ДЕВОЧКА АНЯ И ВОЛК ВОВА

Глава 1

Людей часто называют НАРОДОМ, чем отмечается их способность нарождаться. А еще людей (такие же люди) называют НАСЕЛЕНИЕМ, что говорит о склонности вышеозначенных людей населять все, что ни попадя. Люди, по-преимуществу, населяют города, поселки, поселки городского типа, села, деревни, хутора, аулы и пр. А когда место поселения людей трудно назвать каким-то из вышеназванных слов, так его так просто и называют: населенный пункт. Это чтобы не перепутать их с другими пунктами: малонаселенными, или не населенными вовсе.

ТАК ВОТ...

В одном из населенных разными людьми и животными пунктов довольно-таки средней полосы некоторым образом черноземной зоны одной замечательно интересной страны жила, и сейчас живет, одна девочка, которую тогда звали, да и сейчас зовут, Нютой.

Точнее, имя у нее Аня, а еще точнее - Анна, как в метрике записано, но разные люди и родственники называли ее всякий по-своему. Одни говорили: "Анечка, как ты необыкновенно выросла!" Другие, особенно бабушка, иногда спрашивали: "Нюша, хочешь пирожок (или конфету)?" Некоторые невоспитанные грубияны, преимущественно мальчишки, называли ее "Нюрка", а иногда даже обзывали такими глупыми словами, что их и говорить противно, не то, что писать.

Мама же, с которой девочка жила в маленьком домике на окраине населенного пункта у самой лесной опушки, называла ее Нютой или Нюточкой и лишь в самых исключительных случаях, когда сердилась, говорила: "А-ня, ты слышала, что я сказала?.."

Аня была очень одаренным ребенком: у нее был талант к языкам. Только у нее не было учителя, потому что у ее мамы не было лишних денег. И поэтому Анечка не научилась ни французскому, ни немецкому, ни английскому, ни китайскому языкам. Тем более, что она никогда не встречалась ни с французами, ни с китайцами. Зато она все время общалась с животными, язык которых нечаянно и выучила, потому что была еще очень маленькой и не знала, что животные разговаривать не умеют.

Кроме мамы и девочки в доме и в небольшом дворике жили кошка Мура, собака Полкан, индюк Яшка, поросенок Борька, корова Бурена, коза Люси (француженка, потому ударение на последнем слоге), петух Леопольд и прочие безымянные куры, утки, гуси и кролики со своими цыплятами, утятами, гусятами и крольчатами. Хозяйство было небольшое, но многочисленное и хлопотное, поэтому девочка помогала своей маме, как могла: подметала в доме и во дворе, кормила, поила, пасла животных и птиц. А когда немножко подросла, то стала и на опушку леса ходить, грибы-ягоды искать для еды и для продажи, когда у них с мамой кончались всякие-разные деньги, без которых трудно.

Вот как-то однажды мама говорит дочке:

- Сходи-ка ты, Нюта, в лес, набери ягод. А я их на базар снесу и продам.

- Хорошо, - говорит девочка, - схожу.

- Только смотри, - мама предупреждает, - волка в лесу не повстречай!

- Ладно, не повстречаю, - отвечает девочка.

- А то, если вдруг повстречаешь все-таки, знаешь что надо делать? - спрашивает мама.

- Конечно, - девочка говорит, - знаю.

И все дети знать должны что надо делать, когда в лесу им волк встретится: если это храбрый мальчик, то он, непременно, трахнет волка по голове чем-нибудь, что под руку попадется, а девочка обязана так громко завизжать, чтобы волк сразу от страха убежал куда глаза глядят.

Вот пошла девочка Аня в лес, вышла на полянку, где ягоды росли, и стала их собирать. А тут вдруг, откуда ни возьмись - волк!.. Стоит и смотрит.

Девочка, конечно, знала, что делать надо, только забыла. И тоже стоит и на волка глядит: такой, в общем-то, небольшой волк ей встретился, даже не очень страшный.

А того волка его волчья мама тоже учила: "Увидишь в лесу какого-нибудь ребенка - ешь немедленно! Не то трахнут чем-нибудь по башке или - хуже того! - завизжат так, что не поздоровится!"

Да случилось что и волк, как на грех, все мамины советы перезабыл...

Вот так стоят и друг друга рассматривают.

Потом, немного погодя, волк спрашивает:

- А чё это ты мои ягоды тута рвешь?

- Ха! - говорит девочка. - Никакие они не твои, а ничейные.

- Эти ягоды "волческие" прозываются, - уточнил волк, - а значит: мои .

- И никакие они не "волчьи", а земляничные, вот! Я лучше знаю. Волчьи ягоды ядовитые и мне совсем не нужны. Сам ты их и ешь, если хочешь, - говорит девочка.

- Волкам ягоды ни к чему, - возразил волк.- А ты вот сама попробуй, съешь - враз окочуришься! Спорим?

- Еще чего! - фыркнула девочка. - Мне мама ни с кем спорить не разрешает, а с волками и подавно! И ягодки эти я не для еды рву, а для продажи.

Волк не знал, что такое "продажа", но постеснялся спросить и говорит:

- Ну, коли так - тогда другое дело! Рви.

Только девочка не стала ягоды рвать, а спрашивает волка:

- Скажи-ка, волк, а ты случайно не знаешь, что должна делать девочка, если случайно в лесу волка повстречает?

- Как не знать, знаю, конечно! - отвечает волк. - Она обязанная два раза через голову перекувыркнуться.

- Глупости! - не поверила девочка, - Вовсе и не должна. Мне мама даже на диване кувыркаться не разрешает, а уж в лесу - тем более! На земле ведь видимо-невидимо всяческих микробов, а у меня - косички.

Волк посмотрел на землю, переступил лапами и говорит:

- Нет тута никаких мукропов, муравьи одни...

- Да ведь они же невидимые, - говорит девочка. - Малюсенькие!

- Так чего же ты их боишься? - удивился волк.

- А я и не боюсь их вовсе, - отвечает девочка, - просто я раздавить их боюсь. Жалко, они ведь ма-аленькие...

- Тоже мне, нашла кого жалеть! - говорит волк. - Ты мне скажи лучше: а сама-то ты знаешь, что делает волк, когда девочку в лесу встречает?

- Знаю, - говорит девочка. - Ты должен на задние лапы встать и служить, тогда я дам тебе кусочек сахара. Если найдется, конечно.

- Да ты чо?! - обиделся волк. - Я что тебе, пудель какая?

- Конечно не пудель, - согласилась девочка. - Пудели - они кудрявые, причесанные и красивые. А ты лохматый - больше на нашего Полкана похож.

- Ах, так, - обиделся волк, - значит, ты - обзываться?! Плохая ты девочка!

- Сам ты плохой! - отвечает девочка. - А я очень даже хорошая: я маме помогаю, и вообще!

И показала волку язык: - Н-н-н-н-н-н-э-э-э-э!'!

Обиженный волк домой помчался, маме жаловаться, а девочка к своей маме побежала. Прибегает и говорит:

- Мамочка, ты не знаешь, случайно, что волк обязан делать, когда в лесу девочку встретит?

- Съесть ее, разумеется, - ответила мама, взяла ягоды, которые Аня насобирала, и понесла на базар.

Девочка сказала: "Ага!", и обратно в лес помчалась.

А волк тем временем в свой дом, который "логово" называется, прибежал и рассказал маме про девочку.

- Так ты съел ее? - спрашивает мама. - Обедать, значит, не будешь?

- Нет, не съел, - говорит волк.

- Почему? - удивилась мама. - Она что, может, громко визжала?

- Нет, - отвечает волк, - она язык показывала...

- Ну, тогда хорошо, что не съел, - говорит мама, - тебе, видать, вредная девочка попалась: съешь такую - потом живот болеть будет. Ну ладно, ты беги, еще погуляй. Может, поймаешь кого. А у меня обед еще не готов.

Волк побежал на ту же полянку, где девочку повстречал, а девочка уже там. Увидела волка и кричит:

- А вот я и знаю! А вот и знаю!

- Чего знаешь? - спрашивает волк.

- Знаю, что волк делает, когда девочку в лесу встретит, только не скажу!

- Почему?

- А потому, что ты меня сразу съешь! - отвечает девочка.

- Больно нужно тебя есть! - говорит волк. - Съешь такую, а потом животом страдать будешь.

- Если немытое есть, то, конечно, живот заболит, - согласилась девочка.

- Вовсе не поэтому, а потому что ты вредная, вот!

- Никакая я не вредная, - обиделась девочка, - а очень даже полезная! Я маме помогаю по хозяйству, а еще ягоды рву. А мама их на базар носит, продает, а потом мне разные игрушки покупает, вот! У меня их просто видимо-невидимо! А еще у меня разные платья есть, ленточки для косичек, трусики и сандалики, и еще всякая всячина. А у тебя есть игрушки?

- Конечно, - отвечает волк, - разве не видишь - хвост? Я им завсегда играюся.

- фу-ты, ну-ты - хвост! - рассмеялась девочка. - Тоже мне, игрушка - весь в репьях!

Волк посмотрел на свой хвост и говорит:

- Зато не потеряется. Да, мы просто живем, скромно, но нам всего хватает...

А сам такой грустный-прегрустный... Девочке стало его жалко и она говорит:

- А хочешь, я тебе ленточку подарю?

- Хочу, - волк отвечает, - мне никто никогда ленточек не дарил. И не только ленточек...

- Тогда подожди, не уходи никуда, - говорит девочка, - я сейчас! Прибежала она опять домой, достала все свои ленточки, выбрала самую красивую, самую любимую, черную в золотых звездочках, спрятала ее обратно, а остальные взяла - и снова в лес, к волку. Прибегает и говорит:

- Вот, волк, выбирай!

Стал волк выбирать.

- Эта, - говорит, - мне не подходит, красная. А мы, волки, этот цвет не уважаем. Розовая и оранжевая тоже не пойдут - на красную похожи. Голубая - некрасиво, желтая - нескромно...

- Какой же ты привереда! - говорит девочка, - Моя мама говорит, что дареному коню в зубы не смотрят.

- Так то - коню! - отвечает волк. - Лошадь - она совсем другое дело, тут и говорить нечего.

- Тогда и не говори! Все равно у меня лошади нет, вот, ленточки только, - девочка говорит. - Выбирай поскорей!

- Это дело сурьезное, чего спешить? - буркнул волк и опять принялся ленты разглядывать.

- Нам, вообще-то, серое к лицу... У тебя, чо-ли, серой нету? Жаль... Вот энта, зеленая, пожалуй, ничего, подойдет. Для маскировки. С такой лентой в траве аккурат хорошо прятаться.

- А от кого? - удивилась девочка. - Чего волки-то в лесу боятся?

- Мало ли, от кого! Всякие в лесу стречаются: охотники там, собаки... Заяц тоже нонче глазастый пошел...

- А зимой как прятаться будешь? - спрашивает девочка.

- Для зимы ты мне вот эту, белую подари.

- Так до зимы ты ее испачкаешь сто раз! - девочка говорит.

- Вот и хорошо, - согласился волк, - аккурат мой любимый цвет получится!

- Ладно, - говорит девочка, - бери. Мне не жалко! Повязала она обе ленточки волку на шею, сделала большие бантики, очень красиво получилось. А потом и говорит:

- Когда что-то дарят, между прочим, полагается говорить "спасибо".

- Зачем? - удивился волк.

- Если ты мне скажешь "спасибо", я тебе скажу "пожалуйста", вот зачем.

- Ага, понятно... - ничего не понял волк. - Тогда спасибо.

- Пожалуйста, - говорит девочка. - Ну а теперь мне пора, мама, наверное, с базара вернулась. До свидания!

- Покедова, - сказал волк. - Заходи еще.

Забрала девочка оставшиеся ленточки и домой пошла, а волк с того времени по лесу с двумя бантиками стал бегать. Только увидеть его в лесу трудно, потому что он хорошо под зеленым бантиком прячется, а когда зима придет - под белым маскироваться будет.

Глава 2

Однажды, а точнее, на другой день, пошла девочка в лес опять, а волк тут как тут. Вернее, там как там: на полянке.

- Эй! - кричит из кустов. - Здорово!

- Привет, - отвечает девочка. - А ты где?

- Здеся, - говорит волк, - под зеленым бантиком. Разглядела девочка свою бывшую ленточку, под ней волка обнаружила и спрашивает:

- А чего это ты там, скажи на милость, делаешь?

- Как чего? Маскируюся! - отвечает волк. - А ты, чо ли, обратно ягоды рвешь?

- И не "обратно", а опять, и не ягоды, а цветочки. Нынче цветочки в цене, мама их на базар отнесет и продаст.

- Да кому они нужны-то? - удивился волк. - Чо с ими делать-то?

- А ничего не делать - в вазу для красоты ставить или нюхать.

- Ну да?! - не поверил волк. - Их, чо ли, едят?

- Вот глупый!- рассмеялась девочка. - Да разве цветы можно есть?

- Дак чего ж нюхать-то, ежели не есть? - удивился волк.

- Для удовольствия, вот чего! На вот, понюхай. Девочка протянула букет волку, тот сунул в него нос и чихнул:

- А-а-пчх-и!! Тоже мне, удовольствие... Трава - она и есть трава.

- Сам ты - трава! - обиделась девочка за цветы. - Не понимаешь - не говори. А я, может, цветочки эти засушу, в конверт положу и папе по почте пошлю. Он их будет нюхать, радоваться и меня вспоминать.

- А где папашка-то твой? - спрашивает волк. - У него, чо ли, своих цветов нету?

- Нет, конечно, - говорит девочка. - Ведь он у меня полярник, на северном полюсе живет.

- А где это? - поинтересовался волк.

- На севере, - объяснила девочка. - Там, где круглый год зима, а морозище такой, что просто ужас! Всюду только снег и лед, даже деревьев нету, одних белых медведей видимо-невидимо.

- Ну? - удивился волк. - Как мукропы? Тоже, значит, манюсенькие?

- Медведи-то? Ха-ха! - рассмеялась девочка. - Они огромные-преогромные! Только все белые-пребелые и их на снегу не видать. Поэтому и говорят, что видимо-невидимые.

- Понятно, - кивнул волк. - Маскируются! Как я.

- Ага. И еще, - продолжает девочка, - целыми днями там полярная ночь, а потом начинается полярный день, который там даже ночью.

- Глупости! - усомнился волк. - Такого не бывает.

- А вот и бывает! - говорит девочка, - Мне мама рассказывала и еще один лысый дядя в телевизоре!

- Ну... Ежели конечно, лысый, то, может, оно и конечно... - вынужден был согласиться волк, потому что о телевизоре понятия не имел, но спросить почему-то постеснялся. - А папаша твой там, чо ли, на медведей охотится, да?

- Что ты! - воскликнула девочка. - Да разве это можно?! Они же в красной книжке! Есть такая книга, куда разных зверей записывают, чтобы они не поумирали совсем. Это люди придумали, чтобы природу охранять.

- Так медведи же большие, от кого их охранять? - удивился волк.

- Вот чудак!- говорит девочка. - Да от людей же. Люди ведь на зверей охотятся... иногда. А как красную книжку почитают - охотиться сразу перестают. Очень полезная книга! Хорошо, что люди читать умеют, а то бы давно всю природу истребили.

- Хорошо... - не совсем уверенно признал волк пользу грамотности. - Плохо, что книжка красная... Кабы цвет другой был, лучше было бы.

- Ну, не знаю! - говорит девочка. - Некоторым этот цвет очень даже нравится. Да и не в цвете дело, в крайнем случае, в газету можно завернуть. Главное, книжка очень для зверей полезная.

- А меня можно в эту книжку записать? - спрашивает волк.

- Конечно! Всех можно, - говорит девочка. - Я, как только писать научусь, так сразу тебя первого и запишу. Как тебя звать?

- Волк, - отвечает волк.

- Да я сама вижу, что волк! А имя-то у тебя какое? Вот меня, например, зовут Аня, - говорит девочка, - а можно еще Нюрой, только это имя мне не нравится. А мама зовет меня Нюшей или Анкой. А тебя как зовут?

- Никто меня не зовет. Зачем?- удивился волк.

- Как зачем? - в свою очередь удивилась девочка Аня. - Допустим, мама тебя домой обедать зовет...

- А чего меня звать-то? Захочу поесть - сам приду.

- Фу, какая дикость! - фыркнула девочка.

- Ага, - согласился с ней волк, - мы страсть какие дикие.

- Ну а друзья-то как тебя зовут? Или у тебя нет товарищей?

- Нету... - почему-то опечалился волк. - Зато у меня братаны есть.

- Братья - это даже лучше, чем друзья!- говорит девочка. - И как они тебя, к примеру, называют, когда вы играете?

- А никак! Деремся да кусаемся - чего там называть?

- Нет, это непорядок! - серьезно рассудила девочка. - У всех должно быть свое имя, у людей и зверей. Нашу кошку зовут Мура, собаку Полканом, и у тебя должно быть собственное прозвище, чтобы можно было позвать, когда надо, и ни с кем не перепутать.

- Да кто меня позовет?

-Ну, я, например. Раз мы подружились, то я должна знать твое имя, а если я его не знаю, то и подружиться никак не могу. Спросят меня: "С кем ты дружишь?", я отвечу: "С волком." А с каким? Непонятно. Волков ведь много!

- Знакомых? - спросил волк.

- Да нет, ты у меня один знакомый волк.

- Ну, так, значит, и не перепутаешь ни с кем.

Девочка уже устала объяснять непонятливому волку пользу собственных имен, но тут ее осенило:

- Постой-постой, - говорит, - а как же тебя тогда в красную книгу записать, если у тебя имени нет? Обязательно нужно имя! У нас в детском саду, куда я зимой хожу, все дети под своими именами в специальной книжке записанные.

- Тоже - в красной? - спросил волк. - Чтобы беречь?

- Не совсем в красной... Но что-то вроде.

- Дела-а! - удивился волк. - Прям удержу никакого нет на энтих охотников!

- Так записывать тебя или нет? - спрашивает девочка.

- Ну, коль без этого никак, то уж ладно - смирился волк, - пущай будет имя.

- А какое имя ты хочешь? Есть много очень красивых имен, например, Арнольд. Или Роланд, Арчибальд... Или Ромуальд, Ринальдо...

- Не-а... Я такого не запомню. Да и братаны засмеют. Лучше зови просто: Серый.

- Нет, - возразила девочка, - это плохое имя, это кличка какая-то. У нас в саду есть мальчик Сережа - его "Серым" дразнят. Он ужасный забияка и невежа: всегда меня за косички дергает. Пусть у тебя лучше будет имя Вова. У нас в саду три мальчика с таким именем, а один даже очень умный и красивый, он ушами шевелить умеет!

- Подумаешь, - говорит волк. - Я, может, тоже ушами могу, только не хвастаюся. Если и так Вов полно, зачем еще-то? Запутаться можно.

- Не запутаешься, потому что кроме имен у людей и фамилии есть. А если у тебя тоже будет имя Вова, то я в саду, когда кого-нибудь из них встречу, сразу о тебе вспомню!

- Ну, тогда пускай, - согласился волк. - Тогда даже жалко, что только три Вовы. А то, кабы все Вовами были, ты меня бы завсегда вспоминала.

- Ой, что ты! - всплеснула руками девочка. - Вов только в нашем детском саду трое, а на свете их просто видимо-невидимо!

- Тоже, значит, маскируются? - сообразил волк. - Как я? Тогда и впрямь это имя мне подходящее, пущай я, так и быть, Вовой буду.

- Ну вот и хорошо! - обрадовалась девочка, - А фамилия, чтоб с другими Вовами не перепутать, пусть у тебя будет "Волков"!

- Эта фамилия хорошая, - одобрительно кивнул волк Вова, - с такой фамилией не пропадешь! А то уж шибко суровые времена нынче в лесу настали: старые волки сказывали, что допрежь и солнышко шибче грело, и мясо мягше и вкусней было, да и заяц не такой нахальный по лесу скакал - угнаться было проще...

- Ужас! - подтвердила девочка Аня. - Моя бабушка тоже говорит, что раньше куда как лучше жилось. Нам, людям, тоже не сладко!

- Все одно, с нашей жизнью не сравнить, - говорит волк.

- Что, скажешь, труднее, чем на полюсе?!

- Там не был, про это ничо не скажу. Не знаю.

- А вот знай: хуже чем на полюсе нигде не живут, а вот все равно там мой папа. Знаешь, какая там холодища? Просто ужас! Кошмар!!

- А че же он там делает-то? - спросил волк.

- Разве непонятно? Мерзнет, конечно, - объяснила Аня. - Чего там еще делать?

- Ага... - понял Вова Волков. - А полес этот далеко?

- Страшно! Аж на самом-пресамом севере! - говорит девочка. - Там одни только полярники живут, да медведей в красные книжки записывают, чтобы их случайно не поубивать.

- А дальше кто живет? - поинтересовался волк.

- Ну... - задумалась Аня. - Кто-то, конечно, живет... Ну да, я вспомнила! Там дальше место называется Заполярье, значит и живут там заполярники. А мороз там, между прочим, еще посильнее! А еще дальше живут послезаполярники, а потом заполслезаполярники, а за ними после-запослезаполярники... Уф! Ну и так дальше.

- И медведи там есть?

- Конечно! Запослезаполярные и очень белые-пребелые, огромные-преогромные! А вот волков там никаких даже и не водится.

- Чего мы там не видали! - говорит волк. - А что, тебе про все это лысый рассказывал?

- Ну конечно! Он ужас, сколько всего знает! И не только говорит, но и показывает в телевизоре разных людей, зверей и всякие места, а однажды он моего папу показал - я сразу догадалась, что это папа, хотя показывали только одну голову, в бороде и шапке.

Волк не знал, что такое телевизор, поэтому очень удивился, тому, что когда анин папа мерзнет на севере, какой-то странный лысый человек приносит в телевизоре его голову и показывает дочке. Он спросил:

- А голову-то потом взад приделали, чо ли? Или новая отросла?

Девочку очень рассмешил этот вопрос, она стала смеяться и кричать :

- Ой, мамочки! Ха-ха-ха! Ой, не могу! Голова...ха-ха... отросла!

Волк очень обиделся на нее за этот смех и даже хотел было девочку укусить, но потом подумал, что друзей, пожалуй, кусать нехорошо, и решил раздружиться сперва.

- Я, - говорит, - с тобой больше дружиться не хочу. Плохая ты девочка!

Аня перестала смеяться и говорит:

- Извини, пожалуйста, это я нечаянно. Я не хотела тебя обижать, я просто забыла, что у вас в лесу никаких телевизоров нет. Я больше не буду над тобой смеяться, честное слово! А телевизор я тебе покажу и все объясню, когда ты ко мне в гости придешь, ладно?

- Ладно уж... - буркнул волк. - А меня к тебе в гости пустют?

- Конечно! Ведь ты же не какой-то там незнакомый волк, а мой товарищ, Вова Волков. Ты не бойся, мама у меня хорошая. Полкана я на цепь привяжу, а Мура наша смирная и ласковая, - говорит девочка. - Когда же мой папа с полюса приедет, он захочет на тебя посмотреть, потому что у них там на севере никаких волков нету. А у тебя, кстати, папа есть?

- Конечно! - Вова даже чуть не обиделся на этот вопрос. - У всех папаша должен быть, потому как без родителя безотцовщина получается. А это никуда не годится! Только он с нами тоже не живет, он к вам в город подался.

- Да ну? - удивилась девочка. - Он, что ли, в зоопарке работает? Так нет у нас зоопарка, даже цирка нет.

- И вовсе не в запарке!- говорит волк. - Он по науке, вот! В музее служит, в курв... куравейческом, вот в каком.

- И кем же? - спрашивает девочка. - Может, начальником?

- Никакой он не начальник!- рассердился Вова, решив, что девочка ему не верит и опять хочет посмеяться. - Звери начальниками не бывают.

- А вот и неправда, а вот и бывают! - возразила Аня. - Моя мама говорила, что у них на работе начальник - настоящий сущий зверь!

- Ну, не знаю... - засомневался Вова. - Может, он какой-нето другой зверь, не волк... А папаша мой работает ипанатом, вот кем.

- Ой, да все-то ты неправильно говоришь, - девочка говорит, - ты только не обижайся, но правильно говорить не "ипанат", а "экспонат", и не "куравейческий" музей, а "краеведческий"!

- Может, по-вашему, по-человеческому, и правильнее, только по-нашему, по-волческому, удобнее, - высказал свое мнение волк.

- Так я ж с тобой на каком, на человеческом языке говорю? Тогда и ты говори правильно, - строго заметила Аня. Но волк возразил:

- Раз тебе не нравится как я говорю, то давай по-волческому разговаривать .

- Ой, по-волчьи, это что - выть, что ли? Я не умею, - смутилась Аня.

- А не умеешь, тогда молчи! - заворчал волк. - То-то и оно! Все только учить горазды, а сами ничо не можут... Замечания лишь можут делать. . .

- Ну ладно уж... - Ане стало стыдно. - Ты, Вова, не обижайся, я тебя не учу, а только поправляю.

- Поправлять - другое дело! - смягчился волк. - Поправлять - это правильно! Это пускай. Токо я все одно буду говорить как удобнее, раз ты меня и так понимаешь.

- Конечно, все равно, - согласилась девочка. - А знаешь, я, наверное, видела твоего папу, когда нас из сада в музей водили. Там такой большой волк стоит: страшный, зубастый - просто ужас!

- Точно, он!- обрадовался Вова. - Папашка мой - сурьезный зверь. А я весь в него.

- Так он у тебя чучелом, что ли, работает?- спрашивает девочка.

- Сама ты чучело!- рассердился волк. - Сказано же: "и-па-нат"!

- Ой, Вова, какой же ты серый! - воскликнула девочка, но потом испугалась, что волк опять обидится, и быстро добавила: - Чур, ты только не обижайся!

А Вова вовсе и не обиделся, говорит:

- Это уж точно! Весь я мастью в папашу свово - это у нас, волков, цвет такой, немаркий. Там папашка мой не полинял, не заметила?

- А ты сам его разве давно не видал? - девочка спрашивает, а волк ей на то отвечает:

- Да я его сроду не видал... Мне про его мамаша сказывала. А по музеям всяким мы, волки, не ходим, потому как некогда и привычки такой не имеем. Не больно-то и надо, по музеям разным шляться - делать нам, чо ли, нечего?!

- Нет, ты, Вова, не прав, - возразила девочка, - музеи - это очень интересно. Они познавательные и прививают любовь к природе и разным вещам.

- Да ну ее! - не согласился Вова с Аней. - Ни к чему нам энто... Мы завсегда без энтой любови обходилися.

- А папу своего хотел бы повидать? - девочка спрашивает.

- Ну, это, пожалуй... Разве что. Токо кто меня в музей-то пустит?

- Если ты скажешь, что там твой папа работает, тебя обязательно пропустят!

- Сомневайся я... - усомнился волк. - Нас, волков, люди не любют. Вдруг в городе застрелит охотник какой? Ты же меня покеда в книжку не написала...

- И то верно! - согласилась с ним Аня. - Как же я сама не сообразила? Тогда надо чего-нибудь придумать.

Стали они придумывать. Точнее, девочка начала думать, а волк Вова уселся на землю и с интересом наблюдал, как Аня ходит взад-вперед, трет ладошкой лоб и что-то про себя бормочет. Наконец не выдержал и спрашивает:

- А чо это ты делаешь?

- Как чего? - отвечает девочка. - Не видишь, что ли: думаю! И ты тоже думай.

- Энто как?

- А так вот, - девочка объясняет, - делай как я: ходи, бормочи что-нибудь под нос и стучи себя лапой по голове, как будто она у тебя чешется .

- Для чего?! - удивился волк.

- А для того, чтобы у тебя в голове мысли разные зашевелились. И тогда обязательно чего-нибудь да придумается.

Волк некоторое время пробовал подумать, как его Аня научила, - поскакал, лоб лапой поскреб, - а потом и говорит:

- Нет, не думается чего-то никак...

- Тяжело, конечно, с непривычки, - предположила Аня, - да и отвлекаю я тебя, наверное. Ты тогда зажмурь глаза и попробуй в темноте подумать.

Попробовал волк с закрытыми глазами поскакать, но налетел на пенек, ушибся, упал в траву и захныкал:

- Ой-ей-ей-ей-ей!! Не хочу больше думать! Плохое это дело, ни на что не годящееся: убиться можно... Лучше никогда вовсе не думать.

- И вовсе не лучше, а хуже, - не согласилась с ним девочка. - Просто это очень непросто. А ты как думал?

- Как ты велела, так и думал... - говорит волк. - Только не выходит ничо у меня, не способный я...

- Сразу никогда не получается, - девочка говорит, - нужны терпение и труд, которые все перетрут! Думать - надо. Потому что если никто никогда не думает, никогда умным не станет.

- А зачем надо умным-то стать?

- Как, "зачем"?'- удивилась Аня тому, что Вова не понимает таких простых вещей. - Да чтобы думать уметь, вот зачем! Все люди всегда думать должны.

- Так то люди! - обрадовался волк. - А нам, волкам, это вовсе даже ни к чему: жили без уму и дальше как-нибудь проживем.

- Ну ладно, так и быть, - не стала спорить девочка. - Наверное, у тебя и вправду способностей нету, чтоб думать. Ты, видно, еще не созрелый. Тогда можешь не думать, я заместо тебя буду придумывать, ты только не мешай.

Начала девочка опять думать, а волк уселся в траву и только ушами шевелил, на нее глядя. Однако некоторое время спустя Аня говорит:

- Странно... Не думается чего-то. Я, кажется, забыла, про что думать надо. Вот дела! Ты, Вова, случайно, не помнишь?

- Помню, - отвечает волк. - Ты хотела придумать как нам в музей сходить, но чтобы только меня охотники не застрелили.

- Правильно, - воскликнула девочка, - вспомнила!

- И вовсе не ты вспомнила, а я, - обиделся волк.

- Ну конечно, - согласилась Аня, - ты вспомнил, мне напомнил - и я вспомнила! Теперь думать буду.

Стала девочка снова думать. Немного погодя говорит:

- Придумала! Давай, как будто ты будешь моя собака - и тогда тебя никто не застрелит.

- Это как это - собака?! - удивился Вова. - Разве волки собаками бывают?

- Так это же понарошку, - говорит Аня. - Я тебе ошейник надену, поводок пристегну, намордник - и все будут думать, будто ты моя овчарка.

- А чё это такое: обшейник? И мордик еще какой -то...

- Ошейник - это вроде ленточки на шею, только кожаный. А намордник тоже кожаный, только его на собакино лицо надевают, - разъяснила девочка.

- А зачем?

- Ну, для красоты там... И чтобы собака, к примеру, не кусалась.

- А если мне надо будет кого-нибудь тяпнуть? - спрашивает Вова.

- Никак не получится! - объясняет девочка. - Намордник даже рта открыть не даст!

- Ишь ты, чего удумала! - возмутился Вова. - Да я эту гадость ни в жисть на себя не надену! В энтом мордике меня кто хошь, значит, укусить смогёт, а я, стало быть, никого не моги? Нет, ужо.

- Ой, ну, пожалуйста... - стала просить девочка волка. - Ну, чего тебе стоит? Подумаешь - намордник! Я ведь так замечательно все придумала. Ты только капельку его поносишь, пока мы до музея не дойдем, а после я его с тебя сниму. Ну, будь другом, ну, пожалуйста!..

Волк почесал лапой за ухом, потом спрашивает:

- А чо, друзья, чо ли, все мордики носют?

- Ну конечно! - уверенно заявила Аня. - Вон Полкан, к примеру, мой друг - так он даже с удовольствием намордник разрешает надевать.

- И кошка?

- Нет, - засмеялась Аня, - кошки намордников не носят, потому что они маленькие и их никто не боится. Намордники только большим и страшным собакам полагаются, чтобы люди не слишком сильно пугались.

- А-а-а... Значит, только сильным и страшным? Это другое дело...

- Ну конечно! - девочка говорит. - Ты ведь тоже - вон какой страшилище! И зубищи у тебя - ну просто ужас! Все так прямо и поумирают от страху, как увидят тебя без намордника.

Вове очень понравились девочкины слова, он даже засмущался.

- Раз так, - говорит, - тогда ладно: надену. Пускай уж живут, чего там... Пошли, значит?

- Ой, что ты! - девочка говорит. - Сегодня уже поздно: пока мы придем, музей уже закроется. Да и намордника у меня нет. К тому же меня мама уже, наверное, ждет. Давай лучше завтра с утра. У тебя на завтра никаких дел нету?

- У меня всегда дело есть, - важно отвечает волк, - зайцев по лесу гонять. Ты представить себе не можешь, до чего обнаглели, черти!

- Ну, это дело от тебя не убежит, - говорит Аня.

- Точно, - волк соглашается, - от меня не убежишь! Я шустрый.

- Ну, тогда договорились: завтра утром встретимся на этом же месте, - говорит девочка. - До свидания, Вова, приятно было с тобой познакомиться .

- Покедова, - отвечает волк. - Ты приходи, а я ждать буду.

Глава 3

Следующим утром девочка встала пораньше, быстро умылась, оделась, позавтракала, сделала все дела по дому, сказала маме, что в лес пошла, взяла намордник, ошейник с поводком - и помчалась на то место, где с волком договорилась встретиться. Прибегает, а волк уже на полянке сидит. Увидал девочку и говорит сердитым голосом:

- Ты чо это так поздно-та?! Я уж думал - не придешь, забыла...

- Ой... Уф-ф! Здравствуй, - говорит Аня, отдуваясь после бега. - И вовсе я не поздно, сейчас только восемь часов утра всего.

- Не знаю, чего там сколько, а только солнышко давно уже встало... А я все сижу, сижу... - заворчал Вова. - А нам, волкам, сидеть не полагается, нам бегать надо.

- Так ты, что ли, с самого рассвета сидишь? - удивилась девочка.

- Конешно... Сама сказала "с утра", а сама вона когда заявилася!

- Ой, ну какой же ты чудак! - рассмеялась девочка. - Утро ведь большое! А музей только в девять часов открывается. Прости, что я забыла тебя предупредить. Да ведь у тебя и часов, наверно, нету... Ладно, давай собираться.

Стала девочка волку ошейник надевать, только застегнула - Вова как взвоет:

- Чо ты!! - кричит. - Полегше! Удушишь! Ой-ей-ей, как жмет! Шею трет, нету никакой моченьки терпеть!!!

А девочка ему строго:

- Терпи, кому говорят! Полкан терпел и нам велел.

Кое-как волк угомонился, но когда Аня попыталась ему и намордник нацепить, еще пуще раскричался:

- Да ты чо - совсем?!.. Я же задохнуся насмерть! - и сорвал лапой. Как только уж Аня не уговаривала его - ни в какую: воет Вова волком, по траве катается, лапами морду трет.

- Не могут, - кричит, - большие собаки такого надругательства над собой терпеть! Ни за что не поверю! Загрызут!

Пришлось девочке на время отложить затею с намордником.

- Ладно, - говорит, - попробуем пока без намордника. Но в музей без него нипочем не пустят. Ты не бойся, я его застегивать не буду, только немножко на нос нацеплю, честное слово! Ты уж только потерпи капельку. Я бы ради своего папы и не такое стерпела!

- Вот и носи его сама... - огрызнулся волк.

- Что ты! - говорит девочка. - Людям намордники не полагаются, они к нам не идут.

- И зря, - Вова говорит. - Сами бы сперва поносили, прежде чем другим надевать...

- Сам не понимаешь, что говоришь! - возмутилась Аня. - Да у людей и лицо по-другому сделанное! Зато мы маски часто разные носим - и ничего, никто не жалуется. А маску, между прочим, труднее носить! У меня на новый год была лисичкина маска - так там одни только маленькие дырочки для глаз были. А тут-то ничего особенного: всего-навсего ремешочки тонюсенькие...

- Ладно, - говорит волк, - так уж и быть... Но токо до музея - никакого мордика! А то, ежели увидит кто - задразнют. Вона - сорока полетела... От зайцев - и тех проходу не будет...

На том и порешили. Вышли они из лесу, до города вприпрыжку и наперегонки бежали, а после первых домов пешком пошли. Аня поводок к ошейнику прицепила, а в другой руке намордник держит, чтобы видно было, что "собаку" она все же с намордником ведет.

- Ты, - волк ей говорит, - только меня не дергай, не то я задушусь. И тогда обратно в лес убегу! А то я не люблю, когда меня душут.

- Фу-ты, ну-ты, какой капризный!- фыркнула девочка, но дергать все же перестала. Да и не надо было волка дергать: он, как большие дома, машины и людей незнакомых увидал, сам стал к девочкиным ногам жаться. Хорошо, что по дороге им еще никаких собак не встретилось! А прохожие удивляются:

- Ах, какая малюсенькая девочка какого большого пса ведет! Ну прямо не собака, а натуральный волк! Скажи, девочка, это у тебя не волкодав, случайно?

- Нет, - отвечает прохожим Аня, - это случайно другая порода, "зайцедав" называется.

- Подумать только! - опять удивляются люди. - Никогда о такой породе не слыхали. Наверное, это какая-нибудь иностранная собака.

Когда любопытные прохожие отошли, Вова спрашивает Аню:

- А что такое "волкодав"?

- Это такая собака, которая волков кушает, - объяснила девочка.

- Как?! - заволновался волк. - Разве волков можно кушать?!

- А зайчиков можно обижать? - строго спрашивает Аня. - Помалкивал бы лучше.

Помолчал Вова некоторое время, а потом заявляет:

- Заяц - он что! Пустяшный зверь. Он для того и прыгает, чтобы на него охотиться. А вот волков обижать нехорошо - не любим мы, когда нас едят. Волк - это совсем другое дело. Вот вы, люди, к примеру, всегда кого хочете убиваете, а себя даже разок куснуть не даете...

- Много ты понимаешь! - возмутилась Аня. - Тоже мне, сравнил! Люди ведь зверушек в красную книжку записывают. Забыл? А вы, волки, даже писать не умеете, просто так, почем зря зайчиков губите!

Хотел было волк возразить, да не знал как. Пока соображал - они и пришли.

- Вот он - музей, - говорит девочка. - Краеведческий. Теперь потерпи чуточку, я тебе намордник пристрою... Не дергайся, кому говорят!

Натянула Аня волку намордник на нос кое-как, чтобы только держался, и они вошли в музей через большую дубовую дверь с красивой медной ручкой.

В вестибюле в этот ранний час никого из посетителей пока еще не было, Аня с Вовой увидели только двух теть из персонала: одна полная, с вязанием, в очках и берете, сидела на стуле у кассы, а другая, в синем халате, шваброй пол терла.

- Здравствуйте, - сказала Аня.

- Здравствуй, здравствуй, - отозвалась полная тетя, не переставая вязать, лишь строго на Аню очками сверкнула. - А куда это ты, скажи на милость, с собакой идешь, а? С собаками в научное учреждение не полагается! Привяжи свою псину на улице, а сама иди, интересуйся.

- Тетенька, - говорит Аня вежливым голосом, - ну, пожалуйста! Это не простая собака, а тоже научная, его папа у вас здесь работает.

- Это кто же? - удивилась тетя с вязаньем. - Неужто уж Пират - его папаша? Вот пострел! И ведь ни капельки не похож... Да и Пиратка со двора сторожит, на двор ступайте. Аккурат его смена закончилась.

- Да нет, не сторожем, - объясняет девочка, - его папа по научной части, экспонатом.

- Нету у нас тут никаких псов в экспозиции, - подала голос тетя в синем халате, перестав пол тереть и опершись о швабру, - кому знать, как не мне. Тут только самая разнаидичайшая природа, прости Господи! Одне барсуки да медведи... Пылишша! И забери отсель кобеля свово: лапами натопчет, шерстью натрусит - а мне убирай потом. Ишь! Я и без того с энтой шерстью намаялась, прости Господи! На кирпишный завод увольняться хочу.

- Тети, миленькие, ну пожалуйста-препожалуйста, - стала упрашивать Аня самым жалобным голосом, каким у мамы мороженое купить просила, - пустите! Это очень умная и воспитанная собака, она к знаниям тянется.

- То-то и оно! - сурово говорит тетя на стуле. - А дотянется - кто отвечать будет?! Не пущу! Только через наш труп!

Вова тихонько Аню спрашивает:

- А "через труп" - это как?

- Это, - так же тихо девочка ему объясняет, - так говорится, что будто бы этих теть сперва надо поубивать, а потом через них прыгать.

- Ишь ты, - удивился волк, - какие интересные правила! Иначе никак?

- Что ты! - девочка говорит. - Вовсе никого убивать не нужно, это же понарошку так говорится...

Тут полная тетя спрашивает подозрительно:

- А о чем это ты, девочка, со своей собакой там шепчешься, а? Уж не хочешь ли ее на нас натравить? Кусать при исполнении не полагается! А ну-ка, кыш! Пошла отседова!

Вове очень не понравились эти грубые слова и то, что тетя на него своим вязаньем замахнулась. Он не выдержал, сбросил намордник, щелкнул зубами и зарычал:

- А ну, пусти сейчас ж-жа! Р-р!! Имею полное право папашку свово повидать!

Тетя оторвала взгляд от вязания, на Вову взглянула и говорит:

- Батюшки! Ну, до чего же на нашего волка похож! Прямо вылитый.

- Точно, - подтвердила тетя со шваброй, - копия, прости Господи! Собака - а такое удивительно полное сходство имеет!

- Да это ведь волк и есть, - говорит девочка. - Родной сынок вашего. Значит, пустите?

- Ох-ти!! Страсть Господня!!! - хором охнули обе тети, лишились сознания и как закричат:

- Караул!!! Спасите-помогите! Волки насмерть заедают!! Убива-ают! И-и-и-и! Ай-яй-яй!!! Уй-юй-юй!!! Господи помилуй!!!

Аня пытается теть успокоить, объясняет какой Вова хороший и смирный, что он добрый и вообще - сытый... Только тети без сознания ничего не слышат, кричат, что есть мочи:

- И-и-и-и-и!!! Ай-яй-яй-я-я-яй!!! Уй-ю-юй-ю-юй-ю-юй!!! Мамочки!!!

Тут с лестницы, ведущей во второй этаж, послышался топот и на ступеньках появился бегущий человек в белом халате, громко спрашивающий строгим голосом:

- Эт-то что тут происходит? Эт-то что, я спрашиваю?! Почему неуместный шум во вверенном научном учреждении?! Кто тут безобразничает? Ариадна Церберовна, Гигиена Санитаровна, доложите, в чем дело!

А тети и его не слышат, а кричат себе и кричат... Тут дяденька в белом халате не выдержал и как крикнет таким громким голосом, что везде даже стекла задрожали - в том числе и в очках у полной тети, отчего та на секунду даже вязать перестала:

- А ну, пре-кра-тить!!! Немедленно! Если сейчас же не замолчите, то я вам, Ариадна Церберовна, в рабочее время вязать запрещу, а вас, Гигиена Санитаровна, на кирпичный завод не отпущу!!

- Не имеете права! - в один голос заявили обе тети, но визжать все же перестали и в музее наступила тишина. Тогда девочка говорит:

- Здравствуйте, дяденька товарищ директор!

Тут человек в белом халате увидал Аню и отвечает:

- Здравствуй, девочка! Какая ты умница - я, действительно, директор. А еще я ученый кандидат наук, главный научный сотрудник, старший лаборант, ведущий ассистент, главный экскурсовод, старший ответственный хранитель, завхоз, генеральный смотритель, а также единственный член и постоянный председатель необычайно ученого совета. А ты, значит, посетитель? Как тебя звать?

- Аня, - ответила Аня.

- Очень приятно познакомиться! А меня зовут Титанищев Гегемон Гегемонович, можно просто: дядя Гена. Итак, - обратился директор к примолкшим тетям, - доложите, отчего был шум? Опять мышь увидели?

- Она виноватая! Через нее все, - заговорили тети, указывая на девочку спицами и шваброй. - Эта посетитель в музей волчищу громадную привела, которая нас чуть не сожрал! Страху натерпелись, прости Господи !! Ужас!!!

- Интересно, как это маленькая девочка волка может привести? И где же этот волк? - спрашивает директор. - Что-то я никаких волков не наблюдаю.

Стали все тут по сторонам озираться: и впрямь, нет Вовы нигде. Куда делся? Только недавно стоял, пока крик не начался - и вдруг исчез! Аня даже подумала было, что он назад в лес убежал. Вдруг видит, в самом темном углу вестибюля стоит стул и трясется - это волк, оказывается, под него спрятался. Лежит, уши лапами зажав, чтобы не оглохнуть от тетиных криков - оказалось, что и крупные тети ничуть не хуже маленьких девочек визжать умеют!

- Не бойся, Вова, вылезай! - говорит Аня и тянет волка за ошейник из-под стула.

- А они больше не будут?.. - спрашивает Вова, с опаской на теть поглядывая.

- Нет, им директор запретил, - девочка говорит. - Познакомься: это дядя Гена.

- Ну-ка, ну-ка, - говорит директор, - дай-ка, погляжу на тебя...

Волк вылез и сел перед директором.

- Так ведь это же волчонок!- воскликнул Гегемон Гегемоныч. - Но до чего же замечательный экземпляр! Ну, просто красавец!

Вова от смущения стал ушами шевелить, а директор говорит:

- Да у него ведь ошейник! И бантики! Он что же, ручной? Из цирка? Это твой зверь, Анечка?

- Он ничейный, - ответила девочка, - свой собственный. Мы с ним в лесу подружились. А ленточки и ошейник я ему подарила, как другу. Его Вовой звать.

- Вот ведь, какие чудеса бывают! - удивился директор. - Такие маленькие дети таких хищных зверей приручают! У тебя, Аня, несомненный талант дрессировщика.

- И вовсе никто меня не приручивал... - буркнул волк, но Гегемон Гегемоныч ничего не понял, потому что твердо знал, что волки по-человечьему говорить умеют.

- Ишь-ты! - говорит. - Рычит! Смотри-ка... Значит ты, Анечка, музей наш хочешь посмотреть? Похвально!

- Я его уже смотрела, - говорит девочка. - А Вова еще тут не был, вот я его и привела.

- Ну что ж, замечательно! - директор говорит. - Давайте, я вам музей покажу, сам, лично, персональную экскурсию для вас устрою. Хотите?

- Очень хотим! - обрадовалась Аня, но, спохватившись, добавила:

- Только если недорого, а то у нас денежек мало, может не хватить...

- Бесплатно! - сказал Гегеон Гегемоныч и сделал рукой широкий жест. - Вы - мои гости!

- Ну, тогда хватит, - успокоилась Аня. - Значит, можно идти?

- А ну-ка, стойте! - вдруг заговорила полная тетя с вязаньем, до этого все время молча слушавшая весь разговор. - А билеты? Без билетов не пущу!

- Они же со мной, - говорит директор.

- Ничего не знаю, - решительно заявляет Ариадна Церберовна, - только я здесь не даром сижу, а потому порядок должон быть! Я обязанная билеты тщательно проверять у всех, кто посетитель, а который сотрудник - покажь служебное удостоверение в развернутом виде! Вот. Взрослым по рублю, школьникам и милиционерам - по гривеннику. Героям - без очереди.

- А дошкольники как? - спрашивает Аня. - Я в школу только осенью пойду, а волки и вовсе в школе не учатся никогда...

- Дошкольникам положен бесплатный билет, а волчьих билетов в кассе нету, - разъяснила бдительная тетя с вязаньем.

- Хорошо, - говорит директор. - Вот вам мое развернутое удостоверение. И выдайте, пожалуйста, на волчонка тоже дошкольный бесплатный билет, в виде исключения. Всю ответственность за волка я беру на себя, потому что она на мне и так вся лежит. А вам лично, Ариадна Церберовна, я объявляю устную и письменную благодарность в приказе и к наступающему празднику "День Пограничника" дам ценный подарок: клубок шерстяных ниток. За бдительность!

- Спасибо, - сразу подобрела тетя с вязаньем, а другая говорит:

- А мне? Я ведь тоже бдительность проявляла, старалась...

- Вам, Гигиена Санитаровна, - говорит директор, - я подарю от имени месткома и лично от меня новую половую тряпку из старой бархатной занавески.

- Слава тебе, Господи! - обрадовалась тетя в синем халате. - Тогда пущай идут. Только ноги вытирайте как следовает!

Ариадна Церберовна выдала девочке два билетика, тут же забрала обратно, внимательно прочитала, что на них написано, порвала, бросив клочки в урну и говорит:

- Теперь порядок! Проходите.

И девочка с волком, тщательно пошаркав ногами и лапами по специальному коврику, пошли в сопровождении директора в направлении, указанном стрелкой с надписью "НАЧАЛО ОСМОТРА".

Сперва они попали в большой зал на первом этаже, по стенам которого были развешаны разные картины и фотографии, а в центре помещалась скульптура в виде бюста, но с руками: одной рукой скульптура указывала пальцем на дверь, через которую вошли Аня с Вовой, а в другой ее каменной руке была зажата настоящая сабля. Впервые увидав такое, Вова слегка оробел и стал ближе к девочке держаться, не сводя настороженных глаз со статуи. А директор говорит:

- Это наш главный зал, здесь начало экспозиции.

- А что такое "экспозиция"?- спрашивает девочка. - Я когда-то знала, но сейчас немножко позабыла...

- Это разные предметы, а по-научному, экспонаты, выставленные для осмотра, - разъяснил директор. - В этом зале вся экспозиция, то есть предметы, картины и документы, связаны с именем нашей городской и районной достопримечательности областного, - не побоюсь этого слова! - а местами и государственного масштаба, Ивана Васильевича Пупырышкина, партизана и героя Гражданской войны.

- А я слыхала это имя, - говорит девочка. - У нас соседняя улица раньше Пупырушкина называлась, а теперь ее Кобылиной зовут.

- Это идет процесс возврата исторических имен, - пояснил Гегемон Гегемоныч.

- А разве Пупырушкин - не историческое имя? - удивилась Аня.

- Историческое, вообще-то... Но, как бы тебе сказать... - замялся директор. - В общем, как в последнее время выяснила историческая наука, это имя не вполне достойно чести носить название улицы... Ну, что-то в этом роде.

- А он что ли чего набедокурил, да?

- Да нет, он давно умер, - говорит директор. - Если и набедокурил где чего, то не в этом дело. Понимаешь, раньше, давным-давно, еще до революции, когда был царь, Пупырышкина считали разбойником. После революции его стали называть борцом с царизмом. Когда он воевал против "красных" - он был "контрой" и бандитом; а когда перешел на сторону Советской власти - стал Красным Героем и народным заступником. Потом он опять стал врагом народа, а после - невинно пострадавшим... Сегодня выяснилось, что он вообще напрасно кровь проливал и в Гражданской войне вовсе нет ничего героического... В общем, сложно все это...

- Ага... - охотно согласилась Аня. - Давайте, дядя Гена, лучше пойдем туда, где природа?

- Обязательно! - директор говорит. - Но всему свое время, - и пошел дальше.

Аня двинулась было за ним, но тут Вова ее за подол зубами дергает:

- Эй, - говорит тихо и на статую кивает, - а чо это рот у ево так открыт-то?

- Это, Вова, он как бы кричит, - девочка тоже шепотом объясняет. - Вперед, дескать, ура!

- А чо я не слышу? - удивился волк.

- Так он же не на самом деле кричит, он же каменный: не живой.

- А зачем тогда он нужен? - удивился волк опять.

- Ну, как ты не поймешь! - отвечает девочка. - Для красоты, конечно. А еще и польза от него большая. Если, к примеру, жулики ночью заберутся и захочут что-нибудь украсть - увидят его с саблей, перепугаются и убегут. Очень полезная статуя!

- А-а... - понял волк. - Тогда понятно.

Тут из другого зала, на дверь которого показывала стрелка с надписью "ПРОДОЛЖЕНИЕ ОСМОТРА", раздался голос Гегемона Гегемоныча:

"Аня, Вова, вы где? Идите сюда!"

Девочка с волком пошли на голос и оказались в зале, заставленном различный деревянными и металлическими станками, орудиями труда, инструментами, а в стоящих вдоль стен стеклянных шкафах висели всевозможные очень красивые платья и костюмы.

- Здесь, - говорит директор, - находятся экспонаты, рассказывающие о том, как жили наши далекие предки. Вот такими орудиями они пахали землю, ковали железо, на этом станке ткали ткани, а на прялках пряли нити при лучине и пели печальные песни...

Пока директор подробно рассказывал и объяснял назначение разных предметов, Вова опять Аню за подол дергает:

- А папашка мой где? Про папашку его спроси...

- Неприлично, - отвечает Аня тихонечко, чтобы не мешать директору говорить. - Это же экскурсия! Как ты не понимаешь? На экскурсии надо внимательно слушать и помалкивать до тех пор, пока не спросят, у кого какие есть вопросы. Вот только тогда и спрашивать!

Вова притих и стал терпеливо ждать, когда директор наговорится и спросит про вопросы, а Гегемон Гегемоныч все рассказывал и рассказывал :

-...Вот такие костюмы и платья носили древние люди, наши далекие предки, очень аккуратно и бережно, преимущественно по праздникам. Видите: ни одной дырки, ни одного пятнышка! Это свидетельство высокой культуры, которая была раньше у людей. Такие костюмы были очень дороги, потому что их создавали умелые руки простого и угнетенного народа. Сегодня таких костюмов уже больше не делают. Знаешь, Анечка, почему?

- Ага, - отвечает девочка. - Наверное, потому что не модные.

- Не только поэтому, - говорит директор. - Просто старые времена давно миновали, простые люди в суровых боях завоевали себе свободу и стали работать спустя рукава.

- Тогда, наверное, нужно безрукавки носить, - смекнула Аня.

- Вряд ли это поможет... - усомнился директор музея. - Тут что-то другое требуется... В общем, Анечка, здесь собраны некоторые сохранившиеся материальные свидетельства технического прогресса, показывающие, как развивался человек в процессе человеческого развития. Кстати, а ты знаешь, что такое "прогресс"?

- Знаю! - говорит девочка, - Это когда люди придумывают разные штуки, - роботов там, машины, - чтобы они заместо их работали, а сами тогда работают все меньше и хуже. Да?

- В принципе правильно. Хотя, конечно, у прогресса имеются и другие стороны, но о них тебе еще рано знать... - сказал Гегемон Гегемоныч почему то с грустью и замолчал, о чем-то задумавшись. Наверное о прогрессе.

А волку совсем скучно стало. Он улегся на полу, подстелил себе лапы под голову и немножечко дремал тем временем, чтобы легче было ждать. Немного погодя директор перестал думать и спрашивает:

- Ну что, есть какие-нибудь вопросы?

- Ага, - говорит Аня. - Можно, мы дальше пойдем?

- Можно, - ответил директор.

Аня разбудила Вову, они втроем поднялись по лестнице на второй этаж и очутились в небольшом полутемном зале, где было полным-полно разных зверей, больших и маленьких. Там были и медведица с медвежатами, и рысь, и росомаха, и белки, и тетерева, и дятел, и бобры, и кроты, и зайцы, и лиса, и соболь, и кабан - кого только не было! Они рыли норы, лазили по деревьям, охотились, играли, но при этом никто не шумел и не двигался - потому что это были не живые звери рыбы и птицы, а чучела из шкур, чешуи и перьев со стеклянными глазами.

Вова сразу углядел в углу большого волка, страшно скалящего зубы, и к нему кинулся:

- Папаша! - закричал. - Здорово! Это я - твой сынок!.. Подбежал, обнюхал, чихнул - потом вдруг сел и завыл жалобно-прежалобно:

- У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у-у...

- Ты чего это?- девочка его спрашивает. - Не рад, что ли? Это ведь папа твой, ты видеть его хотел.

- Так ведь то не настоящий!.. - воет волк. - Он не живо-ой!.. У-у!

- Конечно, экспонат ведь.

- Чего это он? - спрашивает девочку директор. - Плачет, что ли?

- Это его папа, - разъяснила девочка. - Вова специально пришел, чтобы на него посмотреть. Он думал, наверное, что он живой. Я говорила ему, что чучело, а он не поверил...

- Я думал, - говорит Вова жалобным голосом, - ты обзываешься. У-у!!

- Живых зверей в цирке или зоопарке смотреть надо, а их в нашем городе нет, - говорит директор. - А это музей - сугубо научное учреждение. У нас живым не положено.

- Ты, Вова, не огорчайся, - утешает волка девочка, - может, это и не твой папа вовсе, может, это какой другой волк...

- Да-а... - не успокаивается Вова. - А почему люди из волков чучелы делают? Неправильно это!

- Для науки, - поясняет девочка, - чтобы изучать и любить природу.

- Верно, - подтвердил Гегемон Гегемоныч. - Есть такая наука, зоология называется, она животный мир исследует.

- Сами бы из себя лучше чучелы делали, да и изучали б скоко влезет!- буркнул волк. - Из людей-то, поди, чучелов нету!..

- Глупый, - говорит Аня, - ты ничего же не знаешь! Люди все на свете изучают, и себя в том числе. Помнишь, памятник на первом этаже? Тоже вроде как чучело.

- Эта наука называется "история", - заметил директор.

А волк все равно не соглашается:

- Одно дело, если из камней делают, а другое - када шкуру дерут и пугвицы заместо глаз...

- Люди и из себя тоже чучела разные делают, - успокаивает его девочка, - не думай! И тоже напоказ выставляют, только в других музеях. И чучела эти делают не из обычных людей, а только из самых знаменитых и любимых, как правило, вождей. А потом ходят, смотрят и радуются.

- Не может быть! - не поверил Вова. - Ты, наверное, обманываешь...

- Ты, Анечка, совершенно права, - говорит директор, - и впрямь, есть в народе такой интересный обычай. Дань, так сказать, уважения и всенародной любви.

- Правда? - удивился волк. - Так, значит, люди шкуры дерут и напилками набивают из уважения, самых выдающих?

- Конечно! Это же очень трудное дело - снять шкуру, чтоб не попортить. Это очень дорого стоит! Разве лучше бы было, если из шкуры твоего папы половик бы сделали?

- Хуже... - согласился Вова, успокаиваясь. - Теперь я понимаю, что ипанат - очень сурьезная и почетная работа. Я когда вырасту, может, тоже ипанатом буду.

- Только этого нужно как следует заслужить, - говорит девочка. - Тогда за тобой будут следить, ухаживать, а посетители будут приходить с детишками и бояться...

- Да, - опять подтвердил ее слова директор, - у нас осуществляется должный уход за экспонатами пылесосом и нафталином, отчего экспозиция пользуется заслуженным пристальным интересом широких кругов передовой общественности.

Стали тут Аня с Вовой по залу ходить, зверушек разных разглядывать, а Гегемон Гегемоныч им все подробно разъяснял про особенности и повадки того или иного животного. Потом он пригласил девочку с Вовой в свой кабинет и угостил чаем с конфетами и баранками. Волк, впрочем, от чая отказался: волкам, дескать, горячего нельзя: нюх можно потерять.

Потом, попив чаю с баранками, Аня говорит:

- Спасибо, дядя Гена, за чай и экскурсию! Нам уже пора, а то, наверное, нас мамы ждут. До свидания!

- До свидания, - отвечает директор, - заходите еще, буду рад!

- Обязательно!- пообещала девочка.

Они с волком спустились по лестнице в вестибюль, до блеска вымытый Гигиеной Санитаровной, гремевшей ведром где-то на втором этаже, тепло попрощались с Ариадной Церберовной, закончившей вязание и сматывающей шерсть обратно в клубок, и вышли на улицу. До леса они добрались также без приключений, бегом, не повстречав ни собак, ни охотников. А на кошек Вова внимания не обращал.

- Да, - сказал волк прощаясь, когда они очутились на своей заветной полянке, - интересный все же вы народ - люди! И чего только не придумаете!..

Глава 4

Утром следующего дня сел Вова с мамой и братьями чай пить - такой особенный волчий чай, холодный и не сладкий. Вот мама его и спрашивает:

- А где это ты, сынок, вчера пропадал? Даже на обед опоздал.

- Я, - Вова отвечает, - в городе был.

- Да ну? - удивилась мама. - А чего же это тебя там охотники не застрелили?

- Нету тама никаких охотников, только одни люди прохожие. Охотники все по лесам шляются, волкам проходу не дают...

- Неужели так-таки тебя никто не обидел? И собак разве не было?

- Не было... Да я и не один ходил, а с девочкой... - ответил Вова и покраснел, только мама этого не заметила, поскольку трудно через шерсть разглядеть, как волки краснеют. - Все думали, наверное, будто я - ейная собака.

- Ха-ха-ха! - засмеялись братья. - Собака! Ну-ка, полай! Скажи: "гав-гав!" Собаченька!

- Тихо! - прикрикнула на них волчица-мама. - А ну, цыц! Укушу.

Братья притихли, испугавшись маминых зубов, а она спрашивает Вову:

- Не та ли это девочка, что ленточки тебе подарила?

- Она самая, - говорит Вова. - Ее Аней звать, а она меня Вовой кличет. Мы с ней дружимся.

- Хи-и-и... "Вова"! - пискнул кто-то из волчат, но тут же примолк, взглянув на ощеренные мамины зубы.

- Ну что ж... - помолчав, вздохнула волчица. - Бывает... Может, оно и ничего, может, это хорошая девочка. Дружи. Глядишь - и съешь потом, как вырастет...

- Да, она очень хорошая! - подтвердил Вова. - Но токо я есть ее никогда не буду, потому как мы с ей дружимся, а друзей кушать не полагается.

- Ох-хо-хо! - улыбнулась мама. - Какой же ты, все-таки, еще малыш! Ну да ладно: подрастешь, поумнеешь, все сам поймешь... А зачем вы в город-то ходили?

- В музей, папашку мово навещать!

- Ну и как он там?

- Хорошо, - волк Вова отвечает. - Его там фаталином чистют, чтобы шкура не попортилася.

- Так шкура, значит, цела? Вот это хорошо! - говорит мама. - Для нас, волков, это самое главное - шкуру уберечь. Устроился, значит, службой доволен?

- Ну да, - говорит Вова. - Я, когда вырасту, тоже в музей работать пойду ипанатом, как папашка. У меня дилектор музея теперь в знакомцах, обещал пристроить. Токо велел шкуру как следовает беречь - так что я теперь драться боле не буду.

- Вот и молодец! - похвалила его мама и обратилась к другим волчатам: - Все напились? Тогда марш из-за стола! Мне по хозяйству надо.

Вовины братья выскочили из дома (который у волков "логовом" называется) на полянку и тут же стали бегать, прыгать, кувыркаться, валять друг друга и кусать, только Вова в сторонке стоял и смотрел. Ему, конечно, тоже хотелось поскакать и поиграть с братишками и сестренками, да он теперь шкуру свою берег, очень нужную для науки. К тому же он боялся, что драного, грязного и лохматого Аня в красную книжку записывать не захочет. Постоял-постоял, а потом и говорит сам себе:

- Однако, в лес пойду, насчет зайцев посмотрю...

И пошел в лес. Ходил-ходил, а лапы его сами на заветную полянку близ опушки и вывели. Походил волк, понюхал вокруг - нет ли свежего девочкиного запаха? Убедившись, что Аня сегодня на полянку не приходила, Вова лег за пенек и стал ждать. Просто так, на всякий случай. Да и за зайцами гоняться особой охоты не было.

"Вдруг, - думает, - Аня придет, а я тут как тут: ка-ак выскочу! А она ка-ак испугается! Потом ка-ак обрадуется! А потом чего-нето придумает..."

И задремал. Спит волк Вова Волков и снится ему, как стоит он в стеклянной витрине музея - большой, красивый, страшный! - рычит, зубы скалит. Кругом народ весь испуганный стоит, а девочка Аня рассказывает: "Это мой друг Вова. Ему фамилия Волков. Он очень хороший - он кого хочешь может на мелкие кусочки разорвать! Это настоящий волк. Только обижать его и руками трогать нельзя, чтобы шкуру такую красивую не попортить. К тому же я его уже в красную книжку записала". Потом люди с Аней куда-то ушли, а вместо них Вова увидел какого-то плюгавого зайчишку, который расселся перед самым вовиным носом и смотрит на него - волка! - своими нахальными заячьими глазами вовсе без страха, а напротив - с любопытством. "Наверное, тоже ипанат",- решил Вова и не стал зайца хватать, потому что в музее экспонаты запрещено трогать не только руками, но и зубами. Так директор говорил.

Однако немножко погодя волк пригляделся получше - и вдруг понял, что он вовсе даже и не спит: не музей кругом, а лесная полянка, и заяц перед ним настоящий сидит - зайцем пахнет, а не нафталином, да еще и носом дергает.

Сперва волк огорчился, что это не девочка, а заяц, а потом обиделся: по какому такому праву он расселся у него под носом и не боится?!

- Чего вылупился?! - грозно спрашивает Вова. - А ну, бежи отсель!

Заяц же его спрашивает:

- А ты кто?

- Вот нахал! - рассердился волк. - Ну никакого сладу с энтими зайцами! Волк я, вот кто! Щас как съем - враз поймешь.

- Ну да?!- не поверил заяц.- А чего ж тогда с бантиками?

- Маскировка у меня такая, чтобы никто не нашел, - пояснил Вова.

- Вот здорово! - почему-то обрадовался заяц. - И я тоже такую хочу.

- Ишь чего захотел! - возмутился Вова. - Заяц, а туда же: маскироваться! Не положено.

- Почему?

- А потому! Вы запрячетесь, а мы вас потом ищи... Нет уж, дудки!

- А вот я тебя нашел, - говорит заяц.

- Это не в счет, - волк поясняет. - Я же не прятался, а просто отдыхал. Вот если по-настоящему запрячусь - нипочем тебе меня не найти.

- Ну, так прячься! А я буду искать, - предложил заяц.

- Да ты что?! - рассердился Вова. - Где же это видано, чтобы волки от зайцев прятались?!

- Но ты ведь сам, вроде, предложил... Ну, не хочешь в прятки играть - как хочешь... А где ты эти ленточки нашел? Какие красивые!

- Не твое заячье дело!.. По знакомству подарили, - буркнул волк. - И хватит болтать! Бежи лучше: я на тебя счас охотиться буду.

- Мы что, в "салочки-догонялочки" играть будем? - поинтересовался заяц.

- Бежи от меня подальше да поскорей, чтобы я тебя не сожрал. Тогда я тебя найду, поймаю и съем.

- Ишь, хитренький! - говорит заяц. - А вот и не побегу: не хочу, чтобы ты меня ел!

- Ага! Боишься?!

- Помираю от страху, - заяц отвечает.

- Ну, то-то! - с удовлетворением буркнул волк. - Это правильно, что боишься. Заяц - он обязанный свое место знать и бояться. Тебя как звать-то?

- Никак. Зайки мы...

- Сам вижу, что не медведь! Дикий, что ль?

- Ага... - кивнул заяц и добавил: - Здешний.

- Так и я в этом лесу живу, да только у меня имя есть, собственное, - похвалился волк.

- Не может быть! - не поверил заяц. - Какое же?

- Самое что ни на есть волчье: Вова Волков!

- А где ты его взял? Я тоже такое хочу.

- Ну, ты... ну... совсем!!! - прямо-таки вышел из себя Вова. - То ему мои ленточки понравились, теперь вот на имя уже зарится!.. Фигушки!!!

- А что такое "фигушки"? - спрашивает заяц.

- Ну... Это такое, чего только люди хорошо делать умеют. Вот придет сюда моя знакомая девочка, она тебе покажет.

- А-а!! - догадался заяц. - Это что ли она тебе ленточки подарила? И имя дала?

- Собразительный больно, - буркнул волк. - Ну, она... Мы с ей друзья, вот.

- А я тоже хочу с ней дружить, - встрепенулся заяц.- Как ее зовут?

Тут уж волк Вова не выдержал, прямо в ярость пришел: шерсть на загривке дыбом поднялась, глаза желтым светом зажглись. Вскочил на лапы и как зарычит:

- А ну, чеши отселя!!! Р-р-р-разорву!!! Ты ишшо и друзей моих себе?!.. Не дам!!!

Заяц пулей скакнул в сторону и из кустов на Вову с опаской поглядывает. А волк успокоился немного и говорит:

- Скажи спасибо, что неохота мне счас с тобой связываться... Покушамши я.

Заяц ему из кустов кричит:

- Спасибо!

- Вот то-то! - удовлетворенно буркнул волк, снова лег на живот, положив голову на вытянутые лапы и попытался досмотреть свой интересный сон, чтобы хоть во сне еще раз девочку повидать. Только уснуть ему никак не удавалось, все зайцы мерещатся: будто сидят они вокруг полянки за каждым кустиком и караулят момент, чтобы, когда Аня появится, напасть на нее и подружиться...

"Не бывать этому!" - решил волк, вскочил и припустил во всю прыть по тропинке, на которой еще оставалось со вчерашнего дня немножко девочкиного запаха.

Тропинка через некоторое время привела его на окраину городка, подступившего к самому лесу. Дома здесь стояли маленькие, одноэтажные, преимущественно деревянные, окруженные заборами, за которыми что-то кукарекало, кудахтало, гоготало, похрюкивало, блеяло, мычало и - что самое неприятное! - потявкивало. Вова залег в кустах на пригорке и попытался угадать, в каком из домиков Аня живет. Вскоре он увидел над одним из заборов среди сохнувшего на веревке белья белое в голубенький горошек платье, в котором Аня ходила в музей - и сразу догадался.

Волк ждал-пождал, не выйдет ли девочка, потом не вытерпел и, прячась за кустами, подбежал к забору. Вскоре он обнаружил за лопухом небольшую дыру в самом низу забора, просунул в нее нос, стал принюхиваться и наблюдать.

Во дворе стоял большой дом. На самом деле домик Аниной мамы был не очень большой, а даже совсем маленький, но Вове показался огромным. По двору разгуливали куры, гуси, утки, петух и большой важный индюк. Рядом стоял дом поменьше (это был хлев), и из него доносилось чавканье и похрюкиванье. А в совсем маленьком домике кто-то шевелился, вздыхал, рычал и ворчал. Вова ведь и не догадывался, что люди для собак отдельные дома строят.

Конечно, он понимал, что к людям в гости без приглашения лучше не ходить, только как-то забыл об этом, когда решил Аню повидать. Уж очень он боялся, что какой-нибудь наглый заяц подкараулит в лесу его девочку и подружится с ней - и Аня тогда о нем забудет... "Дружбу надо беречь!" - подумал Вова и решил, во что бы то ни стало, девочку предупредить, чтобы она в лесу пуще всего зайцев остерегалась.

"И почему это я того нахала сразу не съел?" - подумал вдруг Вова, сам себе удивляясь. Раньше ведь никаких трудностей с зайцами не было, главное - догнать. А тут будто что с ним случилось! "На солнышке, видать, разморило", - смекнул волк. Да и заяц какой-то ненормальный... Подозрительный! Сам подошел, вместо того, чтобы, как полагается, улепетывать во все лопатки. Псих какой-то...

"Он, наверное, заразный, - рассудил Вова. - Это даже хорошо, что я догадался его не есть. А то съешь такого - сам потом психом станешь!"

Пока волк так рассуждал, к месту, где торчал из дыры его нос, приблизилась какая-то рассеянная подслеповатая курица и принялась разгребать лапой пыль в поисках чего-нибудь интересного. В вовин нос тут же набилась туча пыли, поднятая глупой курицей, волк не вытерпел и во всю пасть ка-ак чихнет:

- А-а-а-а-а-а-а-пчхи!!!

Курицу как ветром сдуло, а точнее - вовиным чихом: она понеслась по двору как угорелая с громким кудахтаньем, остальные куры подхватили, утки крыльями захлопали, пытаясь взлететь, гуси загоготали - в общем, случился форменный переполох. На шум вылез Полкан из будки и грозно зарычал: что, дескать, за безобразие на ввереном участке?! Ну, прямо как Гегемон Гегемоныч в музее!

Тут Вова решил, что нужно уходить подобру-поздорову... Да не тут-то было! Оказалось, что когда он пасть разевал и чихал, голова его нечаянно вся в дыру просунулась и там застряла - ни назад, ни вперед. Упирается волк лапами в землю что есть сил, пытается голову вытащить, а уши мешают...

Полкан тем временем огляделся, оценил ситуацию, увидал волчью голову в заборе и, поняв причину переполоха, прямо на нарушителя кинулся. Видит Вова: мчится на него огромный лохматый и зубастый пес, лает, рычит! А сам он даже шевельнуться не может...

Зажмурил волк глаза и решил, что конец ему пришел - не видать музею его красивой шкуры, разорвет собака на мелкие кусочки!... Только слышит: добежал пес до него, рычит, лает, в самый вовин нос дышит, но почему-то не кусает. Приоткрыл волк осторожно глаза, видит: морда собачья страшная прямо перед ним, рвется его растерзать, да что-то Полкана не пускает. Оказывается, пес цепью к конуре привязан! Вот ведь повезло так повезло: самой малости Полкану не хватило, чтобы Вову за нос тяпнуть.

- Ну, ты чего? - говорит Вова немного погодя, когда Полкан лаять подустал и начал волка обнюхивать.

- Р-р-р-гав! - Полкан отвечает. - А ты чего?!

- Я первый спросил, - говорит Вова.

- А я живу тут, вот чего! - объяснил пес. - Если бы меня цепь не держала, я бы тебе показал! Загрыз бы, как миленького.

- А кабы меня забор не держал, я бы давно убег...

- Застрял, что ли? - спрашивает Полкан.

- А то не видишь!.. - вздохнул Вова. - Эх... Башка уж больно здорова, а дыра манюсенькая - уши застреют...

- Это дыра специально для хорьков, максимум - для лис. Чтобы кур воровать. Ты тоже за курями, значит, полез? Вот оборвать тебе уши за такие дела - сразу в чужих заборах застревать перестанешь!

- Больно надо мне ваших курей! Что я, курей не видал? - обиделся волк.

- Все так говорят! Ну, а если не за курями, тогда чего полез?

- "Чего-чего..." В гости, вот чего... - проворчал Вова. - Девочка знакомая у меня тут живет, вон - платье ейное на веревке болтается.

- А-а! - догадался пес.- Так ты, значит, Вова? Чего же ты сразу-то не сказал? Мне Аня про тебя говорила. Значит, для тебя она вчера мой ошейник с намордником брала? То-то, я гляжу: запах больно знакомый!

- Ну... - отвечает волк.- Мне она про тебя тоже сказывала. Тебя Полканом звать?

- Ага, им самым, - пес говорит.

Они помолчали и еще раз обнюхали друг друга, но уже без страха и враждебности. Потом Вова говорит:

- Хорошо, что тебя цепь держит, а то бы ты меня загрыз по ошибке, а Аня горевала б потом.

- Сейчас-то я тебя грызть не буду, коль ты анин знакомый, - отвечает пес. - Я бы даже вылезти тебе помог, да вот цепь мешает...

- Это плохо... - говорит волк. - Сперва, конечно, было хорошо, а теперь вот выходит, плохо, что не пускает.

- Угу, - согласился с ним Полкан. - Цепь - штука серьезная!

- А ты Аню позови, - предложил Вова, - она меня и вытащит.

- Позвать - дело не хитрое, - отвечает Полкан. - Только нету никого дома, она с мамой в магазин ушла. Я тут за старшего, двор от воров стерегу.

- Тогда надо самим что-то придумать, - догадался волк, вспомнив, как его Аня думать учила. - Токо у меня спосбностев мало... Да я ведь и пошевелиться-то не могу, а не то, чтоб лапой по голове стучать. Может, ты думать умеешь?

- Не-а... - пес отвечает. - Нам это и ни к чему, у нас хозяева есть, чтоб думать.

- А скоро они придут?

- Кто знает? - пожал плечами Полкан. - Мне не докладают. Бывает, целыми днями шляются, только к вечеру заявляются. А чего ты в гости-то пришел? Тебя приглашали?

- Да нет, это я сам... По делу!

- Ишь ты! И по какому такому делу? - заинтересовался пес.

- Важное дело, - говорит волк. - Опасное! Предупредить хотел.

- Гляди-ка! И о чем?

- Сёдни в лесу одного зайца стренул, - отвечает Вова серьезно, - так он, кажись, бешеный...

- Ай-яй-яй! - покачал головой Полкан. - И впрямь: беда! Слыхивали мы про такое... И как он, сильно кусался?

- Хуже! - волк говорит. - Он бежать от меня не хотел, сам прямо в пасть лез. Еле отбился! Заяц тикать от волка должон, а тот на мои ленточки зарился, отобрать хотел... И имя ему тоже мое подавай! А потом говорит: "Девочку хочу!"

- Ишь, каков прохвост! - возмутился Полкан. - Надо же!!

Пока Вова с Полканом таким образом вели беседу, куры и утки понемногу угомонились и принялись за свои дела, держась уже подальше от того места забора, где торчала вовина голова, гуси в сторонке громко обсуждали происшествие, лишь один индюк никак не мог успокоиться: он топорщил перья, раздуваясь как шар, расправлял крылья и кружился на одном месте, исполняя какой-то древний воинственный танец индейцев Северной Америки, откуда индейские петухи родом. Потом индюк заверещал пронзительно, стал подпрыгивать и рыть когтистой лапой землю, отбрасывая песок далеко назад, при этом грозно поглядывая в вовину сторону.

- Чего это он? - с опаской спросил волк, заметив странное поведение индюка.

- Да ничего особенного, - попытался успокоить его Полкан. - Его Яшкой зовут. Долбануть, видать, хочет.

- Это как это так, "долбануть"?! - вовсе Вова не успокоился, а напротив, еще пуще заволновался.- Кого?..

- Щас увидишь. Ты глаза только закрой, - посоветовал пес и отошел в сторонку.

- Да как увижу-то, коли глаза закрою?!.. - закричал Вова, а индюк уже несся на него во весь дух со всех ног и с истошным воплем, нацелив свой страшный крючковатый клюв прямо в волчий лоб.

"Ну, таперя-то уж точно - пропал! - только и успел подумать волк, что есть силы зажмурившись. - Ну, почто индюков-то на цепь не содют?.."

Однако в последний момент, когда, казалось, удар неизбежен, Полкан вдруг сорвался с места и стремглав перебежал Яшке дорогу. Индюк зацепившись лапой за натянувшуюся цепь, кувыркнулся через голову, подлетел и с разгона шарахнулся толстым задом о забор прямо у Вовы над головой, да так сильно, что забор покачнулся. В тот самый момент волк дернулся назад - и голова вышла из дыры.

Индюк же брякнулся наземь, растеряв целую кучу перьев, вскочил и, ничего не поняв, начал ругаться, плеваться во все стороны, негодовать и удивляться при этом: куда же подевалась волчья голова? А Вова с Полканом тем временем катались по земле от смеха по разные стороны забора. Немного погодя, нахохотавшись вдоволь, Полкан кричит через забор:

- Ну как ты там? Порядок? Цел, что ли?

- Целехонек, спасибо! - отвечает Вова. - Это ты здорово придумал!

- А я и не думал ни капельки, - пес говорит. - Это у меня как-то нечаянно получилось. "Инстинкт" называется!

- Хорошая штука! - говорит волк. - Не хуже, пожалуй, чем думать. Как, ты сказал, она называется?

- Инстинкт. Для нас, зверей, пожалуй, даже покруче будет!

- Точно! - согласился волк. - Ну да ладно, мне пора. А то, боюсь, заметит кто... Вон, собаки как раскричались!

- Заходи еще, когда Аня будет дома, - говорит Полкан. - Но только уж через калитку попробуй.

- Ладно, - отвечает волк. - А ты предупреди Аню насчет зайцев, чтобы она одна в лес не ходила. Ты ее охраняй!

- Я не могу отлучаться, - вздохнул пес, - на мне хозяйство! Ответственность.

- Тогда я ее в лесу охранять буду, - решил Вова. - Скажи, когда в лес соберется, чтобы на нашу полянку приходила. Я ее завсегда там ждать буду, когда солнышко до макушки вон той сосны дойдет. Хорошо?

- Обязательно скажу! - пообещал Полкан.

- До свидания, - сказал волк и помчался во всю прыть к лесу, по дороге к дому размышляя о том, какая все-таки удивительная штука эта цепь: два раза ведь за этот день его спасла! Один раз вдоль, а другой - поперек. Жаль, правда, что с Аней не повидался, зато с Полканом познакомился: хоть и собака, а с пониманием. Не заяц какой-нибудь.

Глава 5

Через час после вовиного ухода вернулись из магазина девочка Аня с мамой и покупками. Две большие сумки разных товаров и продуктов принесли - еле дотащили! Мама в дом пошла, покупки разбирать и обед готовить, а девочка во дворе осталась. Смотрит - что-то не так: по всему двору индюшачьи перья ветром носит, а Яшка расхаживает прихрамывая и что-то обиженно бормоча себе под клюв.

Полкан у девочки под ногами крутится, что-то сказать хочет, да только ему собственный лай говорить мешает. Лает же он от радости, что хозяева целые и невредимые из магазина вернулись - это такая обыкновенная собачья радость.

- Что случилось? - спрашивает Аня строгим голосом. - Уж не хорек у тебя под носом похозяйничал? Или это ты сам Яшку помял?!

Полкан от обиды даже лаять перестал: как только Аня про него такое подумать могла? Он же взрослый, серьезный пес! Материально ответственный.

- Да разве я хорьку позволю?! - говорит. - Полкан службу знает! Это Яшка сам зашибся, когда об забор треснулся, я его и когтем не трогал.

- Странно, - говорит девочка. - Раньше чего-то не трескался, а тут вдруг начал! С чего бы это, а?

- С разбегу, - пояснил Полкан. - Твой знакомый приходил, голову в дыру засунул. А Яшка его долбануть хотел, да промахнулся - сам об забор треснулся.

- Какой такой знакомый? - удивилась девочка. - Нет у меня знакомых, которые такую привычку имеют - головы в дырки сувать!

- А вот и есть! - возразил Полкан. - Это же волк Вова, с которым ты вчерась в музей ходила. Он же серый, из лесу, порядка не знает!

- А-а, вот оно что! - сразу все поняла Аня. - Так бы и сказал. А то я уж было подумала, что человек какой в дыру полез. И давно он ушел?

- Да порядочно будет.

- Жалко... - покачала головой девочка. - А то я бы ему телевизор показала и с тобой познакомила.

- Да мы с ним сами познакомились, - говорит пес. - А про телевизор он даже не интересовался. Он про зайцев предупредить приходил.

- Про каких таких зайцев?

- Про бешеных, - разъяснил пес. - Очень опасные! Весь лес прямо-таки кишит бешеными зайцами! Он велел передать, чтобы ты одна в лес больше не ходила, а только с ним - он тебя там от них охранять будет.

- Вот глупости! - фыркнула Аня. - Ни от каких зайцев меня охранять не надо, ни от бешеных, ни от простых. Да и с чего бы зайцам в лесу беситься?

- Ну, не знаю... - поскреб Полкан лапой за ухом. - Может, от жары.

- Да какая в лесу-то жара? В лесу прохлада.

- Ну, тогда, значит, от прохлады бесятся, - предположил пес. - А охрана - она всегда полезная. Без охраны никак нельзя!

В это время Анина мама выглянула в окошко и зовет:

- Нюта, доченька, иди домой, я обед уже разогрела.

Зашла Аня, руки помыла, села за стол и спрашивает маму:

- Можно, я завтра в лес пойду?

- Что-то, доченька, ты туда зачастила. А проку никакого: ни ягод, ни цветов. Сожрут только волки ни за что, ни про что.

- А если я грибочков поищу, тогда можно?

- Да какие сейчас грибы? Вон, сушь-то какая, - мама говорит.

- А если дождик будет, пустишь? - спрашивает девочка.

- После дождичка, особенно если в четверг - пожалуй...

Тогда Аня быстро поела, сказала маме спасибо, помыла за собой посуду и на крыльцо выбежала, чтобы на небо поглядеть: дождик не собирается ли? А на небе, как на грех, ни облачка... Тогда девочка Полкана спрашивает:

- Ты не знаешь, дождик будет или нет?

- Я - служебно-сторожевая собака, - солидно тот отвечает. - Ну, разве что еще по розыскной части чуток могу... А вот про погоду я не специалист. Да и ни к чему мне дождь.

- А вот мне очень даже нужен...

- Зачем? - удивился пес. - От дождей ведь сырость одна.

- То-то и оно! - говорит девочка. - Без сырости грибы в лесу не растут. А коли нет грибов, то мама меня за ними в лес не пустит. А просто так в лес, погулять, мама не хочет меня пускать - боится, что волк съест.

- А ты скажи, что волк тебе знакомый, - предложил Полкан.

- Ой, что ты! - замахала руками девочка. - Нельзя про это маме говорить, а то она меня даже за грибами в лес не пустит!

- Это почему же? - не понял Полкан. - Волк же охранят тебя в лесу будет.

- Как ты не понимаешь! Мама ведь Вову не знает, какой он хороший. А кого она не знает - те плохая компания. Это даже хуже, чем съедят.

- Да чем же хуже-то? - с удивлением спрашивает пес.

- А тем, что в плохой компании научат чему-нибудь плохому, вот.

- Что ты говоришь?! - изумился Полкан. - А я и не знал...

- Ты мне лучше скажи, у кого про дождь можно разузнать, - говорит девочка.

- У соседей, разве... - предположил пес, почесав лапой за ухом.

- Верно!- обрадовалась девочка. - Как же я забыла про дядю Колю? Ведь он же колдун, он все на свете знает, потому что газеты читает! А если что, то даже и наколдовать сможет, если его хорошо попросить. Сбегаю к нему, - решила Аня и выскочила на улицу.

Стоящий неподалеку дом, в котором жил колдун дядя Коля Шаманов, был знаменит на всю округу. Его еще называли "зеленый дом", потому что он был выкрашен зеленой краской. Конечно, были в городке и другие зеленые дома, но этот был особенный. Во-первых, был он покрашен не обыкновенной зеленой краской, а маскировочной, защитной, цвет которой называется "хаки". Такой краской военные, которые, как и Вова Волков, маскироваться любят, красят свои танки, машины, пушки и траву по праздникам, чтобы придать ей натуральный вид. В этом, впрочем, тоже не было ничего особенного - многие люди любят такой цвет. Но если у одних домов зелеными были только стены, а у других крыша или штакетник, наличники или крылечко, то дом Николая Шаманова был покрыт этой краской сплошь: стены, завалинка, рамы, ставни и наличники, крыша, труба и жестяной флюгер в виде петушка, забор, собачья будка, хлев, курятник и даже корыто для поросенка - все было аккуратно выкрашено в зеленый военный цвет.

До выхода в отставку дядя Коля служил в звании прапорщика на военном складе, где было видимо-невидимо бочек с этой краской цвета "хаки". На пенсии же он стал подрабатывать колдовством и разными чудесами: заговаривал зубы, снимал порчу и сглаз, ворожил кому на жениха, кому на невесту, а кому на развод, гадал на картах, кофейной гуще, сгущенном молоке, яичной скорлупе, мозговой косточке, по картинкам, фантикам, фотографиям, газетам, журналам и телевизору. Народ очень уважал дядю Колю Шаманова и тянулся к нему, а некоторые детишки даже побаивались, потому что ходил слух, будто он может превращать людей в разных зверушек.

Но Аня нисколько не боялась и не верила в разные глупости, она знала, что дядя Коля добрый и нипочем не станет превращать детей в животных. Дядя Коля сам говорил, что превращать людей в пауков, змей, клопов, тараканов и крыс - последнее дело. Этой противной гадости и без того, дескать, хватает, чего ж еще стараться-то? Наука, дескать, всякие средства типа "дуст" изобретает, чтобы эту дрянь вывести, а он, мол, не мракобес какой, и супротив Науки - ни в жисть! А в какую-нибудь полезную скотинку - например, в поросенка, - ребенок и сам по себе может превратиться, тут, главное, только не мешать. А вот Человеком, говорил дядя Коля, ни одно колдовство сделать не может - это только Армии под силу. Сам Николай Шаманов до призыва, по его собственным словам, был "лось сохатый", а в армии ему "рога пообломали" и человеком сделали.

Аня прошла через зеленую калитку, поднялась на зеленое крыльцо и постучала специальным зеленым молоточком, висевшим на зеленой веревочке, в зеленую дверь. Собака была знакомая, на Аню лаять не стала, подошла и говорит:

- Здорово! А хозяина-то в избе нету. Ты в дом не иди, в курятник ступай.

Прошла Аня в курятник и нашла там дядю Колю, который яйца из-под кур собирал и в лукошко складывал.

- Здравия вам желаю, дядь Коль, - по-военному поздоровалась девочка, чтобы сделать дяде Коле приятное.

- Здорово, коли не шутишь! - отвечает ей колдун Шаманов. - По делу, соседка, али как?

- По делу, - говорит Аня.

- Ну, тогда погодь, я сейчас. Вот, вишь ты, незадача-то какая...

- А что случилось, дядь Коль? - спросила Аня, увидев, что хозяин чем-то озабочен.

- Так беда ж у меня! - говорит колдун. - Куры мои захворали, кажись...

- Тогда их к ветеринару надо, - подсказала девочка.

- Боюся, - говорит Шаманов, - не помогут тут ветеринары. Уж больно болезнь сурьезная, необычайная: ни в журнале "Куроводство", ни в "Юном натуралисте" ничего про энту заразу не сказано...

- А что стряслось-то? Температура неужели? - поинтересовалась Аня.

- Да нет... Когда у курей температура, так даже хорошо - они мне крутые яйца несут, варить не нужно. А тут я уж третий день без яишни и вареных яичек обхожуся... Оголодал совсем.

- Это плохо, что не несутся, - посочувствовала девочка.

- Да не то чтобы уж совсем не неслись... - говорит дядя Коля и лукошко девочке протягивает. - Вон, глянь-ка!

Заглянула Аня в лукошко и увидала яички - крупные, одно к одному! Только яйца не обыкновенными оказались: на них были какие-то рисунки и иностранные буквы.

- Ой, да это ведь "киндер-сюрпризы"! - узнала Аня. - Откуда?

- Ага... - вздохнул колдун. - Они самые. Шоколадные. И все оттуда: из курей. Втору неделю несут, фашистки эдакие, мне энтих "киндеров-шминдеров"!

- Так это хорошо даже! Это ж даже лучше!

- Чего ж хорошего-то? Не люблю я шоколада, я яишню уважаю, - говорит дядя Коля. - С луком.

- Так ведь там же еще и игрушки... - Аня напоминает.

- Смотрел. Ерунда какая-то. На чо мне они? Вон, в ведре валяются - бери, коль тебе надобно. У меня-то детишек нету. А мне, к тому ж, яишная скорлупа натуральная нужна, для работы, чтоб гадать.

- Если вам не надо, на базар бы отнесли, - предложила девочка. - За них хорошую цену дают. А на деньги яички бы и покупали.

- Это что же выходит? - возмутился дядя Коля. - У меня полный двор своих курей, а я яйца на базаре, значит, покупать буду?! Курам на смех! А чтоб этими "киндерами" торговать, специальное разрешение требуется. "Где взял?" - спросют. Никто ж не поверит, что их куры мои несут...

- Почему? - удивилась девочка. - Все же знают, что вы колдун. А это ведь самое обыкновенное волшебство.

- Милиция в волшебство не верит, ей не положено, - говорит Шаманов. - Да и не колдовал я ничего... Думаю, петух виноват. Мы тут петухами с бабкой Кондратовной махнулися... обменялись, то есть. А он у ней импортный какой-то: немецкий аль голландский, что ли... Буду обратно меняться! А ты че явилась-то? Дело, говоришь, ко мне?

Аня вспомнила, зачем к дяде Коле пришла, и говорит:

- Вы случайно не знаете, дождик скоро будет?

- Насчет дождя к свиноптикам надо, я не в курсе, - ответил колдун.

- Ну, может, в газетах что пишут? Вы ж газеты читаете.

- Газетам верить нельзя! Особенно, когда про погоду, - заявил Шаманов. - А дождь-то тебе зачем?

- За грибами хочу сходить... - говорит девочка.

- Грибы - это дело! Яишня с грибами - это вещь! - согласился с ней дядя Коля. - Тут ты права.

- А дождя все нет и нет... - вздохнула девочка. - Вот кабы наколдовал кто...

- Наколдовать, говоришь? Наколдовать можно, - говорит колдун, - почему бы не наколдовать? Дело нехитрое.

- Ой, дяденька Колечка! - стала просить Аня. - Мне очень надо, ну, пожалуйста! А я вам помогу - по хозяйству там, грибами, или еще как...

- Ишь ты! Наколдуй ей... - вдруг, ни с того, ни с сего, осерчал дядя Коля. - Чего захотела!.. Не буду.

Аня удивилась, что дядя Коля то "можно" говорит, а то вдруг - "не буду"...

- Почему? - спрашивает. Вы что ли, не хочете, чтобы дождик был?

- Хоть и дитё ты ишшо, - говорит колдун, - но соображать уже должна! Чай, в школу скоро пойдешь. Ты вот сама смекни: ежли кажный да почнет когда захочет себе погоду, каку нравится, делать, что получится?

- Хорошо получится. Всегда какая надо погода убудет.

- Тебе-то, может, и надо, а другому кому вовсе и к чему. Народу-то вон сколько кругом живет, а погода только одна на всех может быть, на каждого погоды по вкусу не наколдуешь.

- Ну дядь Коль, я же ведь не для вкуса прошу, - взмолилась девочка.- Сушь-то какая стоит... Дождик - он всем нужен! Огороды, например, поливать.

- А ты, к примеру, смекни, - разъясняет дядя Коля, - коли все, кому дождик нужен, колдовать кинутся, а тут еще и натуральный, не колдовской дождь приспеет - что получится?

- Ливень, - сообразила Аня.

- То-то и оно: потоп, наводнение, - подтвердил колдун. - И в итоге получается стихийное бедствие, заместо грибов.

- Что же делать?.. - растерялась Аня. - Значит, колдовать нельзя, выходит?

- Колдовать и другие разные дела делать всегда с умом надо, - важно пояснил дядя Коля, подняв вверх указательный палец, служащий для поучения молодежи. - И предвидеть последствия. Прежде чем колдовать, к свиноптикам позвонить надоть и прознать: дождик не собирается ли? Только телефона у меня нету.

- А погадать если? - спрашивает девочка.

- Так ведь для гадания на дожжь яишная скорлупа требуется, да не простая, а штоб пальцами нетрогатая, прямо из под заду курьего. По шоколаду, да еще в обертке, я гадать не обученный, - объяснил девочке колдун Шаманов и добавил: - Мы университетов не кончали.

Он частенько подчеркивал этот факт своей биографии, потому что был скромным человеком и очень боялся, что его по ошибке вдруг кто-нибудь примет за большого ученого: профессора или даже академика.

- Я вам, дядя Колечка, наших яичек принесу, прямо с лукошком! Только уж погадайте, пожалуйста...- стала упрашивать Аня.

- Хорошо, будь по-твоему. Погадаю, - уговорился Шаманов, - Яичек мне десяток надобен, не менее! На край - полдюжины. И чтоб нетрогатые.

- Я варежку надену! - крикнула девочка уже на бегу, чтобы поскорее за яичками домой сбегать, пока дядя Коля не передумал.

А Шаманов тем временем занялся "киндер-сюрпризами": бумажки и пластмассовые яички с игрушками летели в мусорное ведро, а шоколадные "скорлупки" - в помойное, в котором приготовлялась еда для поросенка, которого звали Лаврентием. Лавруша шоколад, вообще-то, с аппетитом кушал, как и картофельную кожуру, но хозяин опасался за его здоровье, потому что всем известно: от шоколада у детей бывает диатез. Но у хозяйственного Николая Шаманова не было такой привычки, чтоб выбрасывать съестное на помойку. Поэтому он так сильно переживал и сокрушался из-за болезни кур: продать яйца нельзя, подарить жалко, сам он шоколада не любит, а поросенок еще маленький - ему, может, вредно...

Не прошло и пяти минут, как Аня примчалась обратно с полным лукошком самых свежих яичек. Дядя Коля внимательно их осмотрел, сказал "годится" и в дом понес, велев девочке в курятнике или на дворе подождать. Аня, конечно, из мусорного ведра пластмассовые яички от "киндер-сюрпризов" повытаскивала, чтобы игрушки посмотреть. Да только и впрямь ничего интересного для себя не обнаружила: попадались лишь машинки, самолетики и паровозики. Ни одной куколки, забавной зверушки, гномика или чего-то красивенького, что можно было бы к платью пришить или в волосах носить. Все "сюрпризы" оказались исключительно мальчиковые...

Некоторое время спустя отворилось окошко кухни, - девочка учуяла аппетитный запах яичницы с луком, - и дядя Коля позвал Аню в дом.

- Будешь яишню? - спросил хозяин, когда девочка вошла.

- Спасибо, дядь Коль, я недавно обедала, - вежливо отвечает Аня. - А гадать когда будем?

- Ишь ты, какая скорая! Вот, нако-ся, коли не ешь, ступку: скорлупки потолки... А потом к бабке Карандашовой слётай, моченых яблок у нее попроси.

Аня все сделала, как дядя Коля велел, а бабушка тетя Дуся Карандашова ей целую миску моченых яблок наложила, приговаривая:

- Кушай, Анечка, кушай, деточка! Для тебя мне не жалко.

Вернулась девочка в "зеленый дом", поставила яблоки перед насытившимся колдуном и спрашивает:

- Теперь уже можно гадать?

- Так я уже погадал, покуда ты бегала, - ответил дядя Коля.

- Как так?! - удивилась девочка.- А яблоки? Зачем же я за ними-то бегала?

- Как зачем?! - в свою очередь удивился колдун Шаманов. - Я их оченно уважаю, яблочки моченые, за скус, и Лавруша мой любит. У меня, понимашь, свои кончились, а бабка Карандашова меня не любит и по вредности курахтера яблок не дает. Так что ты, когда миску ей взад снесешь, про меня не сказывай.

- А почему она вас не любит? - удивилась девочка. - Баба Дуся ведь добрая.

- Потому что мракобес она, - пояснил дядя Коля. - Не верит в колдовство, чудеса, гадание, порчу, привидений, инопланетян и прочий прогресс. Отсталая очень.

- Когда же вы, дядь Коля, погадать-то успели? - спрашивает Аня.

- Долго, что ль... Покушамши, - говорит колдун. - Это натощак не гадается.

- Ну и как: дождь будет или нет?

- Будет! Что будет - это точно. Сомнениев нету, - уверенно заявил чародей.

- Ой, спасибо, дядя Колечка!- обрадовалась девочка.- Тогда, значит, завтра за грибами можно идти?

- Не знаю,- говорит колдун.- Что будет дожжь - это одно. А вот когда и где - тут другое дело...

- Как же так? - огорчилась Аня. - Мне же не где-нибудь, мне в лесу грибы собирать надо...

- Так тучу ж дожжевую ветер носит! А куда он подует - шут его знает...

- А где он живет? - спрашивает девочка.

- Кто?

- Да шут этот, у которого про ветер спросить.

- А шут его знает! - развел руками дядя Коля. - Ты это, знаешь что? Ты к деду Ситровичу сходи. Вроде, как попроведать. Об здоровье его поспрошай, кости не ломит ли... У яво завсегда кости перед дожжом болят. Верный признак!

Аня еще раз сказала "спасибо" колдуну Шаманову за его помощь и пошла в соседний небольшой домик, в котором жили Лимонад Ситрович Крюшонов и его жена, Пепсикола Сироповна.

- Здравствуй, Анечка! - увидав девочку, заулыбалась хозяйка, кормившая во дворе кур и гусей. - В гости пришла? ну так заходи, гостем будешь.

- Здравствуйте, тетя Пепся! - говорит Аня. - Я вот узнать хотела, как здоровье у дедушки Лени?

- Ой, плохо, - отвечает тетя Пепся.

- Вот и хорошо! - сказала Аня, но тут же поправилась. - Я хотела сказать, как жалко... А что, у него кости, что ли, сильно ломит?

- Все у него ломит! Голову - особенно. Говорила ему, старому лешему, чтоб без шлема на мотоцикле не гонял, а он: "Я только треух уважаю!" Вот и лежит сейчас в больнице, головой зашибившись.

- А его можно навестить?

- Конечно, почему нельзя? - отвечает Пепсикола Сироповна. - Вот, на-кось, баночку компота для него прихвати.

Побежала Аня в больницу, находившуюся на другом краю городка. Хорошо, что хоть городок маленький - за полчаса весь обежать можно. Тем временем сильный ветер поднялся, небо потемнело, пыль столбом несется прямо девочке в лицо - только она все равно бежит прямиком в больницу к раненому соседу дедушке Лимонаду Ситровичу, зажмурившись и крепко банку с компотом к себе прижимая...

... В больнице дежурная медсестра проводила Аню в палату к Крюшонову и говорит:

- Очень тяжелый больной! Он у нас все время без сознания.

Вошла Аня в палату, увидела забинтованного человека на кровати и говорит:

- Здравствуйте, дядя Леня! Я вам компот принесла. Как вы себя чувствуете?

А больной, ни слова не говоря, забрал у девочки банку, открыл, и стал брать сливы из компота пальцами, отправляя их прямо в рот.

- Вот видишь, - вздохнула медсестра. - Я же говорила: ну никак не хочет в сознание приходить... Немытыми-то руками!

И так и эдак Аня пыталась разузнать у Лимонада Ситровича, ломит ли у него кости, только ничего не вышло - ни в какую не желал больной разговаривать.

- Ты, девочка, домой скорее беги, - посоветовала ей медсестра, - а то, того гляди, дождик хлынет...

- Ой, а вы откуда знаете? Вы колдунья разве? Или кости ломит?

- Да ты на небо посмотри! Вон как обложило-то...

Посмотрела Аня на небо, обрадовалась, крикнула ничего не понявшей медсестре "спасибо!" и со всех ног к дому припустилась. И только она заскочила на крыльцо, как по крыше что-то громко стукнуло: это была первая, самая тяжелая (наверное, главная) капля начинающегося дождя.

Глава 6

Прямо спозаранку девочка отправилась в лес. Мама сперва ее отпускать не хотела, но Аня напомнила о ее обещании и той пришлось согласиться:

- Ты только не долго и далеко в лес не ходи! - сказала.

Когда девочка дошла до заветной полянки, в ее корзинке уже лежало с десяток свежих сыроежек.

поделиться: