Страницы авторов "Тёмного леса".
Пишите нам! temnyjles@narod.ru
Попытаюсь коротко сформулировать основные философские, исторические и футурологические воззрения А.П. Назаретяна.
Обычно мы молчаливо предполагаем, что, хотя наши знания и не являются абсолютно истинными, но в идеале должны быть таковыми; т.е. в принципе возможно некое абсолютно точное описание действительности, и с развитием науки мы к нему неуклонно приближаемся. Нет! Одни и те же явления можно описывать существенно по-разному, все эти описания не полны и не точны, и предпочесть из них следует то, которое в данный момент наиболее полезно для решения стоящих перед нами практических задач.
Такой подход дает место и для религии: религии описывают мир метафорически, но в каких-то случаях такое описание может быть наиболее адекватным. (Не знаю, согласится ли со мной Акоп Погосович.)
Вопреки, казалось бы, II началу термодинамики, предрекающему тепловую смерть Вселенной - выравнивание температуры и затухание всякого движения, Вселенная с момента Большого взрыва всё время усложняется: вначале была лишь смесь элементарных частиц, потом образовались атомы водорода и гелия, молекулярный водород, потом появились звезды и галактики, в результате взрывов сверхновых межзвездный газ обогатился тяжелыми элементами; возникла жизнь и разум, которые тоже идут по пути усложнения. II начало термодинамики не нарушается, общая энтропия растет, но в некоторых местах она уменьшается (в связи с чем растет еще быстрее вокруг): изредка возникают такие маловероятные состояния, которые имеют свойство самоподдерживаться.
До сих пор считалось, что жизнь - лишь плесень, на какое-то время покрывшая Землю и, может быть, еще какие-то планеты; на эволюцию Вселенной она никак не влияет. Религии иногда пытались приписать человеку вселенское значение, но это никак не согласовывалось с научной картиной мира. Но с недавних пор громко зазвучало мнение (высказывавшееся и раньше - Фихте, Циолковским): со временем разум возьмет под контроль всю Вселенную и будет, когда это ему нужно для самосохранения, влиять на направление ее эволюции. Нет физических законов, которые бы это запрещали. Возможно однако, есть, так сказать, психологические непреодолимые препятствия к неограниченной экспансии разума: становясь всё более могучим, разум рано или поздно не сможет избежать самоуничтожения (причем человеческий разум, возможно, уже подошел к этой последней черте).
Австралиец Снукс, россиянин Панов и некоторые другие авторы независимо друг от друга проделали примерно следующее: отметили на оси времени моменты важнейших переломов, важнейших шагов на пути прогресса - начиная с возникновения жизни на Земле или даже раньше; и оказалось, что промежутки между этими точками убывают как геометрическая прогрессия (с коэффициентом примерно 1/3). Из этого следует, что последовательность этих точек сгущается, стремясь к некоторому пределу. И оказывается: эта предельная точка находится где-то в недалеком будущем, в первой половине XXI века, возможно, в 2045 году. Чуть иначе это наблюдение можно сформулировать так: функция, сопоставляющая моменту времени количество важных событий, произошедших до этого момента, есть приблизительно минус логарифм времени, оставшегося до некоторого момента (приближаясь к которому график функции становится вертикальным - отсюда и термин "вертикаль").
Ну, первое, что приходит в голову каждому: результат есть следствие субъективности выбора важных событий - естественно, более близкие к нам по времени события кажутся нам более важными. Однако исследователи приложили усилия, чтобы освободиться от субъективности; совпадение их результатов, полученных совершенно независимо, показывает, что, возможно, им это удалось.
Таким образом есть основания ожидать, что в ближайшие десятилетия нас ждут некие чрезвычайно значительные перемены. Каковы эти перемены (если это не полная гибель человечества или даже всей земной жизни), Акоп Погосович не говорит, не желая, оторвавшись от научной почвы, предаваться фантазиям. Может быть, это переход от естественного рождения человеческих детенышей к их изготовлению в пробирке; а возможно, полная замена людей роботами; вероятно, люди просуществуют еще некоторое время, но эстафетную палочку прогресса передадут машинам лет уже через тридцать. Возможно, души людей (ныне живущих, а может быть, и живших в прошлом) будут продолжать существовать в виде компьютерных программ... И автор Апокалипсиса гениально всё это предугадал.
Как учил еще Гегель, всякая система разрушается под действием тех же причин, по которым она нормально функционировала - внутренняя логика рано или поздно приводит ее к кризису. Обычно мы думаем, что причины большинства катастроф - внешние воздействия; нет, чаще причины внутрение.
Кризис преодолевается (если преодолевается) за счет ее усложнения; в случае человеческого общества можно сказать: за счет удаления от естества. Систему, переросшую старые рамки, нельзя снова в них загнать.
Компенсация возникших проблем приводит к преодолению кризиса, но это порождает новые проблемы, более трудные, в будущем приводящие к новому кризису.
Как именно преодолеваются кризисы? Откуда возникают механизмы, нейтрализующие породившие кризис опасности? Они не возникают в ответ на разразившийся кризис (для этого бывает слишком мало времени), они существовали уже давно где-то на периферии системы, возникнув по каким-то случайным причинам. Из этого следует, что система тем более кризисоустойчива, чем больше в ней разнообразия, чем больше разных бесполезных элементов - один из них вдруг может оказаться востребованным. Это известный в кибернетике закон Эшби. Он действует не только в человеческом обществе: например, когда на заре жизни размножившиеся бактерии-анаэробы увеличили долю кислорода в воздухе, это грозило гибелью жизни (возможно, именно так погибла жизнь на Марсе); но к счастью, к этому времени уже появились бактерии-аэробы, для которых кислород был благом, а не злом, и тут аэробы стали господствовать на Земле.
Но разнообразие элементов полезно не всегда; по мнению Назаретяна действие закона Эшби ограничивается законом Седова: для роста разнообразия на верхнем уровне системы необходимо ограничение разнообразия на ее нижних уровнях. Например, биохимия эукариот гораздо менее разнообразна, чем у прокариот; и именно эукариоты составили почти всё колоссальное многообразие земной жизни. Надеюсь, закон Седова не станет служить научным оправданием диктаторам, желающим превратить подданых в винтики.
Это главное социологическое открытие А.П. Назаретяна; конечно, многие более или менее отчетливо формулировали какие-то его частные случаи, но никто, по-видимому, даже не приблизился к ясной, точной и всеобъемлющей назаретяновской формулировке. С момента появления на Земле первых людей рост технологий - военных и мирных - должен сопровождаться совершенствованием культурных механизмов, сдерживающих применение этих технологий там, где оно опасно для человека и среды его обитания. Когда техно-гуманитарный баланс нарушается, наступает кризис, приводящий к гибели или (реже) к переходу цивилизации на более высокую ступень, к возникновению новых культурных противовесов опасным технологиям.
Первые люди, научившись делать каменные рубила, били ими друг друга по головам и погибли бы все, если бы не охвативший некоторых (немногих) невроз, вызывавший страх перед местью покойника; эта примитивная религия удержала человечество от самоуничтожения. С развитием охотничьего искусства люди к концу палеолита перебили всех мамонтов и многих других крупных млекопитающих, в результате от голода и канибализма погибло большинство людей; но неолитическая революция - переход к земледелию и скотоводству - спасла человечество и позволила ему размножиться сверх прежнего. Появление железного оружия сделало войны настолько кровопролитными, что снова нависла угроза над существованием человека; его спасла революция Осевого времени, появление философской рефлексии, а затем и мировых религий.
Назаретян различает понятия опасности и угрозы. Угроза - это потенциальная возможность неприятного события; опасностью она становится постольку, поскольку не нейтрализована какими-либо защитными механизмами. (Будучи психологом, Акоп Погосович знает, что большинство несчастных случаев и преступлений происходит дома, где люди теряют бдительность, считая, что им ничто не угрожает; на улице угроз больше, но люди не расслабляются.)
Кризисы преодолеваются и техно-гуманитарный баланс восстанавливается не потому что уменьшаются угрозы, созданные технологическим прогрессом, а потому что их нейтрализует рост гуманитарной культуры.
Преодоление кризиса не происходит на пути регресса; проблемы, порожденные прогрессом, решаются благодаря дальнейшему прогрессу, правда, порождающему всё новые проблемы. Конечно, цивилизации, утратив техно-гуманитарный баланс, могли гибнуть, оставляя место менее продвинутым соседям; но в наше время цивилизация стала глобальной, так что ее гибель означала бы конец Homo sapiens.
В настоящее время мощь оружия такова, что спасти человечество может только полный отказ от его применения. В 60-е годы США и СССР сумели договориться о прекращении испытаний атомного оружия в трех средах (ставивших людей под угрозу гибели от лучевой болезни даже и без войны), а затем и об ограничениях в его производстве. Но в XXI веке изготовление атомной бомбы, а также новых, не менее опасных вооружений, становится доступным для всё большего числа государств и даже для подпольных террористических организаций.
Другой современной угрозой, вызванной развитием технологий и перенаселением, является отравление окружающей среды.
Третьей, пожалуй, наиболее трудно устранимой - почти полное прекращение стабилизирующего отбора, вызванное развитием медицины, так что человечество может погибнуть под грузом наследственных болезней. Видимо, в скором будущем неизбежно искусственное редактирование генома каждого человеческого эмбриона (поначалу для исправления мутаций, но быстро возникнет желание использовать появившиеся возможности и для, усовершенствования человеческой природы).
Назаретян не приемлет мальтузианства: надеяться решить стоящие перед нами проблемы путем уменьшения численности человечества - не реалистично и очень опасно; спасение не в уменьшении количества людей, а в росте их разнообразия, который тоже может смягчить конкуренцию.
В соответствии с законом техно-гуманитарного баланса растущим технологиям должен отвечать рост культурных ограничителей насилия - иначе нам конец. В настоящее время главная опасность - то, что разделяет людей резче всего - национализм и религии.
Назаретян считает, что Земля, разделенная на государства, не доживет до конца XXI века: люди либо договорятся, либо передерутся. Однако просто механическое объединение под властью мирового правительства тоже очень опасно, т.к. лишает человечество необходимого разнообразия. Культурное разнообразие должно сохраниться и даже возрасти; но (в соответствии с законом Седова) некоторые базовые гуманистические ценности должны стать общепринятыми; и люди разных культур не должны быть разделены границами (к счастью, процесс перемешивания народов продолжает нарастать, хоть и вопреки желанию большинства людей).
Назаретян пришел к выводу, вероятно, не показавшемуся бы странным лет сто-двести назад, но сегодня воспринимаемому как парадокс: на протяжении всей истории уровень насилия в человеческом обществе снижался. Назаретян называет коэффициентом кровопролитности отношение числа убийств в единицу времени к числу жителей; он складывается из трех слагаемых: числа жертв войн, смертных казней и бытовых убийств. Тщательное изучение показывает, что число жертв войн (отнесенное к числу жителей) остается на протяжении истории примерно постоянным, а количество, так сказать, частных преступлений (тоже, конечно, относительное), колеблясь, снижается. Представление о том, что XX век с его Мировыми войнами, был особенно кровопролитным, ошибочно: просто большинство жертв Мировых войн составили европейцы, тогда как в предшествующие два века в войнах (в том числе колониальных, ведшихся европейцами) гибли преимущественно азиаты, африканцы и американцы.
Распространенное мнение, что беспрестанные трупы по телевизору делают зрителей более склонными к насилию, тоже ошибочно; скорее наоборот, чем больше насилия по ту сторону экрана, тем меньше по эту (хотя и случаи подражания живыми людьми телевизионным злодеям возможны).
Снижение уровня насилия - не случайность, а необходимость, следствие закона техно-гуманитарного баланса: при нынешней мощи оружия, а также при нынешней мощи государственной машины, жестокость древних (и даже средневековых, смягченных буддизмом, христианством и исламом) царей в наше время привела бы к быстрому самоистреблению человечества. Гитлер и Сталин - наглядные тому примеры (им не удалось перебить всех людей именно потому, что господствующая мораль стала уже слишком гуманной, чтобы принять их методы). Не случайно и (ошибочное) мнение о том, что насилие растет: догадываясь, что с ростом технологий применение насилия становится всё более опасным, люди становятся всё более чувствительными к нему, их возмущает даже то, что казалось нормальным недавним предкам - вот и кажется, что насилия стало больше.
Мы можем сколько угодно насмехаться над политкорректностью, над очумевшими европейцами, делающими тюрьмы подобными нашим санаториям и платящими пособия не желающим работать детям иммигрантов - но именно это является величайшим достижением культуры, потому что спасает человечество от гибели.
Что приводит к стойкому уменьшению насилия в ходе человеческой истории? Ведь и всё более мощное оружие делает убийства всё более легким делом (не только технически, но и психологически, потому что убийца может не видеть жертву или видеть как крошечную точку в прицеле дальнобойной пушки); и инстинкты, в том числе, социоцентрический, тормозящий внутривидовую агрессию, ослабевают с развитием цивилизации; и растущая плотность населения ведет к росту агрессивности. Люди не становятся более моральными, наоборот, с развитием цивилизации люди всё менее склонны подчиняться требованиям морали. Но мораль становится строже в отношении насилия, осуждает его всё решительнее - и это перевешивает все негативные факторы. Полицию Назаретян считает лишь второстепенным фактором, ограничивающим насилие.
Появление членораздельной речи резко увеличило могущество человека, потому что люди получили возможность заранее договариваться о совместных действиях. Но (на что указывал и Поршнев) речь таила и большую опасность: человек может начать действовать вопреки своим интересам, поддавшись внушению. Слово, как и каменное рубило, могло быть применяемо и во вред человеку. Понадобилось время, чтобы выработать механизмы противостояния внушению. Назаретян отмечает, что история повторилась с изобретением письменности (в частности, религии стали более догматичными). Появление печатных газет, потом телевидения, потом интернета тоже поначалу делали людей чрезвычайно легко внушаемыми: люди поначалу безоговорочно верили печатному слову, потом тому, что видели собственными глазами, хотя и на экране. Постепенно вырабатывались механизмы противостояния внушению. Сейчас люди так же зомбируются интернетом, как полвека назад телевизором; а телевизору современные люди уже научились не доверять.
Думаю, что между интернетом и телевидением все-таки есть принципиальная разница: телевидение целиком находится в руках государства, а над интернетом никто не в силах установить полный контроль.
Важно не сколько просуществует человечество, а что будет после него; т.е. сумеет ли оно в близком будущем передать эстафетную палочку цивилизации роботов, интернету или чему-то в этом роде (либо оно просуществует долго и постепенно угаснет, не оставив следа).
И.Миклашевский. Философия истории Акопа Назаретяна
И.Миклашевский. Философия Назаретяна - ключ к прошедшему и будущему