Мужчина, прижимайте голову плотнее
иначе у Вас вся спина будет мокрая.
Он покорно прижимается к раковине
приопускаясь в кресле,
она же деловито вдавливает его голову
под воду.
Из плейера песенка
о том как любовь,
любовь спасет мир
разноцветной рекой,
припев повторяется раз, другой, третий
четвертый и пятый.
Мытье головы длится недолго,
мужчина пересаживается для стрижки.
Она зачесывает мокрые волосы так и этак,
он видит в зеркале усталого старика с диким взглядом,
обнаруживает, что похож на старуху.
Если бы он держал бритву,
то легко нашел бы ей применение,
но все острые инструменты в руках у девушки,
волос на голове становится все меньше,
а любовь все еще спасает мир.
Пока подравнивают волосы над ушами
мужчина вспоминает провинциальную школу,
где выгоняли с уроков стричься,
тогда руки парикмахерш были наглее
и обрезки волос забивались под форму.
Сейчас работают аккуратней,
но упавшие волосы напоминают о несбывшемся -
в детстве такие мысли не посещают,
а теперь в них легко утонуть.
Хорошо или плохо но он не тонет,
Как и я не тону, и вы не утонули,
хотя все мы знаем, что время подровняет
нас и наши дела не так, как мы просили.
Рассмотрим класс. Хотя б: девятый "в".
Девятый "В" или "девятый вал",
его так часто завуч называл,
и повторяла историчка:
У ней бывали мысли в голове
и странные прически и привычки.
Ей не по нраву то, что было близко:
все близкое казалось слишком склизким,
липучим, обесцвеченным обманом,
на современность шла она тараном.
Себя она назвала монархисткой
и православию учила рьяно.
Она ходить хотела по-имперски,
она смотрела как императрица,
ребяческие, чистенькие лица
ей приобщить хотелось
и соединить
незримой цепью подлинных событий
народной жизни с киевской Руси
до Солженицына и Солоневича.
(теряю рифму на полях полета).
Девятый "В" же силы не терял:
сопел, зевал, визжал, орал,
и ржал, и врал,
и раз в полгода крал журнал.
Простые шутки, как простые рифмы
класс повторял с упорством носорогов
не раз, не два об эти рифы
обламывался ход уроков.
"девятый В страшнее КГБ" -
Она могла б сказать. Не говорила.
Для этого в ней слишком много пыла,
я думаю, она их всех любила,
хотя не признавалась в том себе.
Любила Васю - в основном молчал
и улыбался. Станет кришнаитом.
Любила Машу с Дашей с задней парты
из тех, что рано делают аборт,
а к двадцати выскакивают замуж
за "папика", как будто это спорт.
Любила Петю, этот с хитрецой,
теперь риэлтером, не черным, а бесцветным.
Любила... Всех мне не назвать.
Дизайнер, лейтенант, водитель,
один родитель многодетный
и трое одиноких матерей.
Один был рэпер прямо с колыбели
и заводилой многих безобразий
Теперь он сам ведет историю,
симпатизируя анархии.
Тихони Петя с Клавой станут путинисты -
их будут "инфузорией" дразнить:
по первым буквам аббревиатуры.
Любила Катю, хоть она и дура,
Всех, всех она хотела сохранить
для той России, что она любила.
Старея, она красила волосы в ярко-коричневый цвет, и в парке
на скамейке, одетая в трико, занималась физкультурой нимало не
смущаясь прохожих.
Прим.: согласные в слове "инфузория" совпадают с аббревиатурой проправительственной политической организации
Нам не страшен серый дождь, дождь, .ождь!
Нам не страшен серый вождь, вождь, .ождь!
Нас пугает:
Ясное
Яркое
Чистое
Нас пугают изящные линии
Нас пугают летящие речи.
2
Нас пугает все лучистое
чистое
истое.
В неосознанном страхе
мы жмемся
к неистовым "измам".
"Нам не страшен серый дождь!" -
Мы бодро скажем утром серым,
"Нам не страшен серый дождь!" -
Мы скажем через сутки.
"Нам не страшен серый дождь." -
Через неделю мы скажем как-то тише.
А за месяц - кончатся шутки,
но мы будем жить привычной верой.
в перемену погоды.
А через год мы уже не сможем
Скрыть раздражение
Услышав того, кто говорит о Солнце, Луне и звездах.
Через десять лет мудрые примут постановление
о смертной казни для упоминающих о светилах.
Не со зла, а чтобы как-то приостановить расправы,
над пробуждающими память напрасно,
растравливающими общие раны,
и чтобы научить народы
жить без несбыточных надежд.
Но через век
а может и два
один человек
молвит слова:
"СОЛНЦЕ, ЛУНА, ЗВЕЗДА".
Старшие не поймут и не заинтересуются -
у них много забот:
Трудно ведь поддерживать жизнь
в бессолнечном мире
и нет времени на праздное любопытство
разбирать тарабарщину.
но любопытные дети спросят:
"а что это такое?
круглое или квадратное?
соленое или сладкое?
доброе или злое?"
Много вопросов задают дети
и я не знаю, что на них ответят.
Вдруг - верно?
Может ли такое случиться?!
Тщетно трудится дщерь Сатаны.
Зря примеряет то юбку то штаны
то снова юбку
мажет пухлые губки
чтобы верней соблазнить человеков.
Операция-то идет по плану и даже легче,
но соблазняются лишь калеки и калекши
человековолки и человеко-козлы
от них ни удовольствия, ни прибытку,
и скучно уже придумывать новую пытку.
Оттого дщерь Сатаны изрядно сегодня изволят быть злы.
Впрочем, как и вчера. Так повелось от века.
Страна тонет в луже ложного долга
Тонут люди, ракеты, колокольни и даже мыши
туда впадают Волга и Кама,
и камасутра падает туда
как ни странно подобное слышать.
В этой луже и башни Кремля,
червонный валет и пиковая дама,
чиновник, учитель, судья
уходят в нее, хлопая глазами.
Только среднерусские поля
зарастающие лопухами
оказываются выше.
Они служат в канцелярии.
Не просто перекладывают бумаги.
Нет - они перекладывают их ответственно
по часовой стрелке, напряженно медитируя
и если кто-то выделяется из ритма
государственно и общественно значимого дела
это не остается незамеченным,
хотя реакция может последовать и не сразу
все знают, что она неотвратима
и даже могильная плита от нее не заслонит.
Что это за канцелярия, кто ее начальник?
Марат Гельман, глава современного арт-производства
или Марат, чьим именем названа улица в Петербурге,
который был убит девой?
Или Ленин ее начальник или Лунин, или Лужин -
безумный шахматист
шагнувший в кафкианские квадраты?
Или командует поседевшая Лолита?
Вопросы об этом среди служащих не приветствуются,
говорят, что за любопытство можно лишиться премии
или выслугу лет станут считать по методу Осла.
Чем притягательна эта канцелярия?
почему места в ней берутся с боем?
Темным и трудным боем с самим собою.
Ответ на такой вопрос никогда не звучит вслух,
но все уверены - хотя и никогда не произносят:
дошедший до верхнего уровня делопроизводства
становится Вием.
И все глядят только на него.
потому что если ты не глядишь на Вия
Никто не будет никогда глядеть на тебя
лишь в отраженном взгляде железного мертвеца
приобретается подлинная реальность
которую знает канцелярия.
Отчего рушатся царства, империи и демократии?
Я много думал и понял: причина проста до обидного.
Люди, исполненные образования и незаурядности,
великих идей и благих помыслов,
знающие множество истин,
считают ниже своего достоинства
поставить в ЖЖ или фейсбуке,
или дурацком "вконтакте"
галочку "лайк",
хотя и не прочь повздыхать о соборности
и посетовать на недостаток солидарности,
но не догадываются выразить свою благодарность
сколько-то заметным образом,
рассказать хорошую новость другу
(или даже - завести друга).
Потому в древнем Риме интересовались только СМИ
(на что обратила мое внимание Алина Витухновская)
и отравились свинцом.
В Китае ничего не менялось тыщу лет,
А потом ухнуло в тартарары "культурной революции"
Все из-за того, что умники не ставили like,
а бестолковые жадюги делали это постоянно.
Один мой сокашник-математик,
в девяностые устроившийся безработным в Германии,
много путешествовал автостопом.
Голландский дальнобойщик, подвозивший его,
разговорился на церковнославянском.
Мой знакомый смог поддержать разговор
ибо недаром слыл большим оригиналом.
Но что сказать о шофере -
его предки были знакомы с Петром Великим
и в этом корни семейного интереса к Руси?
Он влюбился в русскую православную деву?
Или просто обожает диковинки?
Я уверен, что его родина обречена на процветание,
собственно - это и есть процветание.
Мы верстали газету для фараонов
работающих мелкими разбойниками
то есть главами поселковой администрации
и сделали тяжкую ошибку:
размещая фотографии промахнулись в размерах,
первый фараон получился меньше второго,
а надо было наоборот.
Фараон вызвал нас и ничего не сказал.
Его помощники показывали нам нашу работу
и глядели сурово.
Охранники фараона -
три веселые гориллы -
тыкали в нас пальцем
крутили пальцами у виска
Плевали в нас кожурой банана.
А второй фараон, дрожа от страха,
заверял охранников первого фараона,
- других охранников, крокодилоподобных -
что он тут не причем,
он - не готовит ни революции,
ни эволюции,
ни фигли, ни мигли не готовит он.
Нас выгнали с позором,
но заплатили за сделанную работу.
Где это было, в каком поселке:
на севере или на юге
или в центральной полосе нашей отчизны
мы не скажем никогда:
мы боимся гнева фараонов
их мощной длани,
их ног-колонн
их белозубого гнева
их охранников, похожих на горилл
и на крокодилов.
Пыхтит мой чайник электрический -
- я не люблю пластмассовых вещей,
но он пыхтит душевно.Так в кинофильмах старых
паровоз пыхтит. А сяду-ка я в этот паровоз
пускай везет, куда ему угодно
по рельсам памяти... Нет этого не надо...
Хочу я поделиться в интернете
своей поездкой. А паровоз послушно
везет меня в такие пейзажи
что и друзьям рассказывать мне цензор не велит.
Вези-ка в будущее чайник-паровоз!
Быть может и недолгая дорога,
но ты пыхтишь уютно.
А я еще похлопочу немного
Чтоб колея не оборвалась завтра.
Вся страна занята важнейшим делом
пишет доносы по 282 статье: мусью на месье,
а я - уклонист, дезертир - воображаемым мелом
рисую воображаемые окружности на электронной доске.
Я внутренний эмигрант в неевклидовы эмираты
оттуда порой возвращаюсь на коньке-горбунке
не уверен, что мне все очень сильно рады
так и я не слишком рад тому, что в моем зрачке.
Я много где побывал, в своих эмиратских радостях,
странствиях по разным широтам и градусам,
старался держаться подальше от мест адовых
даже если туда манили сладостями.
Мы пересечены в пространстве, времени
крови, языку, реже - мыслями в темени,
мы собратья по темноте чаще, чем по свету
может нас привлекут и за это.
Но не я это сделаю. Я заполняю пространство белое
неправильными стихами и теоремами.
Люблю автора "крепких путти" и свое эмиратство.
не люблю пугать моральными клеммами,
пожалуй, люблю равенство меньше, чем братство
впрочем, сам ни к кому в братья не лезу
и в иные формы родства.
Авраам, скиталец безродный, перекати-поле,
"толераст" и почти космополит,
как страстно он Господа молит,
а может не надо жечь Содом, "ведь в Твоей воле
Если там хотя бы пять праведников найдется".
Сына своего он без спора
понесет под нож на ближайшую гору.
Это в праведность ему зачтется.
Современник мой не таков:
он пристанет к Богу: "сожги пять городов,
а лучше пятьсот. Всех жги, чтоб ни сирот ни вдов
не оставалось. Всех, без дураков,
жги и дави наших врагов!"
Чтобы сыночку жилось удобней.
Все - ради детей.