Страницы авторов "Тёмного леса".
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Александр Богданов
__________
В ОЖИДАНИИ ДНЯ
__________
2000
НОЧЬ
Медленно, медленно А за окном
всё засыпает. на сугробах уснувших
Тихо, неслышно тысячи звёзд
сошла тишина. зажигает луна,
Свет постепенно и вдоль заборов,
везде угасает. в снегу утонувших,
Светят лишь только тёмную тень
фонарь да луна. продвигает она.
Редко спросонок Серые тучи
пролает дворняга, с ветром в обнимку
взвизгнет щенок, сонно летят,
да царапнется мышь. свои тайны храня.
Тихо скрипит Замерло всё,
карандаш о бумагу, всё подёрнулось дымкой,
в мысли вселяя спит... в ожидании
дремоту и тишь. нового дня.
1980
ТЫ ПРИШЛА
Ты пришла. И всё перевернула.
Я очнулся, словно ото сна,
и с улыбкой тихо заглянула
в сердце мне желанная весна;
заглянула, напоила светом,
где-то уголок себе нашла,
заиграла ярким самоцветом
от того, что ты ко мне пришла.
Ты пришла. Внезапно. Как бывает.
Глянула. И сразу я притих,
понял я: мне в жизни не хватает
глаз твоих и мягких рук твоих.
Ты пришла. Всё сразу озарила.
Мир и тот, и вроде бы не тот.
Ты меня лишь взглядом одарила,
а душа уже вовсю цветёт.
Ты пришла. Своей улыбкой славной
в мир другой, прекрасный, увела.
Жизнь теперь не кажется мне главной.
Главное - что ты ко мне пришла.
Ты пришла. И время понеслось
синей птицей к белым облакам.
Много слёз, что раньше пролилось,
утекло сквозь землю к родникам.
1979
***
Что такое любовь в мире лжи и разврата?
Лишь игрушка забавная взрослых детей,
удовольствий минутных пустая растрата...
И относятся, как к удовольствию, к ней.
Здесь влюблённые парни на луну и не взглянут -
лишь косятся нахально на девичью грудь.
Здесь так ласково, нежно к себе не притянут,
здесь стараются в сети к себе затянуть.
__________
Расцвети золотистым осенним дождём!
Расцвети в моей жизни радугой яркой!
Если хочешь - под дождь побежим вдвоём,
если хочешь - встанем под радужной аркой.
Понимаешь - я жить без тебя не могу,
понимаешь - дышу я лишь только тобою.
Хочешь - с радостью я за тобой побегу,
хочешь - под ноги брошусь дорогой земною?!
1979
***
Каждый вечер в туманном окне,
озаряя угрюмую тьму,
вечно юный является мне
лик девичий. Но чей - не пойму.
"Кто же ты? Я прошу: отзовись!
Подойди, в отдаленьи не стой."
Но летит она звёздочкой ввысь
надо мной, над тобой, над землёй.
Снова вечер и снова она
улыбается ласково мне.
Белолица, светла и стройна,
губы алые, словно в огне.
Косы ловко упали назад,
бровей чёрных пушистый разлёт.
Удивлённый светящийся взгляд
манит вдаль и куда-то зовёт.
Под гипнозом чарующих глаз
я тихонько слова ей шепчу:
"Я живу, существую для вас,
я узнать и понять вас хочу."
Но рукой поманила она.
Я поднялся, ей руку подал
сквозь окно. Но не стало окна.
Повела меня в синюю даль.
Я от счастья пьянел, но пошёл.
Я сжимал её руку рукой.
Было мне хорошо-хорошо!
Между звёзд я шагал за звездой.
Но внезапно меж нами стена
появилась. Растаял мираж.
Я стоял, сам не свой, у окна,
а в руке зажимал карандаш.
1980
***
Спи, моя песенка,
спи, лебединая...
Утро настанет, настанет для нас.
Спи, улыбаясь
улыбкой невинною,
не открывай ты, пожалуйста, глаз.
Кот тебе на ухо
песню смурлыкает,
может быть, даже какой-нибудь вальс.
Спи, моя нежная,
спи, моя зыбкая,
не открывай ты, пожалуйста, глаз.
Утром проснёшься ты.
Солнышко ясное
будет искриться на донышках ваз.
Ну а пока что,
царевна прекрасная,
не открывай ты, пожалуйста, глаз.
Спи, мой воробушек,
спи, моя пташечка.
Я охраняю твой сон в первый раз.
Губы раскроются
алою чашечкой.
Не открывай ты, пожалуйста, глаз.
Звёздочки на небе
синие-синие
пустятся весело-весело в пляс,
сядут на ёлочки
утренним инеем...
Не открывай ты, пожалуйста, глаз.
1980
***
Я хочу искренности,
а не искусности.
Я хочу истинности,
а не искусственности.
1980
***
Николаю Максимову
Вертится шар земной,
годы летят, как сон.
Выросли мы с тобой,
вышли на жизненный бой.
Вечно продлится он.
Дружба крепка, как сталь.
Не разорвёшь в бою.
Яростный час настал,
день над землёю встал.
Встретим судьбу свою.
Нам по пятнадцать лет.
В жизни дорога ясна.
Юность, как лунный свет,
в сердце оставит след.
Нет, не умрёт она.
Друг! На краю земли
вспомню друзей своих,
вспомню те дни, что прошли,
и в голубой дали
вспомню твой плавный стих.
1980
***
Благослови меня, солнце! Дайте невзгод побольше,
Благослови меня, небо! дайте мне слёз горячих,
Благослови меня, поле! чтобы понять сумел я
Благослови меня, лес! жизни упрямый бой.
Благослови меня, дом мой! Дайте мечтаний дерзких,
Благослови меня, мама! дайте крутые горы,
Дайте изведать в жизни чтобы ко мне вернулась
чудо из всех чудес. синяя птица - любовь.
Дайте дорог побольше. Я заклинаю солнце.
Дайте просторы шире. Я заклинаю небо.
Киньте в лицо мне ветер. Я заклинаю поле.
Дайте мне два крыла, Я заклинаю лес.
чтобы промчатся по жизни Дайте мне молнию в руки!
с вихрем, с весёлым смехом, Дайте мне нити жизни!
чтобы над миром этим Дайте мне встретить однажды
песня взлететь могла. чудо из всех чудес.
1980
УНОСЯЩЕЕСЯ
Журавли уносят твой лик,
журавли с тобой улетают...
Захватите меня, журавли!
Бесполезен отчаянья крик.
Журавли исчезают вдали.
Тают... тают... тают...
1980
ПЕСЕНКА ЛЕЖЕБОКИ
Посвящается дивану
Лежу, как прежде, на диване;
смотрю весь день на абажур,
никто меня здесь не обманет,
никто не спустит десять шкур.
А на диване хорошо-хорошо,
а за окном меня сотрут в порошок.
Зачем мне нужен этот мир, шумный мир?
Лежу - наращиваю жир.
Здесь тихо, мягко и спокойно,
уютно, сухо и тепло.
Пускай вокруг бушуют войны -
лишь бы ко мне не занесло.
А на диване хорошо-хорошо,
а за окном меня сотрут в порошок.
Зачем мне нужен этот мир, шумный мир?
Лежу - наращиваю жир.
1980
***
Тёплое сердце
ты нежно взяла
мягкой рукою
и на ладонях
до звёзд подняла
новой звездою.
Перемешала
и радость, и грусть,
свет вместе с тьмою,
острою болью
вонзилась. И пусть!
Ты же со мною.
Я презираю
с тех пор суету
с внешней красою,
только души
признаю красоту
рядом с собою.
1980
КЛЕЩ-КРИТИК
Написал про зайца клещ
замечательную вещь,
стал при этом знаменитым.
Только зайцу-то беда,
не пожить уж никогда -
умер от энцефалита.
1980
***
Идём, бредём. Опять туда-сюда,
Метёт метель. назад.
"Ах, чёрт, упал! И вновь ору:
А ну, вставай: "Не падай, гад!
здесь не постель." На кой я чёрт тебя веду.
Я скоро сам уж упаду.
Идём, бредём,
и вдруг - забор. Ура!
Но здесь его Пришли!
не может быть. Да. Вот стена.
Не мог дорогу я забыть. Эгей!
Ты слышишь, старина!
А ну молчи!
Мешок с овсом! Чего бормочешь?
Из-за тебя А?
мне не найти Кисель!
ни свой, ни твой, Как я терпел тебя досель!
пьянчуга, дом;
из-за тебя Эх, ты! Чучмек.
назад идти. Давай вставай!
Домой пришли!
И вновь бредём. Эй, открывай!
По пояс снег. Да, мы же! Мы!
И вдруг... Опять?! Давай скорей!
Забор?! Ну нет! Не копошись там у дверей.
Так дело вовсе не пойдёт.
Куда метель нас заведёт. Привёл его.
Ну, забирай.
Да стой ты! Прощай, кисель!
Чёрт тебя возьми, И ты, прощай!
не падай, гад. Пойду домой,
На, вот зажми уж как-нибудь.
и в кулаке её держи. Найду небось обратный путь.
Да не дрожи ты!
Не дрожи! И вот я дома,
у печи.
И снова та же канитель: В рот отправляю калачи.
идём, бредём. Ах, как мне хочется уснуть,
Метёт метель. в подушке мягкой утонуть
Забор... Забор... и
Что за беда?! видеть сон,
Куда идти нам? что я бреду,
А? что скоро-скоро упаду,
Куда? что вновь ору:
"Мешок с овсом!"
но понимать, уж это сон.
1980
ПЕСЕНКА ТРОЕЧНИКА
Опять! Опять!
Сплошная мука!
Сижу, гадаю,
что к чему...
Ох, эта точная наука!
Я ничего в ней не пойму.
На доску я
смотрю уныло.
Там знаков
непонятный рой:
и ускорение, и сила -
всё для меня туман сплошной.
Сижу, учу,
но толка мало.
Как я хочу,
чтоб голова
хоть что-нибудь да понимала,
не только глупые слова.
1980
***
Больно! Больно!
Два этих глаза
в упор сердце дырявят разом,
словно металл лазером.
Больно!
Страшно! Страшно!
Сердце устало кровью плюётся,
грохает молотом, словно
в пустом и гулком колодце.
Страшно!
Пусто! Пусто!
Душа леденеет от чёрного взгляда,
пот замерзает и падает градом.
И никого нет рядом.
Пусто!
Душно! Душно!
Схвачен за горло железной лапою,
слизкая чёрная кровь с пальцев капает,
скоро захлопнутся сердца клапаны.
Душно!
1980
***
Находясь в безвыходной печали,
сердце растранжириваю зря.
Если б журавли мне прокричали,
что вдали уже встаёт заря,
и что скоро солнце нас напоит
светом своим сладостным вдвойне...
Журавли, скажите! Что вам стоит?!
Прокричите, прокурлычте мне.
Нет, не крикнут журавли, не скажут.
Уплывают, прячась в облака.
И никто дорогу не укажет
и не позовёт издалека.
На душе дожди, такая слякоть...
Где ни тронешь - выступит печаль.
Иногда мне хочется заплакать,
но нельзя, никак нельзя, а жаль.
1980
***
Живу! Сквозь слёзы живу. Сквозь смех.
Иду! Во мраке иду. На свет.
Живу! В раю ли живу? В аду?
Да где бы ни был! - иду, иду!
Куда иду? Да зачем мне знать! -
мне нужно только шагать, шагать.
Темно. Только там впереди вдали
призывный факел дерзко зажгли.
Его не видно, но я иду.
Иду к нему. Я его найду.
Сквозь соль насмешек, и мрак, и грязь
иду, счищая с себя всю мразь.
Но очень трудно её счищать,
не успеваю... Шагать! Шагать!
А вдруг он здесь? Отыскать! Найти!
Но нет, не видно... Идти! Идти!
Без сна, без отдыха, без еды...
Глоток бы воздуха и воды!
1980
***
Я помню: заунывно вьюга выла,
и тихий отблеск восковой свечи
упал на стену, выжелтив белила,
и на зубах - ржаные калачи.
И мать тихонько пела песню богу
про жизнь свою, про слёзы, про людей
и про свою извечную тревогу
за нас, ещё не выросших детей.
А вьюга бесновалась за окошком,
хлестала снегом мёрзлое стекло.
Пригрев мой бок, уснула наша кошка,
и время сонно, медленно текло.
1980
***
Проплывая морями,
пробираясь по скалам,
непропетую песню
терпеливо искал я.
Я срывался в ущелья
и опять поднимался,
за колючий кустарник
я руками хватался.
Пил я воду морскую,
приручал кашалотов,
торопился куда-то,
словно ждал меня кто-то.
До сих пор тороплюсь я,
до сих пор я тоскую.
Спеть мне хочется песню,
но такую... такую...
Чтоб до слёз прошибала,
чтобы эхом смеялась,
чтобы ранила сердце,
чтоб душа растерялась,
чтобы петь заставляла,
разливаясь по свету,
чтоб всегда оставалась
до конца не пропетой.
1980
БАЛЛАДА О ЧАЙКЕ
Я помню берег
и зелёные волны,
я помню песни,
что над пляжем звучали,
и крики чаек
так отчётливо помню,
и помню руки,
что меня согревали.
Я помню счастье,
помню влажные губы,
и смех твой звонкий...
Ты счастливо смеялась:
"Я словно чайка,
что над нами кружится,
и с криком гордым
я взмываю свободно.
Всё выше! Выше!
Полетели со мною!
Мы вместе. К солнцу
полететь нам не страшно.
Ты слышишь?! Слышишь?!
Мы везде существуем
и всё, что видишь,
это общее, наше!
Ты слышишь песни?
Видишь, солнце смеётся?
Ты видишь, чайки
хороводом кружатся?
Для нас всё это!
Видишь, в центре
две птицы?
То мы с тобою.
Мы свободны, как ветер!
Мы счастливы, как солнце!
Бед у нас не бывает!
Нас они не достанут..."
Вдруг... выстрел грянул.
Тишина гробовая.
__________
Смертельный крик пронёсся над водою,
у белой чайки подломились крылья,
и навсегда прощаясь с высотою,
в последний стон вложила все усилья.
Кто плакал, кто смотрел в оцепененьи
на тело чайки, что в волнах кровавых
качалась плавно;
кто со злостью дикой
искал того, кто так бесчеловечно
стрелял по чайке.
А ты смотрела, недоумевая:
"Ну как так можно? Ведь она
живая!"
И замерла, внезапно всё поняв,
и зарыдала, и ко мне прижалась.
"Ведь это же меня! Меня! Меня-а-а!"
"Меня! Меня!" - её эхо отозвалось.
И солнце нам уже не улыбалось,
и только песня с нами оставалась,
и только чайка на волнах качалась,
и только эхо криком отзывалось.
__________
ЭПИЛОГ О, память, память!
Сколько разных песен
в тебе хранится.
Ты не отпустишь, память,
пока все песни сердца
не выйдут к людям,
не взмоют в небо
и не отзовутся эхом.
1981
***
Розы в огне.
Лепестки как огонь красны.
Розы в огне.
Не видать лепестков в огне.
Розы в огне
улетают в дымные сны.
Розы в огне.
Эти розы горят во мне.
Горький костёр.
Но огонь согревает меня.
Кажется мне -
это всё только сон, не всерьёз.
Кажется мне,
что не розы горят от огня.
Хочется мне,
чтоб огонь полыхал от роз.
1981
ВЫСОХШАЯ ЁЛКА
Среди своих подруженек зелёных
стоит она, раздетая, одна
и тонкой сеткой веточек склонённых
трепещет, наготою смущена.
И стыд, и боль, и вызов, и смятение...
Безмолвный, но естественный упрёк.
Ты виноват, и нет тебе прощения
за то, что ты её не уберёг.
1981
***
В тишину ночей бессонных
ворвалась без разрешенья
и заполнила собою
все желанья, все мечты.
Проклинаю и целую,
и прощаю утешенья,
забываюсь, удаляюсь
от всемирной суеты.
Ты придёшь и смехом чистым
переполнишь эти стены,
перепутаешь все мысли
или выбросишь их вон,
и оставишь только имя,
только это имя - Лена,
что теперь дороже стало
мне любых других имён.
То закружишь в буйном вихре,
непонятном, невесомом,
и смеёшься без причины,
словно малое дитя.
То вдруг станешь тихой-тихой
и какоё-то невесёлой,
и покорно, и устало
руки-лебеди летят
и садятся мне на плечи,
отдыхают, засыпают.
Я боюсь пошевелиться,
чтобы им не помешать.
Но они обнимут крепче,
и ликуют, и ласкают,
и в безумной жажде счастья
подымаются опять.
1981-1982
***
Разобьёшь душу словно рюмочку,
а осколки - аккуратно в сумочку:
вдруг ещё кто-нибудь поранится...
1982
ЗАРИСОВКА
В СЕМЕЙНОМ ОБЩЕЖИТИИ
... А воспитательница бедная,
желая сохранить уют,
по этажам упрямо бегает
в те комнаты, где громко пьют.
Такая маленькая, хрупкая,
но в убеждениях - сильна,
а мужики такие грубые
гогочут: "Вот ведь сатана!"
А девки пьяные, бесстыжие,
налив шары, смеются зло:
"Тебе-то что? Завидно, рыжая?
Что? С хахалем не повезло?"
1982
ПЕСНЯ О ГИТАРЕ
Продаю свою гитару
словно друга лучшего.
Как она гудела жаром!
Как светилась лучиком!
Извини, но в мире этом
деньги музыки важнее.
И хоть музыка нужнее,
и хоть музыка нежнее -
только денег звон слышнее.
Кем ты будешь? Вряд ли другом...
Может, детскою игрушкой,
может, просто побрякушкой -
развлеченьем на досуге.
Может, просто для бахвальства
на стене тебя повесят;
и забудь, гитара, вальсы;
и забудь, гитара, песни.
Только стенка, только лента,
только гвоздик над диваном...
И не петь тебе про лето,
про туманы, про обманы.
Будешь ты висеть картинкой
- восхищаться гость обязан! -
и на грифе по старинке
бантик бабочкой завязан.
Извини, но в мире этом
деньги музыки важнее.
И хоть музыка нужнее,
и хоть музыка нежнее -
только денег звон слышнее.
1982
***
Какой она была!
Какою стала!
Как высоко взлетела!
Как упала!
Она была доверчивое чудо.
От этого, конечно, и страдала.
Доверчивых чудес на свете мало.
А почему?
Да все они упали:
обмануты, захватаны руками,
которым слишком полно доверяли.
Как мало душ, которым верить можно!
Как мало рук и мягких, и надёжных!
А чудеса, увы, не выбирают -
идут к тому, кто первый выпадает.
1982
ФОНАРИ
Фонари.
Фонари.
Длинных виселиц ряд.
На дорогах земли постовыми стоят фонари.
И не лампочки в них, а сердца человечьи горят
вплоть до самой зари,
вплоть до светлой зари,
вплоть до нашей зари.
А приходит наш день - солнце путь освещает.
Мы идём и не видим, что есть фонари,
и ненужный их свет в свете солнечном тает
вплоть до самой зари,
вплоть до грустной зари,
до вечерней зари.
Но темнеет вокруг. День погас, день окончен,
и опять освещают нам путь фонари,
и горят фонари искуплением ночи
вплоть до самой зари,
вплоть до грустной зари,
до вечерней зари.
И всю преданность их человеку и свету
ощутив на себе, мы поймём наконец,
что они зажигают на дорогах планеты
и твоё, и моё, и ещё сотни новых сердец.
1982-1985
***
Я в деревне учился летать
словно малый птенец неумелый,
я учился быть дерзким и смелым
и учился в полёте мечтать.
Город дал направление мне,
объяснил мне, зачем я летаю,
и теперь я лечу в вышине
по делам... и уже не мечтаю.
Что же лучше?.. Но поздно гадать,
я уже не умею так просто
вдруг подняться, лететь и мечтать,
просто так любоваться на звёзды.
1982-1985
***
Среди зимы я вспоминаю
щемящей осени начало.
Хоть лето всё ещё звучало,
но что-то мне напоминало,
что осень ближе, ближе, ближе,
что тучи ниже, ниже, ниже,
что дождь опять всё затуманит,
и отрезвит меня, и ранит.
Мне всё казалось будто слышу,
как провода гудят тревожно,
грозя всю радость сделать ложной
и всё простое сделать сложным.
Я становился суеверным.
Мне ночью сон приснился скверный,
что ты ушла, не обернувшись.
... Как горько плакал я, проснувшись.
И ты ушла на самом деле,
не обернулась, не взглянула.
И небо тучи затянуло,
и ливнем счастье захлестнуло.
Укрылась ты за ливнем этим,
и стало всё таким не летним.
Твердил мне ливень бесконечный,
что ты ушла, ушла навечно.
А я всё жду, я всё надеюсь,
что ты опять ко мне вернёшься,
чуть виновато улыбнёшься
и снова солнцем обернёшься.
И пусть надежды ливень гасит.
Я ждать тебя всю жизнь согласен.
Я верю - ты придёшь, согреешь,
полюбишь, но не пожалеешь.
1982-1985
***
Золото в грязи,
золотые слитки...
Листья - то огонь,
то кусок луны.
Спрятались улитки,
спрятались улыбки.
С осенью мы все
обручены.
И пускай уже
наступает вечер,
всё равно вокруг
мокро и светло,
и горят повсюду
золотые свечи.
Выше всех домов
пламя вознеслось.
Искры я топчу,
и хоть сердце сжалось,
в руки их беру.
Мне от них тепло.
Разожгу костёрчик,
и нахлынет жалость.
"Как же так? Куда
лето утекло?"
А костёр горит
на ветру осеннем,
искры разбросав
по сырой земле.
Кто же грусть-тревогу
на душе посеял,
кто же золотой
свой оставил след?
1982-1985
***
Ни крика, ни вздоха. Была и не стало.
Минуту назад мой блокнотик листала.
Смеялась. Глазами меня целовала,
от страха, от боли меня отрывала.
И я забывался. Измучен тоскою,
молил: "Оставайся навеки такою".
К тебе я тянулся душою усталой,
но ты не слыхала и вновь исчезала.
1982-1985
***
Загляни мне в глаза -
ты увидишь слова,
что тебе не сказал,
что уже не сказать.
Загляни мне в глаза -
ты увидишь слезу,
стала вечной слеза,
стала камнем слеза.
Загляни мне в глаза,
ту слезу растопи.
Пусть прольётся слеза,
пусть исчезнет слеза.
Ты не хочешь глядеть,
опускаешь глаза,
но они же везде,
абсолютно везде.
Тайна песен моих
в этих вечных глазах.
Мир один на двоих,
не делим ни на миг.
Но отводишь ты взгляд...
Ты не любишь меня.
Почему-то я рад,
хоть и горько, но рад.
Благодарен тебе,
что не стала жалеть,
не лгала ты себе,
не лгала ты судьбе.
Загляни мне в глаза -
ты увидишь слезу.
Стала больше слеза,
стала горше слеза.
1982-1985
***
Мокрый серый асфальт.
Низкие серые тучи.
День сумрачен, скучен,
как мокрый асфальт.
Холодные лужи внизу.
Холодный и резкий ветер.
И холодно всё на свете,
как эти лужи внизу.
1983?
***
Не возвращай меня обратно.
Я не вернусь.
Хотел я, юноша развратный,
откинуть грусть,
хотел свободным быть от разных
тревог и мук,
свободным быть от глаз прекрасных
и от разлук.
Но... жизнь сильнее оказалась,
и вот опять
любовь, разлука и усталость,
слёз не унять.
Прошло минутное веселье,
и снова сник.
Какое долгое похмелье
за счастья миг.
1983
***
Хотел в ладони солнышка,
но налетели вороны,
закрыли солнце крыльями,
и тучи во все стороны
поплыли, неприветливы,
дождями заморочили
и мне беду угрюмую
пророчили, пророчили...
И я, увы, поверил им
и, содрогаясь, ждал её.
Ведь вороны-разбойники
так просто не пожалуют.
И, может, лишь поэтому,
что сдался так покорно я,
она пришла, нагрянула
без жалости - упорная.
Но я-то знаю - сбудется.
Всё это канет в прошлое,
плохое позабудется,
придёт опять хорошее.
1982 ?
***
Как яростно ты цепи обрываешь
с души моей! Как их упорно рвёшь!
Ты думаешь - меня освобождаешь,
на самом деле - в плен меня берёшь.
И я сдаюсь безмолвно и покорно,
и не способный противостоять,
пленённый, жду, что снова ты упорно
сорвёшь все цепи, чтоб надеть опять.
1983
***
Этот мир без тебя не пустой.
Ты живёшь в этом облаке белом,
остаёшься такой же простой,
остаёшься такою же смелой.
Всё вокруг повторяет тебя:
мягкий снег, что над городом кружится,
и весёлая стайка ребят,
и застывшая белая лужица.
И в прохожей девчонке случайной
я твой облик родной узнаю,
я хожу и везде замечаю
неприкрытую радость твою.
И улыбку твою повторяя,
улыбается солнышко мне,
и глаза твои мягко сияют
на расшитом тобой полотне.
Отражаешься ты на витринах,
в зеркалах, и в душе у меня.
Ты шагаешь со мною незримо,
и шаги на морозе звенят.
1983
***
На поминках моих ты не пей
и другим не давай.
Лучше встань до зари
и в мерцающем утреннем свете
испеки золотистый душистый
большой каравай
и с водой ключевою да с солью
раздай его детям.
Но сначала сама отломи.
Не отрежь! Отломи!
Посоли и отведай,
водой ключевой запивая.
Помяни, вспомяни, как я жил
и с тобой, и с людьми,
как грешил и любил,
и в добре, и в беде напевая.
1983 ?
ПУТНИК
Скажи мне, мой путник,
куда ты идёшь?
О чём твоя песня?
Кому ты поёшь?
Ответил мне путник:
"Иду я вперёд
туда, куда нынче
мечта поведёт.
Пою про дорогу,
про синюю даль,
про то, что ещё
не успел повидать.
Пою для себя,
чтобы легче идти,
пою для товарища
в трудном пути.
Пою для зверей
и для птиц я пою.
Пою для любимой
в далёком краю.
1983
***
Наклонись на моё плечо,
заблудившаяся душа.
Нам сыграет на скрипке сверчок,
ты услышишь, как травы шуршат,
ты увидишь - в траве светлячок
нам мигает зелёным глазком,
ты почувствуешь, как мотылёк
овевает лицо ветерком.
Наклонись на моё плечо
и давай послушаем ночь.
Мотылёк, светлячок, сверчок
так желают тебе помочь.
Мотылёк на свободу зовёт,
светлячок освещает путь,
а сверчок о таком споёт,
что попробуй потом забудь!
1983-1984
***
Я не пришёл Вас провожать,
и Вы заплакали растерянно.
Я не хотел Вас обижать,
я это сделал ненамеренно.
Простите. Я тогда не знал,
как это дорого - последнее...
Последний взгляд - прощальный знак,
души и памяти наследие.
1984
ВОЛЧЬЯ ПЕСНЯ
Зову... Бегу...
зову... бегу...
зову... бегу...
К холодным звёздам Хочу найти тебя,
улетает долгий звук. догнать. Но не могу.
Зову... Бегу...
зову... бегу...
зову... бегу...
Тоскливый крик Ищу твой след
из сердца рвётся на яву. на свежем утреннем снегу.
Зову... Бегу...
зову... бегу...
зову... бегу...
Но только эхо сквозь хлёсткий дождь
надрывается в ночи, и снега выпавшего стынь.
а ты молчишь. ... Ну где же ты?
Зову... Бегу...
зову... бегу...
зову... бегу...
Но только сердце, по всем дорогам
гулкий колокол, стучит, незнакомым и пустым.
а ты молчишь. ... Ну где же ты?
1984
***
Мне с любовью своей не справиться,
забрала ты всю силу воли.
Спи спокойно, моя красавица,
хоть на время забудь о боли.
Хоть на время забудь тревоги
и заботы забудь на время,
хоть на время сойди с дороги,
где бушует людское племя.
Отдохни от своих раздумий,
не спеши поскорей проснуться,
позабудь про жестоких мумий,
что зачем-то людьми зовутся.
В жизни сложной, жёсткой, спешной
ты теперь такая простая.
Пусть кому-то ты кажешься грешной,
для меня ты всегда святая.
Я вливаюсь в твоё дыхание,
я любуюсь тобою сонной.
За окном зари колыхание.
Спи спокойно, моя мадонна.
1984
***
Что я могу тебе отдать,
когда и жизнь тебе отдал я,
отдал я даже эти дали,
в которых пробовал летать.
1984
***
Не требуй доказательства любви.
Любовь - бездоказательное чувство.
Она же не наука, не искусство,
здесь не помогут клятвы на крови.
И если не хватает слов любви,
гони меня и больше не зови.
1985 ?
***
Когда ты зло творил - ты позабыл,
что будет жить оно в твоей судьбе.
Оно молчит, пока ты полон сил,
но всё равно напомнит о себе.
Когда ты будешь слаб и одинок,
разверзнет зло в ногах твоих провал.
... Ты нить добра когда-то оборвал,
чтоб поддержать тебя никто не смог.
1986
***
Как осколки зеркала,
разлетелись строчки;
по земле рассыпались
солнечные точки.
В разноцветных стёклышках
солнышко лучится.
Соберу мозаику -
наш портрет случится.
1986
ДУША МОЯ
Она летела, вся светясь,
весёлая и чистая...
Она шагала, торопясь,
тропинками тернистыми...
Она мешалась, суетясь;
была самоуверенна...
Вот оглянулась и стоит:
ох, сколько же потеряно!
1987
***
Я стал трезвее
и циничней,
я стал смелее
и наглей...
И для других
не стал приличней,
и для себя
не стал милей.
С природой спорить
несподручно:
она во всём
тебя сильней.
Тебе сейчас со всеми
скучно,
и всем с тобой
не веселей.
1986
***
Когда в обиде ты на целый свет,
то кажется, добра на свете нет.
Но иногда и ты творил добро.
Так, значит, есть оно - таков ответ.
1987
***
Никогда я на море Ну что ж -
не был, и поплыл я в море,
не видал ни акул, ну что ж -
ни шторма, и взлетел я в небо,
никогда не взлетал я с ветрами и льдами
в небо, спорил,
землю сверху увидеть но счастлив
чтобы. я всё же не был.
А может быть, это Красивы атоллов
плохо, вазы,
что так я к земле а сверху земля
привязан. виднее...
Ведь нынче не та Но так я к земле
эпоха, привязан,
я нынче летать что я без неё
обязан. беднее.
Обязан я плыть И лишь отоспится
по морю, пашня,
хотя бы до края уверен - сердце
света, заноет,
обязан со штормом я стану опять
спорить вчерашним,
и плыть, если ветра во мне победит
нету. земное.
1986
***
Потушите лампу Нам не нужно громко,
и зажгите свечки, перейду на шёпот.
передвинем лавку, За окном позёмка
сядем возле печки. да за дверью шорох.
Я возьму гитару, Словно в сказке старой
тихо трону струны о любви печальной
и спою тихонько запоёт гитара
вам про вечер лунный. нам про вечер дальний.
Ах, ты ночь, Ах, ты ночь,
какая ты была, какая ты была!
и луна горела, Глаз твоих
но не жгла. коричневая мгла,
И на зов ночной тишина в ночи,
ты свой зажгла огонь, и слышен каждый звук.
и в ладонь мою Шёпот твой кричит
легла твоя ладонь. предчувствием разлук.
1987
ПЕСНЯ
А я не могу Не верю, что нам
сказать тебе ЛЮБЛЮ, с тобой не будет встреч,
а я не хочу ведь мал океан,
сказать тебе ПРОЩАЙ. и сходятся пути.
Но всё-таки я Нам нужно всего лишь
подобно кораблю память уберечь,
опять уплываю в даль - чтоб сразу узнать
в мою печаль. и мимо не пройти.
Моя бригантина Мечта-бригантина
уплывает вновь, полетит к тебе,
но ты позови - и ветру разлук
к тебе опять вернусь. её не удержать.
Заменим мы парус Я встретить тебя
под названьем ГРУСТЬ, смогу в своей судьбе,
поставим другой ладони твои
с названием ЛЮБОВЬ. к слезам своим прижать.
1987
***
Когда придёт мой час
на свете умирать,
в последний этот час
я подведу итоги;
я буду жизнь свою
в уме перебирать
и заново пройду
свои пути-дороги.
Я вспомню, сколько зла
оставил на земле,
и сам себе во всех -
во всех грехах покаюсь
и тут же, заодно,
чтоб было веселей,
прощу грехи людей,
с которыми прощаюсь.
И напоследок я
немного погоржусь:
пусть жизнь моя прошла,
как головокружение,
но всё-таки я в ней
на кое-что гожусь,
я на земле себе
оставил продолжение.
Услышь меня, Господь!
А вдруг ты есть, как знать?
Не буду я молить
прощения и рая...
Когда придёт мой час,
прошу тебя, дай знак,
что через час и я
на свете умираю.
1988
***
Мне снится твой голос,
глухой и печальный,
и тихий твой смех,
в нём прощенье и ласка,
но ты мне не снишься,
и всё же ночами
в твой голос ныряю,
как в зимнюю сказку.
Здесь морозно-чисто,
здесь отдохновенье
от фальши душевной,
от всех посторонних.
Твой голос - награда,
твой смех - вдохновенье,
печаль твоя нежные
струны затронет.
И песня случится,
и музыка грянет,
душа распрямится,
и нежность нахлынет,
и я опьянею...
Но утро настанет,
и кончится сказка,
и сердце застынет.
Мне снится твой голос,
глухой и печальный,
и грустный твой смех,
в нём прощанье и ласка...
1992
***
Я люблю, ни на что не надеясь;
точно знаю, что встречу отказ;
я люблю твою тихую прелесть
серых, строгих, но ласковых глаз.
И улыбку твою, и серьёзность -
всю тебя бесконечно люблю.
Но с тобою мы встретились поздно,
и уже не свернуть кораблю.
Я себя отдаю на заклание,
от тебя удаляюсь скользя.
Ты желанней, чем просто желание,
и запретней, чем просто нельзя.
1991
***
В клетке моя любовь
горько плачет...
Я этой птице вольной
руками своими
ломал крылья
со всей силой.
Но я не мог иначе,
хоть было очень больно,
ибо, взмахнув ими,
она бы других ослепила.
1991
***
Смутное время,
смутные мысли.
Совесть притихла,
радости скисли.
И поднимается
злоба и нечисть,
и начинается
"чёт" или "нечет".
Чёт! - и кусок колбасы по талону.
Нечет! - и нищий идёт по вагону.
Чёт! - "Мерседес" и шикарная баба.
Нечет! - от голода видится слабо.
А на земле
перевыпивший кто-то
меланхолично
тянет работу.
Что ему "чёт",
и плевал он на "нечет".
Выпить найдёт.
Закусить только нечем.
Выпьет, послушает
про перестройку
вместо закуски,
и снова - в попойку.
1991
***
Из твоего окна
холодный льётся свет.
Там для меня тепла,
увы, уже не будет.
Я там на свой вопрос
в ответ услышал "Нет".
... Но сердце о любви
никак не позабудет.
Движенье за окном,
мне звуки не слышны.
Я радуюсь за вас -
тепла вам и уюта!
А вечер мой опять
из снега и луны,
но не могу уйти,
не в силах почему-то.
Холодные слова,
холодный звон в ушах,
холодный свет в окне
надежды убивает.
Но где-то в глубине,
там, где живёт душа,
на зло всем холодам
любовь не остывает.
Ты потушила свет,
но стал теплее звон,
как будто бы к себе
ты приоткрыла дверцу.
Ты беззащитно спишь...
Я охранять твой сон
поставлю под окном
тоскующее сердце.
1991
***
В твоих глазах опять укор,
в твоих глазах опять ненастье,
но что же делать - до сих пор
ты для меня беда и счастье.
Как в сердце гвоздь, моя любовь,
и он никак не достаётся,
но взглянешь ты - дугою бровь -
и сердце бьётся, бьётся, бьётся.
Зачем хожу, не знаю сам,
но просто не могу иначе.
Прижмусь губами к волосам,
и сердце плачет, плачет, плачет.
Прости любовь за то, что нам
она мешает жить невольно.
Мы виноваты. Не она.
И сердцу больно, больно, больно.
Прости меня, что я такой
упрямый, странный, даже гадкий.
... Ты помахала мне рукой,
и сердцу сладко, сладко, сладко.
1991
***
Просто приступ весенней тоски,
просто ты от меня далеко,
просто рвёт мою душу в куски
одинокость седых облаков.
Я и так без тебя одинок,
а с весной одиноко вдвойне.
Солнца луч, словно острый клинок,
полоснул мою тень на стене.
1991
***
Вы себе наделали
кнутов,
чтоб у власти дольше
продержаться.
Вы себе придумали
шутов,
чтоб над ними смело
потешаться.
Вы себе придумали
друзей,
чтоб врагов запугивать
друзьями.
Вы себе придумали
музей,
чтобы вас не закопали
в яме.
Вы себе придумали
врагов,
чтобы черни было с кем
сражаться.
Вы себе придумали
богов,
чтобы лишь пред ними
унижаться.
Если вдруг какая-то
беда
разобьёт придумки
до основы,
вы не пропадёте
и тогда,
что-нибудь придумаете
снова.
1992
***
Подо льдом музыка течёт.
Упаду, слушаю и плачу.
Холод льда, он уже не в счёт,
я уже не могу иначе.
Сердце в лёд вмёрзло навсегда,
но душа музыкой согрета.
Вот я весь - просто глыба льда,
а в душе - радостное лето.
Тело - лёд. Это не беда.
(... а глаза всё не замерзали...)
Посмотри, плачет глыба льда
жгучими горячими слезами.
Подо льдом музыка течёт.
Я лежу, слушаю и плачу.
1992
***
Тоскливый крик последней электрички,
пустой перрон, вокзальное крыльцо,
и одинокий всполох чьей-то спички,
и чьё-то отрешённое лицо.
Я, докурив, отброшу сигарету,
пройду в вагон и сяду у окна.
Я не запомню остановку эту,
она в моей дороге не одна.
Так много их, похожих, прошумевших,
на миг застывших и опять пропавших,
желавших стать судьбой и не сумевших
и всё-таки все вместе ею ставших...
1990-1992 ?
***
Так светло на душе,
так славно.
В нашей милой
честной компании
этот праздник -
предлог не главный,
главный -
чистая радость свидания.
И хозяйка...
Краса и лада.
Всё при ней!
А улыбкой брызнет!..
Ну чего ещё будет надо
при такой-то
весёлой жизни.
А душа её -
тихая заводь,
грусть и нежность,
но грусти не верьте:
в этой заводи
могут плавать
озорные весёлые черти.
Как растянет
гармонь-подружку
(и гармошка
подруге рада!)
да такую
споёт частушку,
что, ей богу,
хоть стой, хоть падай.
Не сестра она мне,
не невеста,
с нею вместе мы
не крестились,
но в душе её
столько места,
что мы все
в неё поместились.
1993
***
Я отчаянья вскрик
задавлю в груди.
Крест - на плечи
холодный, бетонный.
Проведи меня, Господи!
Проведи
той судьбой,
что тобой уготована.
Вижу край
с каждым днём.
Всё больней идти.
Только крест свой
не брошу. Грех!
Матерь божья!
Заступница! Освяти!
Помолись за меня и за всех.
Да, я знаю, уверен,
был грешен путь,
но надежда есть -
Бог простит!
Ангел божий!
Хранитель мой!
Не забудь.
Встреть меня
у конца пути.
1993
***
Да, я знаю, по жизни я много грешил.
Только, видимо, доброго сделал поболее,
коль с тобою мне встретиться Бог разрешил
после стольких обид, нервотрёпок и боли.
Сатанинские козни рассыпались в прах.
Только всё же не очень себе доверяю,
ведь живу я теперь не за совесть - за страх,
что опять согрешу и тебя потеряю.
1993-1994
***
Милая, нежная, чистая,
счастье шальное моё...
Господи! Дай мне выстоять,
не потерять её.
1994-1995
***
Как мал мой мир!
Он весь в твоей ладошке.
Отбрось его - и, как воздушный шарик,
он полетит, пустой и одинокий,
в пучину жизни и по воле ветра.
Но если ты улыбкою коснёшься,
он вдруг взорвётся искрами-стихами,
и растворится он в твоей улыбке,
и ты сама тогда мне станешь миром.
А если ты свой мир моим ладоням
доверишь, мы свои ладони сложим
и станем мы с тобой
единым миром,
в который вся Вселенная вместится.
1994-1995
***
Лилечка, моя Лялечка,
уложу Лилечку в люлечку,
буду Лилю люлить,
буду Лиле гулить,
стану Лилю любать,
миловать-голубить.
1994-1995
***
Грациозным движеньем руки
ты поправишь упавшую чёлку
и, задумавшись грустно о чём-то,
всё глядишь на теченье реки.
Я, наверно, придумал его,
образ твой, на тебя не похожий.
Но менять не хочу ничего.
Я такою люблю тебя тоже.
1994-1995
***
Капелька-росинка моя светлая,
маленький алмазик на цветке...
Греет лучик солнышко рассветное
на твоей зардевшейся щеке.
Чистой ноткой капелька весенняя
упадёт. Зимы последний стон.
Я хочу, чтоб ты была последнею -
той, что провожает в вечный сон.
1995
КАПЕЛЬКИН ВАЛЬС
Вот снег пошёл,
и снова я мечтаю -
в снежинке каждой
будешь ты лететь.
И на моей ладони
тихо таять
и капелькой прозрачною
блестеть.
И снег идёт.
Твой образ новогодний
мне каждая снежинка
дарит так.
О, сколько же тебя
вокруг сегодня.
Теперь мне без тебя
нельзя никак.
Зима пройдёт,
и дождь весенний брызнет,
и каждой каплей
снова будешь ты.
Весенний дождь,
предвестник новой жизни,
с тобой переплетёт
мои мечты.
И капелька ручья,
в траве росинка
твой светлый образ
мне опять несут.
И на щеке дождинка,
как слезинка,
меня в разлуке
от тоски спасут.
1995
***
Сквозь дремоту
сумрачных туч
слабый пробился лучик.
Я полюбил
солнечный луч,
думал нам будет лучше.
Только опять
лучик исчез,
снова сомкнулись тучи.
Сумрачный мир
не для чудес,
чудом был светлый лучик.
В небо опять
кину свой взор,
разум надежды гонит.
В ворохе туч
весь горизонт,
стонет душа, стонет.
Если бы вновь
всё повторить,
может быть, было б лучше -
я бы сумел
не полюбить
слабенький тёплый лучик.
Память никак
не отболит,
сердце в надеждах тонет,
разум лететь
ввысь не велит...
Стонет душа, стонет.
1994
***
Нет. Я не заплачу.
Я боль свою спрячу,
дрожащие пальцы
сожму в кулаке.
Со слабой улыбкой,
с надеждою зыбкой
я вновь буду строить
свой дом на песке.
И пусть он не прочный
(фундамент песочный),
но он мне дороже
бетонных квартир.
Мой замок воздушный,
не душный, не скучный,
он самый надёжный
мой ориентир.
Пусть я недостоен,
пусть я не дострою,
пусть первой волною
всё смоет опять,
но в воображеньи
как отображенье
прекрасной мечтою
он будет стоять!
1994-1995
***
Всё во мне загрубело напрочь,
жёстче руки и резче голос.
Никого не целую на ночь.
Притупляется нежности голод.
Я уже засыпаю проще
и уже без тоски просыпаюсь.
Засыхаю листочком в роще,
пересохшим цветком рассыпаюсь.
Было время - бурлили чувства;
задыхаясь от нежности, плакал...
А сегодня любовь - искусство,
мой цветочек, покрытый лаком.
Нежность в сердце таить негоже,
нужен выход ей непременно.
Если нежность отдать не можешь,
отмирает она постепенно.
1995
***
Ты не пой, соловей,
Против кельи моей
И молитве моей
Не мешай, соловей...
(Песня из детства)
Спой мне песню, мама,
как бывало в детстве.
Мне от песни этой
никуда не деться.
Спой мне песню, мама,
- что-то мне не спится -
голосом негромким
про ночную птицу.
Спой мне песню, мама, -
грусть меня сдавила.
Спой, чтоб снова стало
всё, как в детстве было.
Это мне мешает
соловей молиться.
Спой же мне, родная,
про ночную птицу.
Я теперь отшельник
вольно и не вольно...
Спой мне песню, мама,
я усну спокойно.
1995-1996
***
Исколол всю душу льдинками...
Отчего так получается,
что твои глаза слезинками
над моей судьбой печалятся.
Ты к разлукам не охотница...
Как же мы с тобой расстанемся,
о душе моей заботница,
по моим дорогам странница.
Плохо мы любовь лелеяли,
раз беду свою не видели.
Что-то мы не то затеяли,
чем-то мы судьбу обидели.
Мне б связать беду верёвкою,
да верёвка измочалится.
Извини меня неловкого,
о любви моей печальница.
Всё у нас с тобой развалится,
если что-то и получится.
Ты ж за боль мою страдалица,
нам с тобою только мучиться.
1995-1996
***
С каждым годом я совесть свою продаю всё дороже,
так как опыт и страх тянут чашу весов всё сильнее.
Я уже понимаю - по совести выжить не сможем,
но совсем без неё не хочу, не умею, не смею.
Я за каждый свой принцип дерусь озлоблённо и больно,
и порой в этой схватке другой незаметно теряю.
Равновесия нет в этом мире, и снова безвольно
я, как маятник тяжкий, из крайности в крайность ныряю.
1996
***
Мы катим вдвоём
на твоём современном авто,
и вот мы стоим
в современном прозрачном лесу.
Так скинь же скорее
свои современные тряпки
и ноги свои современно
держи на весу.
Пусть будет у нас не любовь,
а всего только секс.
Зато современно, престижно
и даже приятно.
Свобода морали...
И смотрятся так аккуратно
на шее твоей и груди
эти красные пятна.
Закончили акт,
и снимаю свой презерватив.
Вот тоже, увы, атрибут
современный и нужный.
Ты вдруг улыбнулась кому-то,
и через стекло я вижу:
ребёнок за мной
наблюдает снаружи.
Спокойно одежды свои
одеваем. И всё
мы делаем просто.
И краска к лицу не стремится.
... Но взгляд раздевает
не тело, а душу мою.
Да, мы современны,
но хочется мне застрелиться.
1996-1997
***
А на дальнем берегу
застыли огни,
отражаясь в застывшей
ночной воде,
и кругом темнота,
куда ни взгляни,
и на небе не видно
звезды нигде.
Даже лёгкий ветерок
заснул над рекой.
Тишина, словно кто-то
выключил звук.
И вливается в душу
небесный покой,
прекращая усталость
и дрожание рук.
И давно уж пора
включить фонари,
но мне жаль расслабленья
лица и глаз.
И сижу я один
в темноте до зари.
От людей и от дум
отдыхаю сейчас.
1996-1997
ТОСТ
Всех женщин мира я хвалю,
и я у них имел успех.
Я эту женщину люблю!
И эту женщину люблю!
И всех сидящих здесь люблю!
И всех живущих там люблю!
Всех женщин мира я люблю.
Но лишь одну сильнее всех.
1999
***
Рисую, рисую следами круги на пороше,
замёрзшие розы в руках обречённо сжимаю.
А ты не приходишь. И время так тянется! Боже!
И что-то случилось. Но что же? Я не понимаю.
Не хочешь встречаться? А, может, забыла о встрече?
А, может, спешишь, но трамвай, как на зло, не приходит.
Ах, если бы знать! Мне, наверное, было бы легче,
а так - неизвестность кругами меня хороводит.
И ветер снежинки свои мне под ноги кидает,
следы заметает, пытается вытолкнуть с круга.
И всё же любовь и надежда опять побеждают,
и я, ободрившись, по кругу шагаю упруго.
Трамвайный звонок! Из вагонного тёплого рая,
сияя улыбкой, мой ангел сбегает на землю.
Её, подхватив, обнимаю, на миг замираю.
Ты здесь! И теперь я любую погоду приемлю.
Меня наградив поцелуем, замёрзшие розы
в руках оживив, ты со мною до дому шагаешь.
Там где-то в былом оставляя метель и морозы,
разорванный круг, о котором ты даже не знаешь.
2000
***
Подходите к моему костру,
он для вас пылает, как умеет.
Если он погаснет, я умру.
Не пугайтесь - в мире не стемнеет.
Пусть не ярок, может быть, огонь,
но тепла вам хватит, чтоб согреться.
Протяните зябкую ладонь
и, согрев её, прижмите к сердцу.
В вашем сердце вспыхнет огонёк
и, надеюсь, сможет разогреться.
И поверьте, что настанет срок,
и от вас зажжётся чьё-то сердце.
Нас природа мудро создала:
сколько ни отдай - не потеряешь;
ведь чем больше отдаёшь тепла,
тем костёр сильнее раздуваешь.
2001
Александр Богданов. Подходите к моему костру (сборник стихов)