля,
какой подлесок зеленистый,
где черные стволы гвоздят
весенний воздух леденистый!
звонкий, чистый
Очнулся снова Божий мир
вдали от городов и свалок.
И хлещет голубая ширь
в глаза и душу
без помарок 4 апреля 2001 г.
* * *
Трава сияет едким светом,
деревья ежатся в тумане,
и облака цветущих веток
сплошной приветливостью манят.
Весь мир цветет. Весна бушует.
Надежда светится на лицах.
И что нам бешенство и шум их,
и ярость властная столицы!
Здесь ширь является прямая.
Здесь бьет источник доброй силы.
Я здесь живу, и оживаю,
и обживаю воздух синий Апрель 2001 г.
Возвращение 2001
/Подражаю древним китайцам/
Разбрызганно солнце
заоблачной стылой росой
сквозь черные прутья
древесных обугленных крон.
Холмы и просторы.
Домишек разреженный строй.
Озера с томительной
зеленоглазой водой...
Лечу электричкой
в сиянье огромной весны.
В зеленом вагоне
задумчивость, дрема, печаль.
В безудержном гоне -
змеи электрической прыть.
Ни прошлых обид,
ни сегодняшней лжи - на плечах.
Великая синь,
да скаженная зелень земли,
да солнца расплавленный
голубозоркий зрачок...
Пришел, чтобы верить,
дышать, восхищаться и жить.
Живу, чтоб изведать
весны обжигающий ток Апрель 2001 г.
* * *
Горы громоздятся в облаках.
Облака, громоздкие, как горы.
Это мир мой, родина -
пока
с вечностью не кончу разговоры 4 апреля 2001 г.
* * *
На берегу пустынных волн...
А.С. Пушкин
Пушистый загривок Весны.
Душистый
Обрызганы зеленью кроны.
Какие просторы видны!
Какие слышны перезвоны!
Какие надежды на век,
пускай, на грядущее лето!..
Счастливый стою - имярек -
на бреге бушующей Леты 4 апреля 2001 г.
* * *
Сизые стальные облака.
Дали леденистые вокруг.
Где Любимой нежная рука?
верная
Где неверный закадычный Друг?
Горькое былое отошло.
Будущность неясна, как во сне.
Одинокий разговор с Весной.
Счастье леденистое во мне... 4 апреля 2003 г.
* * *
Вот и слива расцветает,
и орех набычил почки...
Белым пламенем сияет
Мир студеный и непрочный.
Облетят и станут сором
лепестки судьбы неясной.
Но стоим и стонем хором:
"Как бессмертно! Как прекрасно!" Апрель 2001 г.
* * *
Черные стволы.
Белые цветы.
Танец тишины.
Ветер пустоты.
Вечная страна.
Встречная весна.
Вечер. Тишина.
Ветви шевеля,
веет пустота...
Каменный простор.
Грусть и красота.
Сердца простота -
посредине гор 23 апреля 2001 г.
* * *
Счастье - это утренний свет
в перышках облаков.
Счастье - сила хлынула сверх
надобы и оков.
Счастье - синь-тишина вокруг
в птичьих попевках вскленъ,
словно тихо смеется Друг,
кроясь в живую тень.
Счастье - словно тебя уж нет.
Глухо цветет весна...
Счастье - это солнечный свет,
крылья и тишина Апрель 2001 г.
Пасмурно...
У Господа нет "плохих" дней.
Разве Земля не рай для человеков?
Поднялся на холм - и взлетела Птица,
мощный Летун на крыльях латунно-палевых.
- Лечу! - Взлетела Мысль следом - стремительная,
слегка покачиваясь на крыльях солнечных...
Пробираюсь в мире зеленом, в дебрях трепещущих.
Как здесь все точно, непраздно, как вычурно!
Как огромны и радостны Одуваны пылающие!
Как душисты земляничные глазки крылатые,
обещательные!
И крапива тисненными листьями распростерлась,
принимаясь цвести гроздьями зорь заполярных!
И незабудки резные светятся синеоко
на стеблях воздушных!
И деревья неистово к небу взметаются
сквозь дождевой аромат юности!
И небо струится ласково у подножия
странников и травы!..
Где же здесь человек?
Вот он бредет, усталый, затравленный, невнимательный, -
толпами колченогими.
Вот он - в уродливых дорогущих обносках,
забывший о Вечности, где его
сотворили, лепили, живили, одаривали
стихии старательные
по Божьему ясному замыслу 13 мая 2001 г.
Перед убытием
Сколько раз уезжал я отсюда
в синь весеннюю, в летний шум
крон древесных, в великую стужу
на душе...
Вот живу и дышу...
Возвращаюсь сюда неизменно,
весь задымленный, горький, как степь:
здесь Живая Душа Вселенной
и Прибежища терпкая крепь,
и приветливый солнечный воздух,
и дождливые зыби травы...
Рас-ставания грузная поступь -
сквозь кружение головы... 23 мая 2001 г.
* * *
Майские дожди.
Туча на горе.
Тысячи дробин
шпарят по траве.
Всклень - сирень и стынь,
грозди и капель,
и сырень, и синь
каждый Божий день 24 мая 2001 г.
Дорога
Океанские зыби травы.
Горы-призраки в желтом закате.
Облака всенародной молвы
проплывают на север куда-то.
А дорога летит на закат -
в бесконечную точку у края...
Так бы мчаться, и мчаться, и мчать,
как дорога, в полях пропадая Май 2001 г.
* * *
Гор лиловые обновы.
Тучи - свитки, светы, святцы...
Как-то странно с этим Словом,
с этим Светом расставаться.
А ведь сказано, придется
и, как водится, внезапно -
с ветром, дождичком и солнцем,
с тем, что личным показалось.
Странно, горестно, легко мне:
эти чащи и аллеи,
может быть, меня воспомнят,
и поймут, и пожалеют... Июнь 2001 г.
Атеист
/обрывок/
Смолистый дух,
смятенье трав
Он приготовил нам,
дубрав
могучих темных
шелест нежный
и сини
океан безбрежный...
Бедняк, бредет,
уставясь лбом
в свое неверие,
с гуртом... Июль 2001 г.
Задумчивый сонет
Века прошедшие толпятся в заоконье -
душистым бором, синею листвой.
Что было - не прошло. А будущее вскоре
становится прошедшим дум и слов.
Восходит солнце, нежно дол окрасив,
сверкая в стеклах верхних этажей.
А глубины времен закон неясен...
Так где же я, засвеченный уже?
Я был всегда. Я буду непременно. -
Крылатая догадка говорит.
Но мириада гибнущих вселеннных
в прожорливую тьму летит, летит...
Мгновенной мысли - мир безмерно тесен.
А миг души - неколебим и вечен. 7 августа 2001 г.
Рабочей электричкой
в утренней электричке рабочей
тонущей в лучах и просторах
юноша рыдает гитарный
о потерянных годах
и разбитых надеждах
а хлеба за окнами зреют
и рощи тенисто дымятся
туманными тайнами лета
и гора подобная кристаллу
и Храму
Господа неутомимого
неутолимого неодолимого
говорит говорит:
сотвори свой мир бесподобный
и когда он совпадет с Замыслом
Творца твоего
разве не отразишься
в каждом цветке и былинке
в водах времен бесконечных 7 августа 2001 г.
Над озером
Облака закатные -
над озером чистым.
Горы синеватые -
за ласточьим свистом.
Ощущенье вечности,
простора, бессмертья:
не было калеченных,
не будет увечных.
Боли были, не были -
кануло, забыто.
Добротой отмеренно
все, что не избито.
Веет острой свежестью.
Счастье - беспричинно...
Светлая женщина.
Вечерний мужчина. 29 августа 2001 г.
* * *
Ветрено, хмуро, свежо.
Кроны шумят и мятутся.
В тучах витает Ничто -
и продолжает светиться.
Сирая Осень бредет,
листья в подол собирая.
Не обмираю еще -
ветрено петь собираюсь.
Прыгну в последний вагон
пригородной электрички,
словно схвачусь за перо
певчей и пламенной птички, -
и полетим по полям,
влажным, каурым и хмурым...
Осень. Прощанье. Пора
пламени, песни и бури 19 сентября 2001 г.
* * *
Волглые кусты и облака.
Горы невысокие домашние.
Роется неслышная река
за густыми вербами размашными.
Пестрою осенней стороной
пролетаю в стылой электричке.
Никогда не кончится запой
загляденья красотой обычной,
непривычкой, ветреной, в огнях
виноградников летучих ломких, -
с детства позабытая родня,
вечная родная Незнакомка... Сентябрь 2001 г.
* * *
Суставы крутит, ломит спину.
Ближайший миг судьбы неясен...
А мир - цветастый и единый.
А мир по-прежнему прекрасен.
Шумят народы. Гаснут люди.
Распад терзает государства.
А мир божественно пребудет -
и каждый лепесток атласный.
Так, может, незачем срываться
рыдать, томиться, суетиться?
Так, может, следует смеяться
и у подснежников учиться
мгновенному и молодому
сиянью, свету, фиолету -
и Мир обнимет, и запомнит,
и возродит, и даст ответы?.. Сентябрь 2001 г.
* * *
В этом дымчатом свежем
голубом океане
тучи светятся снежно,
поле пышет туманом.
День блуждает по кронам
Невидимкой неслышным.
Ветерок потаенный
души трогает - дышит.
Колесишь с электричкой
по просторам озимым -
и встречаешься с Вышним,
и прощаешься с милым... 28 сентября 2001 г.
* * *
Стекло промытое,
прозрачное, густое -
осенний воздух
с дымкой облаков.
На травах терпких
синий день настоян
и пьется так неспешно
и легко.
И растворяются печали,
боли, беды -
кристалликами горечи
морской...
Идешь себе -
невидим и неведом -
за рыбкою небесной
золотой Октябрь 2001 г.
Оборванный звук
этот вот древесный беспорядок,
свежий и неопрятный:
верхние веточки уже графически-острые,
изысканно-прихотливые,
нижние - в свисающих лоскутах
табачных
эти улочки, узкие, глубокие,
тонущие в туманце предвечернем -
все это и хотел он рисовать,
рассказывать, передавать как-то,
пусть даже хрипами струнными
старинной порыпанной соломенной скрипочки,
с которой облезла лака позолота,
но в глубине которой таинственно
крылись голоса черно-бархатные
и стройное латинское имя
Иосиф Гварнери
никакие срочные и злобные события
не увлекали его: ну, взорвали
небоскребы в Америке -
ухнули миллиарды, погибли тысячи -
так это всегда так было:
мстили, грабили, убивали, -
подумаешь, новости!
и только тоненький
еле слышный голосок
посреди огня, удушья и гибели
тронул до глубины - золотистая
странная нота:
"джон, я люблю тебя, джон..."
это выше всего - такое же,
как деревья в тумане и сумерки синие,
такое же, как иисусово: Бог есть Любовь!
среди ада огня там присутствовал Бог -
единственно живое во всеобщей
осени, смерти - чистый
оборванный звук Октябрь 2001 г.
Солнца горючий щит
греет ладони мне.
Жгучий поэта быт -
словно живет в огне.
Славно: рожден, погиб -
равно зурна поет.
Плавит ледник обид
жара круговорот. 22 ноября 2001 г.
* * *
Азия - тоже женщина,
тоже любит своих детей,
тоже поет им колыбельную,
мерцая темными глубинами
глаз материнских,
тоже улыбается нежно и застенчиво
навстречу любимому...
Увидь Азию такой -
и ты воистину возвысишь
свою русоволосую родину.
Узнай Азию такой -
и ты воистину поймешь:
нельзя бомбить матерей Октябрь 2001 г. Услышав пение бурятской женщины в программе "Антропология"
своя поэтика
/максимы/
поэт одинок ибо единственный
можно восхищаться произведениями других
но нельзя "припадать к стопам"
дороги проторенные - кратчайшие
но твоя дорога в обход и
в другую сторону
ближайший овраг за городом
величественней ботанического сада:
там есть неповторимое
жизнь неповторима и единична
каждый живой - единственный
все что с конвейера - мертво
поэзия рукодельна но не рукотворна
Бог и Мастер не повторяются
учась у Мастера необходимо с ним
бороться
самые крепкие объятия в борьбе
Иаков борется с Богом -
так учится у Него 22 ноября 2001 г.
Снегопад 2001
Полощет серый вымпел
таинственный Никто.
А мир устал и выцвел,
как старое пальто.
Он был живой, зеленый,
и обещал, и цвел... -
Платформы, перегоны,
проблемы: стул и стол.
Подвыгорело время,
потерся переплет...
Пальто одеть и темя
подставить: снег идет Ноябрь 2001 г.
вспышка
о как она прекрасна!
взор живой - навылет -
сквозь реденькие прядки
темно-соломенные
на остановке автобусной
только что с неба
взглянула - узнала
увидел - признался
и решетка веков
бухнулась между ними
но миг тот - черная
молния -
жжет и тревожит
до слез 23 ноября 2001 г.
Лолита
Глаза и тонкий облик...
Она уже пришла -
женщина-ребенок,
тревожна и чиста,
как этот мир предзимний,
прозрачный и простой,
и нежный - той незримой
зазябшей красотой...
Ни смуты, ни вопроса:
ты та или не та?
Любимая - с откоса -
сияет Красота,
глядит, летит в объятья,
распахнута, проста:
голубенькое платье,
светанье на устах Ноябрь 2001 г.
Ангел этого дня
туманное лицо дня
заоблачные очи задумчивы
желтые волосы ивовые
стекают на плечи
улицы лица затуманены
крадутся машины бесшумно
мужчины и женщины встречные
смотрят замкнуто молчат
или разговаривают шепотом
отрадно молчание
думается неспешно неясно
и только дальний выкрик ребенка
ранит болезненно слух
бинтует туман прохладой
избитое веком сознание
туманное лицо ангела этого дня
слепит
сердце прозревшее Ноябрь 2001 г.
На миру
Мокрая трава. Ледяные дороги.
Траурных птиц
неторопливый полет.
Горы горчат.
Небо в тревоге,
мерный автобуса бег на восход...
Мчаться бы вечно, дали листая:
белый Бештау, алый Эльбрус,
степь бесконечная рыже-седая,
скорости свежей режущий вкус...
Горы и годы. Веси и веки.
Мысли и выси в рассветном огне.
Диким полетом жизнь человечья,
раненым ветром представилась мне...
Что ж, пролетая
от края до края,
можно, мечтая,
мыслить и петь:
встречные дали,
черная стая,
синее небо,
красная смерть 28 ноября 2001 г.
Дальние горы.
Звенящий слух.
Свежесть и грусть не-счастья.
Сколько сложилось здесь
горьких строф
острой душевной боли!..
Режущий чистый
свободный простор
все оплатил - с лихвою. 8 декабря 2001 г.
Ветер детства
Ветер режущий чистый -
все, что осталось от детства.
Бреду, как гусь, переваливаясь,
на ногах подагрических.
Под лопаткой нож проворачивается.
Печень стонет отравленная.
Почки пережевывают камни,
как речка пригородная.
Сердце повисло над пропастью
на кончиках пальцев, синеющих
от напряжения.
Некто добивает меня старательно
и неуклонно...
И только ветер детства могущественный
держит все еще меня на весу
над бездной клокочущей 8 декабря 2001 г.
Снегопад декабрьский
Снег идет, пушистый, свежий,
метит в губы и висок...
Это я ломлюсь - невежей,
снег живет - наискосок.
Все засыпал: боли, беды,
грязь и будущности соль.
Он сегодня - вьюжно-белый -
крутит мира колесо.
Он сегодня - светлый гений -
перебелит жизнь мою:
плакал - кровью, жил - растеньем,
пропадаю - и пою! Декабрь 2001 г.
* * *
Ничего не было -
и не будет.
Есть сверкающая
белая мгла.
Как свежа девочка,
как приблудна...
Могла стать Нежностью -
не смогла.
Ничего не было -
и не надо.
Подумаешь, свечкою -
в снег, зазря.
Приснилось-увиделось...
Но вот досада:
какой чело-вечностью
цвела заря! 19 декабря 2001 г.
Прохожий 2001
Ивану Аксенову
Белый клубящийся лаковый холод.
Блики огней среди тьмы.
Вихрем снежинок промыт и исколот
лик белоснежки-зимы.
Страшно красива, блестяще-жестока...
Путник в сугробах бредет...
Вот наша жизнь - хороша, одинока,
снег набивается в рот.
Будет жара и цветочные дали,
ласковый свет среди мглы, -
сердцем в сугробах бредешь, и сигналит
яростный посвист зимы,
Не огорчайся, не вой в исступленье,
не голоси, не зови.
Шарф запахни - и заслушайся пеньем
бледной подружки-зимы. Декабрь 2001 г.
* * *
Олений лес заснеженных дерев.
Рогатое уходит в небо стадо.
Смотрю на них. Мне ничего не надо,
лишь бы сиял закат и снег горел
шафранным отблеском горючего распада...
Угреться - и смотреть в холодное стекло
струящейся снегами электрички:
там Божье всё - но радуешься личным
простором: все зимою замело.
Снега и небо. Горы в серебре.
Скользящая и ледяная скорость.
Что счастье миру - не возьмусь оспорить,
а мне - молчать, скитаться и смотреть... Декабрь 2001 г.
* * *
Юность - это безоглядность:
шапку в зубы - и пошел...
Юность - это ненаглядность:
безнадежно - хорошо!
Юность - вера во всесильность
справедливости простой,
безграничные усилья
над загадкой - прописной...
"Снова в путь! - повелевает -
В холод, голод, жажду, зной..."
Видно, Юность помавает
безнадежной сединой. 21 декабря 2001 г.
Памяти О.М. и других
Я скажу тебе с последней прямотой...
О. Мандельштам
Запорошены деревья и дома...
Как рифмуется зима и Колыма!..
Пробегая промороженной землей,
вдруг почуешь, что запахло Колымой.
Это память вдруг напомнила сама,
как дымилась и светилась Колыма.
Запорошена душа - а все жива.
Выпей горькую - другим не пожелай.
Ах, просторы неоглядные - стоймя!
Жаль, рифмуются тюрьма и Колыма.
Вспомним, братец, тех заборов черноту.
Хоть, конечно, я - по эту, ты - по ту
сторону "колючки", горя и собак...
Обернешься - не разделишься никак.
Всей землею - оглашенная зима:
дотянулась до Кавказа Колыма... Декабрь 2001 г.
* * *
Какая буря в небе -
закатных облаков!
И ели - в ясном снеге,
и дышится легко,
и галки пролетают
стотысячной толпой...
Какие вижу дали!
Какой души покой!
Декабрьские просторы.
Зимы зеркальный свет.
Синь родины, которой
пронзительнее нет... Декабрь 2001 г.
* * *
Вечерняя электричка:
здесь старые и молодые,
неясные и простые,
усталые, но - живые.
Здесь дремлют, молчат, смеются,
кроссвордами забавляются.
Здесь как-то душе уютно
в железных тисках дистанции.
Здесь нет богачей, наверное,
неярко струятся будни...
Но вам улыбнутся первыми
чужие родные люди.
И вместе с густым народом
страдает, живет, скитается
и выйдет, невидный вроде,
Христос - на конечной станции. Декабрь 2001 г.
* * *
В студеном небе вихри света:
зеленый, желтый, заревой.
Над кряжем стершимся воздета
луна - улыбкой снеговой.
И черными стволами сосен
расчерчен огневой завет...
- Как красоту Твою выносим?..
Молчит, сияет, длится свет... 23 января 2002 г.
* * *
Синева с молочным облачком.
Луч вечерний. Сердца ком.
Льется день морозным воздухом:
высоко - и глубоко.
Эти тонкие невнятные
письмена и голоса -
мира ломкие объятия,
счастья, света полоса.
Для чего мы? Были - не были?
Рок? Дыхания парок?..
Но сейчас - склонилось небо к нам,
улыбнулся тихий Бог. 21 февраля 2002 г.
Музыка
Взмывают высокие скрипки -
на ветках цветы закипают,
и зелень прозрачная зыбко,
как бы пиццикато, вступает,
и облачко снежным пассажем
по синему полю несется...
Сейчас дирижер нечто скажет -
и палочка в выси взовьется,
и вся молодая природа
поднимет зеленые трубы
и грянет над миром-уродом,
над старым, больным и угрюмым,
и тот посветлеет, наверно,
омытый мерцаньем Моцарта,
и вспыхнет надеждой и верой -
как я средь безмолвия марта... 25 марта 2002 г.
Путем весны
Сонет
Тишина весенняя над землей стылой.
Тихие воскресные города.
Тяжкий дым вздымается из труб исполинских
к тучам недвижным, чреватым огнем,
как моя задумчивая любовь.
Тихие рощи проносятся
в зеленце полупрозрачной.
Тихое солнце сжигает щеку
/другая стынет/,
как моя улыбчивая любовь
на пустынной земле вечереющей.
Тихая гонка по трассе сверкающей
на пределе отчаяния,
как моя молодая любовь.
И - столп радуги мощный
посреди бездорожья задожденного,
как моя любовь предвечерняя 27 апреля 2002 г.
Путем юности (В пути)
Тишина весенняя
над землей.
Тихие воскресные
города.
Тихий дым вздымается
над трубой
к тучам, словно виснущим
навсегда.
Тихо рощи тянутся -
в зеленце.
Тихо солнце трогает
жгучесть щек.
Тихо трасса сходится -
там, в конце -
как судьба, любовь моя
иль клинок 27 апреля 2002 г.
* * *
Воспаляются почки каштанов.
Прорывается к свету трава.
Дух растений, сырой, необманный,
предъявляет живые права,
В этом каменном сердце сплетений,
где погоня, грабеж, и престиж,
разгорается посвист и пенье,
и дождинок клубящийся стыд.
Расцветает, томится округа,
вся в крупитчатой зелени слез.
Мы еще не признали друг друга,
но уже воскресаем всерьез 16 апреля 2002 г.
* * *
Опять весна! Кипят туманы,
подцвеченные зеленцой.
И трогает студеной ранью
мерцанье розовых скворцов.
И думаешь: еще далече
бесцветный сумрачный покой...
Но падает тебе на плечи
зурны рыданье за горой
и горе близких-дальних милых:
родная жизнь оборвалась -
простая женская могила
с весной перечеркнула связь...
И кажется, еще немного -
и твой черед покровы снять,
стать радугой, землей, дорогой...
И славишь Бога: вновь весна! 16 апреля 2002 г.
* * *
Вдыхаю этот мир весенний,
цветущих облаков сады.
Глаза простором потрясенным
насыщены, от солнц саднит.
Здесь каждый цветик - знак Вселенной,
высокой мудрости завет.
Сокрыт Творец - но Свет нетленный
на лепестках оставил след.
Ах, в этом яростном пространстве
радостном
вершин, былинок и планет
есть я и Бог, и ветер странствий,
и дух весны...
А смерти нет. 29 апреля 2002 г.
Голос
"Перейди за последний предел
Ослепительного вдохновенья,
Если только услышал ты пенье
Запредельного времени Дел.
Сотвори так, чтоб стало нетленным
То, что было любовью и пеньем,
Что сказать ты и сделать хотел" Весна 2002 г.
* * *
На небе - гроза,
на земле - засуха,
на душе - глаза, проливень,
гнет...
Все ждет, так сказать,
пришествия Духа,
Который смирит,
утешит, спасет.
Но нету спасенья
от любви-убийцы,
которая топит,
рычит, жжет:
грозу - распалит,
землю - иссушит,
душу - измучит, пронзит -
и спасет! 5 мая 2002 г.
Июньская пастель
Пасмурные смутные дали,
растушеванные горизонтали,
фиолетовые облака...
Вблизи - нежная зелень росистая,
что-то простое и искреннее,
что-то грустное, ласковое,
взбаламученное слегка,
как дождистая эта река...
Вот и солнышко глянуло
из-под козырька
туч подцвеченных предзакатных,
словно ты оглянулась внезапно -
непрощальная, непонятная,
словно жизнь моя, далека 6 июня 2002 г.
* * *
Каждый отвечает за себя.
Жгут, воруют, бесятся, спиваются...
Что с того, что кто-то дурью мается!
Каждый отвечает за себя.
Убивают, мстят и голосят,
притесняют, за душу хватаются...
Пусть тебя их тленье не касается -
каждый отвечает за себя.
Предают, лгут, грабят, колесят,
кривдою торят свой путь неистово...
Ты ступай прямой тропинкой искренней:
каждый отвечает за себя.
Отряхни их прах с души, сынок:
пред тобою - солнце, правда, Бог. 18 сентября 2002 г.
Листопад
Осеннее смятение
зелено-ржавых трав.
Весь мир охвачен тлением
и ропотом дубрав.
Какой-то беспризорный
запущенный покой.
Отпущенные взоры
витают над строкой,
и пасмурные тени
слетают на тетрадь,
чтоб свежестью смертельной
осенний мир объять 20 сентября 2002 г.
Захолустье
Измокшие травы,
кресты, облака...
Не тянет мотор,
цепенеет строка.
Предгорной страны
благодатная ширь -
простор для души,
а не черствый пустырь...
Пусть осени
стылое пламя дождит!
Здесь можно дышать,
восхищаться и жить. 12 октября 2002 г.
* * *
Да свершится боля твоя!
С. Кирсанов
Такой прозрачный тихий свет!
Такая свежая печаль!
И сад запущен и раздет.
И звонок синевы хрусталь.
И столько нежности сквозит
в предзимнем облике Твоем,
что опадает бед гранит:
не я и Ты, а Мы вдвоем,
просторный мир, где мы - с Тобой,
высокой сини тишина,
откуда смотрят на меня
Любовь и Бог, Любовь и Боль 16 ноября 2002 г.
Дорога
Степь в ноябре: зеленистые дали,
призраки гор в желтоватом огне
раннего солнца... Грачи, разлетаясь,
черные линии чертят вовне -
в небе сиятельном, светлом великом,
в клочьях худой огнецветной каймы...
Ноет автобус. Потеют в ботинках
ноги - как будто прошли треть Земли.
Черные листья деревьев вдоль трассы
небо метут - зеркала синевы.
Жизнь пролетает, как поле ненастное, -
мимо и в даль неизвестной страны 20 ноября 2002 г.
Закат
Великий пронзительный свет
вечернего неба - сквозит,
глаза затопляет, средь бед
мне душу тревожит, томит.
И думаешь: этой порой,
осенней, древесной, глухой,
один только Свет говорит
с уставшим, пропавшим - со мной.
На город спустился туман,
ноябрь над землею навис.
Один только Свет - задарма -
струится, спокоен и чист...
Сквозь переплетенья забот,
ветвистых печалей, сует
скользит, омывает, влечет
небесный спасительный свет 19 ноября 2002 г.
Снегопад N2002-20
Порошат минуты землю -
все вокруг белым-бело.
Гнет людей и ветви бремя:
время вечность намело.
И Земля кружить устала,
погрузившись в белый плен.
Солнца! Жизни! Неба малость!
Перемен бы, перемен!
Тихо падают минутки -
на лицо, на душу - впрок?
Как свежо, правдиво, жутко
нежный стелется снежок... 8 декабря 2002 г.
Морозно
Снег скрипит под подошвами.
Город в редком снегу.
День такой прихорошенный,
что смолчать не смогу -
и пою всем безмолвием
над декабрьской страной...
Мир - морозной обновою
распростерт предо мной,
словно не было прежнего
небытья-забытья,
словно сила безбрежная
разлилась не шутя...
Снега вспышки колючие...
У судьбы на краю
воскресаю и слушаю,
прозябаю, пою... 12 декабря 2002 г.
Старик
белым-бело
но мир еще
узнаваем:
памятки
пометки
детства
сердца
в снегу 25 декабря 2002 г.
Предвечерье
На горах - вон - закат,
желтый, золотистый.
Тишина вся в снегах,
как мои мысли.
Красным крашеный гул
самолетный - в синь-синь.
Тишина вся в снегу:
слышишь, нету машин.
Ах, закат на горах,
и в глазах, и в сердце.
Тишина вся в слезах -
как детство... 22 декабря 2002 г.
Снегопад N2002-25М
снег валит
такой свежий
словно не было
ни сталинизма
ни холокоста
ни чернобыля
ни моих катастрофических
грамматических и житейских
ошибок
жизнь с чистого
листа 23 декабря 2002 г.
Подмодернулся
/Из цикла "Забавы"/
По прочтении альманаха "Черным по белому" /М. 2002/
Мне интеллекта и на одну жизнь
не хватило:
стою - безумный, отсталый -
никакой.
Но как они-то
вперед поубежали?
Иль, может, сразу
родились вперед?
Иль, может, на плечах
моих бежали,
а как умаялся -
так вырвались вперед?..
Так вот, шагну теперь
на их плечах вперед!..
Приятно говорить
члено-раздельно
и не совсем косно-язычным
языком 22 декабря 2002 г.